Генерал - Акутагава Рюноскэ (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗

Утром пятого марта тридцать восьмого года Мэйдзи в штабе А-ской кавалерийской бригады, расквартированной в Цюаньшэнчжу, в полутемном помещении штаба шел допрос двух китайцев. Их только что задержал по подозрению в шпионаже и препроводил в штаб часовой временно приданного бригаде N-ского полка.

В низенькой фанзе, конечно, и в этот день каны [2] разливали легкую теплоту. Но унылая атмосфера войны чувствовалась во всем – и в звоне шпор, задевавших за кирпичный пол, и в цвете брошенных на стол шинелей. К пыльной белой стене с наклеенными полосками красной бумаги была аккуратно прикреплена кнопками фотография гейши в европейской прическе, это было и смешно, и трагично.

Китайцев допрашивали офицер из штаба бригады, адъютант и переводчик. На все вопросы китайцы давали ясные ответы. Мало того, один из них, видимо старший, с маленькой бородкой, пускался в объяснения раньше, чем переводчик успевал задать вопрос. Но его ответы самой ясностью своей вызывали у штабного офицера чувство внутреннего протеста, еще большее желание видеть в них шпионов.

– Эй, солдат, – гнусаво позвал штабной офицер стоявшего у дверей часового, который задержал китайцев. Солдат этот был не кто иной, как рядовой Тагути из отряда «Белые нашивки». Стоя спиной к решетчатой двери, он рассматривал карточку гейши и, испуганный окриком штабного офицера, гаркнул во все горло:

– Слушаюсь!

– Это ты их поймал? Когда это произошло?

Добродушный Тагути заговорил, как будто читая по писаному:

– Я стоял на посту на северной окраине деревни у дороги на Мукден. Тогда командир роты на дереве…

– Что? Командир роты на дереве?.. – Штабной офицер приподнял веки.

– Так точно. Командир роты взобрался на дерево для наблюдения. Командир роты приказал мне: взять их! Но когда я хотел их задержать, вот этот… так точно, этот безбородый сразу же обратился в бегство…

– И все?

– Так точно. Все.

– Хорошо.

Штабной офицер с выражением некоторого разочарования на багровом жирном лице сообщил переводчику содержание следующего вопроса. Переводчик заговорил намеренно энергично, чтобы никто не заметил, как ему скучно:

– Если ты не шпион, зачем же ты бежал?

– Как же не бежать? Ведь японский солдат чуть не набросился на меня, – нисколько не робея, ответил второй китаец со свинцово-серой кожей, должно быть, курильщик опиума.

– Но ведь вы шли по дороге в полосе военных действий? Человеку мирному ходить здесь незачем… – сказал адъютант, умевший говорить по-китайски, и бросил на бескровное лицо китайца злобный взгляд.

– Нет, есть зачем. Как мы только что говорили, мы шли в Синмынтунь разменять бумажные деньги. Вот они, посмотрите.

Бородатый китаец спокойно обвел взглядом лица офицеров. Штабной офицер фыркнул, в глубине души ему было приятно, что адъютант получил отпор.

– Разменять деньги? Рискуя жизнью? – не желая сдаваться, сухо усмехнулся адъютант. – Во всяком случае, пусть разденутся догола.

Переводчик перевел приказание, и китайцы, опять без всякого страха, быстро разделись.

– На нем остался набрюшник? Давай-ка его сюда.

Беря в руки набрюшник, переводчик почувствовал, что белое полотно еще пропитано теплом тела, и это вызвало у него ощущение какой-то грязи. В набрюшнике торчали три толстые булавки длиной в три сун. Офицер долго разглядывал эти булавки при свете, падавшем из окна. Однако, за исключением узора из сливовых цветов на плоских головках, на них не было ничего необычного.

– Что это такое?

– Я лечу уколами, – не смущаясь, спокойно ответил бородатый.

– Снимите башмаки.

Китайцы следили за ходом обыска почти бесстрастно, даже не прикрывая то, что всегда прикрывают. Не говоря уже о штанах и куртке, ни в башмаках, ни в носках не нашлось ничего уличающего. Оставалось только распороть башмаки. С этой мыслью адъютант хотел было обратиться к штабному офицеру.

Но в эту минуту из соседней комнаты внезапно вошел командующий армией в сопровождении командира и офицеров из штаба армии. Генерал как раз посетил командира бригады, чтобы о чем-то договориться с адъютантами и штабом.

– Русские шпионы?

Задав этот вопрос, генерал остановился перед китайцами и окинул их острым взглядом. (Впоследствии некий американец как-то раз беззастенчиво сказал, что в глазах знаменитого генерала было что-то маниакальное. В этих маниакальных глазах, особенно в таких случаях появлялся зловещий блеск.) Штабной офицер коротко доложил генералу обстоятельства дела. Генерал время от времени кивал, словно что-то припоминая.

– Остается только избить их, чтобы заставить признаться, – сказал штабной офицер.

Тогда генерал показал рукой, в которой он держал карту, на лежавшие на полу башмаки китайцев.

– Распорите-ка башмаки!

У башмаков отпороли и отвернули подошвы. Оттуда вдруг посыпались на пол вшитые внутрь пять-шесть карт и секретные документы. При виде этого оба китайца изменились в лице. Однако все так же молча упрямо смотрели на пол.

– Я так и думал! – самодовольно улыбнулся, генерал, оборачиваясь к командиру бригады. – Башмаки всегда подозрительны. Пусть одеваются. Ну, таких шпионов мне еще видеть не случалось!

– Я поражен проницательностью его превосходительства! – с любезной улыбкой произнес адъютант, передавая командиру бригады доказательства шпионажа. Он словно позабыл, что еще до генерала сам обратил внимание на башмаки.

– Но раз ничего не нашли, даже раздев их догола, значит, могло быть только в башмаках. – Генерал все еще был в превосходном настроении. – Я сейчас же заподозрил, что в башмаках.

Командир бригады тоже был оживлен.

– Право, – сказал он, – местному населению грош цена: когда мы пришли, они вывесили японский флаг, а когда стали делать обыски по домам, оказалось, что у них припрятаны и русские флаги.

– В общем, пройдохи!

– Именно! Стреляные воробьи!

Пока шел этот разговор, штабной офицер с переводчиком продолжали допрашивать китайцев. Вдруг, обратив к рядовому Тагути раздраженное лицо, офицер словно выплюнул приказание: