Друзья и враги Анатолия Русакова - Тушкан Георгий Павлович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Анатолий колебался. Как он ненавидел этого парня с зубами из «нержавейки»! Он один в очереди понимал; зачем этот верзила с татуировкой торчит здесь. Но ведь дано слово самому себе: никогда, нигде и ни по какому случаю не ввязываться в стычку с ворами. Слишком дорого однажды это обошлось… Однако сейчас Анатолий не мог заставить себя отвести взгляд.
«Я знаю, кто ты», — говорили его глаза.
«Не лезь на рожон», — отвечал ему взглядом вор.
— «Отпускник»! — вдруг громко и язвительно прозвучало из толпы.
Пассажиры переглянулись. В тот 1953 год из тюрем и лагерей по амнистии было досрочно освобождено немало преступников. Многие из них вернулись к честной жизни. Но нашлось немало и таких «отпетых», что продолжали преступную жизнь. Пребывание на воле они считали временным. Они знали наперед — как ни ловчи, как ни заметай следы, но, если пошел по старой дорожке, все равно поймают. Их-то и прозвали «отпускниками».
— Ну и «отпускник»! Ну и что? — вызывающе бросил парень и вынул руки из карманов.
Никто не отозвался. Стоящие впереди него старались незаметно смешаться с толпой. Вдруг раздался вопль:
— Бумажник вытащили!
И снова все обернулись.
— Деньги и документы! — бормотал толстый коротышка, лихорадочно шаря в карманах. — Как сейчас помню, переложил из грудного в наружный карман пиджака, чтобы были под рукой, а когда меня толкнули, я невольно вынул руку… потом заспорил… потом начал искать. Нету… украли!
Коротышка недобро уставился на толкнувшего.
— Может, скажете, что я вор, что я украл? — вызывающе спросил «отпускник».
Тон, каким это было сказано, предостерегал, даже запугивал и в то же время как будто наводил на мысль: если украл «отпускник», то почему же он не убегает, а держится так нахально?
Анатолию было все ясно: этот верзила толкнул, он же вытащил бумажник и уже успел передать его своему подручному в «лондонке».
— Так я, что ли, украл? — с угрозой в голосе повторил парень и добавил: — Кричит: «украли, украли», а спроси, и сказать не сможет, сколько у него пропало монет.
— Ну, нет! Я своим деньгам счет знаю! Семь сотенных и одна двадцатипятирублевка! И еще была облигация золотого займа — тысячу рублей выиграла! — с обидой в голосе отозвался пострадавший.
Анатолий даже поморщился от досады. «Ну и дурак! — подумал он. — Если бы у вора перед обыском спросили, сколько у него денег, он бы не смог точно ответить и на этом попался, а теперь…»
— На! Обыскивай! Найдешь — твои! — насмешливо крикнул парень, демонстративно поднимая руки.
Пострадавший неумело водил дрожащими пальцами по тельняшке, плотно облегавшей тело парня.
— Разве так обыскивают? — сказал мужчина в галифе, выходя из толпы. Он быстро извлек из брючных карманов «отпускника» паспорт, начатую пачку папирос, спички и несколько пятирублевок. Бумажника не было.
Анатолий только взглянул на паренька в «лондонке», как «отпускник» мгновенно перехватил этот взгляд и весело крикнул:
— Давай жми! — При этом он подмигнул толпе и кивнул на обыскивающего, чтобы не было сомнений, к кому относятся эти слова.
Мальчишка в «лондонке» чуть попятился и со скучающим видом, волоча ноги, пошел в потоке пассажиров к выходу, никого не обгоняя, но и не отставая.
— Вам чего? — нетерпеливо спросила буфетчица. Анатолий не отвечал, провожая взглядом паренька.
«Сейчас, или будет поздно, — пронеслась мысль. — Паренек выйдет, деньги возьмет, а бумажник выбросит. Пока еще можно задержать… Но ведь дал себе твердый зарок — не вмешиваться…» И все же молодой человек еще раз взглянул на пострадавшего, чтобы окончательно решить, стоит ли за него вступаться. Жирный, круглый, в дорогом костюме, на руке блестят часы в толстой золотой браслетке и золотой перстень. Этот пассажир будто сошел со страниц «Крокодила» и вызывал чувство острой неприязни.
Прозвучал жестяной голос дикторши, объявившей об отходе поезда через две минуты. Отбежав от прилавка с бутылками в руках, Анатолий чуть не наскочил на милиционера. Перелистывая паспорт «отпускника», милиционер задавал ему вопрос, чтобы поймать на неточности: как фамилия, где паспорт выдан?
«Тебе бы газированной водой торговать, а не воров ловить», — подумал Анатолий. Сказалась былая неприязнь к милиции, воспитанная с детства, когда его пугали: «Вот придет милиционер и унесет тебя, баловника, в черном мешке».
Милиционер делал то, что положено, и если бы Анатолий сказал ему о мальчишке в «лондонке», то и разговор с «отпускником» был бы иным и в ином месте.
Ловко вскочив на подножку вагона уже двинувшегося поезда, Анатолий прошел в свое купе, испытывая почти спортивную радость оттого, что успел все-таки раздобыть воду. Он лихо, одним движением, поставил на стол четыре бутылки фруктовой:
— Прошу!
— Как… Это вы для нас? — с изумлением спросила соседка по купе, и довольная улыбка расплылась на ее полном, раскрасневшемся, потном лице.
— Вижу, мучаетесь, а дочь послать боитесь, как бы не отстала от поезда… Ну, и я…— Молодой человек не закончил и смутился под благодарными взглядами матери и ее семнадцатилетней дочери.
— Да вы просто прелесть! — восторженно воскликнула женщина. — Совершенно незнакомый человек — и так любезен! — Назидательно подняв пухлый палец, она продолжала: — В чем, собственно, заключается основная черта воспитанности? В том, чтобы делать приятное каждому, кто заслуживает этого.
— Кто же заслуживает? — спросил насмешливый голос с верхней полки.
— Каждый, кто не доказал обратного, — бойко ответила она, и все засмеялись.
Засмеялся и спросивший, человек с проседью, лежавший наверху с книгой.
— Об этом мой муж читает лекции, — продолжала дама. — Публика его обожает… Налейте, пожалуйста, лимонной! Его лучшая лекция — «Об основах морали и этики советского человека». Тема, на первый взгляд, скучная, но он умеет так живо ее преподнести, так живо… Чудесная вода. Неужели в Орле такую делают?.. Поверите ли, на его лекции столько публики набивается, что даже в проходах стоят. Как он красиво говорит о рыцарском отношении к женщинам! Да… А этого, к сожалению, так не хватает нашей молодежи… Ах, наша молодежь! Горе! Налейте еще немного. Ох, африканская жара! Невозможно…
Пассажирка выпила два стакана воды и, откинувшись на подушки, принялась обмахиваться платочком.
— Я вам очень советую послушать лекцию мужа. Конечно, не с воспитательной целью… Вы достаточно воспитанный юноша, а из интереса. Скучать не будете. Вы надолго в Москву?
— Теперь надолго. — Юноша сел на край полки.
— Теперь? Откуда же вы едете?
— Из колонии. Возвращаюсь домой.
— Что? Что вы сказали? Из… из колонии? И вы… так спокойно об этом? — Женщина смешалась. — Нет, вы шутите! — пролепетала она.
— Какие тут шутки! — усмехнулся молодой человек
— А за что вас? — невольно вырвалось у девушки.
— Лика! — возмущенно воскликнула мать.
— Я, право, не хотела… я думала…— пробормотала девушка. — Простите!
— Другие скрывают, а мне… зачем же врать? Ну, был осужден за разбой по Указу сорок седьмого года. Ну, ко мне, как к несовершеннолетнему, применили смягчающую статью, потому и срок определили в восемь лет. Отбыл четыре года и еду, — строго, почти официально сказал Анатолий, глядя прямо перед собой.
— За разбой?! — воскликнула девушка. Пристальный взгляд ее широко открытых глаз выражал и затаенный страх и любопытство.
— Да, осудили за разбой, но ведь я сам был в этом виноват. Никого не виню. И не жалуюсь. — Молодой человек с вызовом посмотрел на нее. Он был готов ответить на любой ее вопрос, если даже он коснется самого сокровенного из его недавнего прошлого.
— Прошел один по делу? Взял «мокрое дело» на себя? — раздался голос сверху. Спрашивал пассажир с проседью, который почти всю дорогу молча лежал на полке с книгой в руках.
— Могу рассказать, — предложил Анатолий, прямо глядя на мать с дочерью.