Заблудившийся автобус - Стейнбек Джон Эрнст (читать полную версию книги .txt) 📗
В сотне метров от первого моста на дороге в Сан-Хуан стоял магазинчик. Он торговал бакалеей, шинами, скобяными изделиями, которые человек покупает в субботу под вечер или если ему некогда съездить в Сан-Хуан-де-ла-Крус или через горы в Сан-Исидро. Это был универсальный магазин Брида. А с недавних пор, как и все сельские магазины, он обзавелся бензоколонками и автомобильными запчастями.
Мистер Брид с женой были неофициальными смотрителями моста, в паводки их телефон звонил беспрерывно, и они сообщали, сильно ли поднялась вода. Они к этому привыкли. Больше всего они боялись, что мост однажды снесет, а новый построят на полкилометра ниже, и тогда придется переносить магазин или же строить новый возле нового моста.
Половину выручки им давали лимонады, бутерброды, бензин и сладости, купленные проезжими. Даже автобус из Мятежного угла на Сан-Хуан всегда здесь останавливался. Он забрасывал срочные грузы, а пассажиры заходили попить. Хуан Чикой и Бриды были старыми приятелями.
И вот река поднялась, да не просто поднялась, а, как скажет жене Брид, «очень крутит за кольями перед мостом, и если она там прорвется, пиши пропало». С рассвета он уже пять раз ходил к мосту. Сегодня она набедокурит, мистеру Бриду было ясно. Небритый, с поджатыми губами, он стоял на мосту в восемь часов утра и смотрел на бурливую желтую воду со шнурами желтой пены и вырванными дубками и тополями. Под ним пронеслись волчком несколько струганых досок, потом кусок кровли, еще с дранкой, а потом приплыл, покачиваясь, труп черного абердинского быка с фермы Макэлроя – широкий, коротконогий. Когда его затянуло под мост, он перевернулся навзничь, и Брид разглядел жутко закатившиеся глаза и выпавший язык. Бриду стало тошно.
Все знали, что хлев у Макэлроя поставлен слишком близко к берегу и что бык стоит тысячу восемьсот долларов. Не Маку бросаться такими деньгами. Другой его скотины Брид не увидел, но и быка хватало. Макэлрой очень рассчитывал на этого быка. Брид прошел немного по мосту. Теперь вода всего на метр не доставала до бревен, и Брид чувствовал, как яростно прет на опоры вода и как они кряхтят под ногами. Он потер пальцами небритый подбородок и пошел назад в магазин. Жене он не стал говорить о черном быке Макэлроя. Она только огорчится.
Когда Хуан Чикой позвонил насчет моста, Брид сказал ему правду. Мост еще стоял, но долго ли он выдержит один бог знает. Вода все прибывала. Голые каменные холмы все лили и лили ее в реку, и небо опять затягивалось.
В девять часов вода подступила к нижнему поясу на сорок пять сантиметров. Как только вода навалится на раскосы и стойки да еще вырванные деревья ударят в мост – его минуты сочтены. Брид стоял за сетчатой дверью и барабанил по проволоке пальцами.
– Давай я тебе завтрак приготовлю, – сказала его жена. – Можно подумать, это твой мост.
– Да это как посмотреть, – ответил Брид. – Если его снесет – скажут, я недоглядел. Я звонил в надзор, звонил инженеру округа. И там и там не отвечают. Если промоет за опорой – пиши пропало.
– Позавтракал бы лучше. Нажарю тебе оладьев.
– Ладно, – сказал Брид. – Только не толстые.
– У меня толстые не бывают, – сказала жена. – Хочешь, яйцом залью?
– Давай, – сказал Брид. – Не знаю, Хуан успеет или нет. Он должен быть здесь через час, не раньше, а вода… Черт, как прибывает!
– Это не причина чертыхаться, – сказала миссис Брид.
Муж обернулся к ней.
– Если это, по-твоему, не причина, то что же тогда причина? Выпью я, вот что.
– До завтрака?
– До всего.
Конечно, она не знала про черного быка. Он подошел к настенному телефону и набрал номер Макэлроя – пять цифр, – потом стал обзванивать его соседей, покуда не ответил Пайндэйл, тремя километрами ниже по течению.
– Я тоже ему дозванивался, – сказал Пайндэйл. – Его телефон молчит. Съезжу на лошади, посмотрю, не случилось ли что.
– По-моему, стоит, – сказал Брид. – Утром его новый бык проплыл под мостом.
Жена посмотрела на него с испугом.
– Уолтер! – вскрикнула она.
– Да, это правда. Не хотел тебя огорчать.
– Уолтер! Боже мой! – сказала миссис Брид.
Глава 11
Алиса Чикой стояла за сетчатой дверью и глядела, как отъезжает автобус. Слезы сохли у нее на щеках.
Когда автобус скрылся за углом дома, она перешла к боковому окну, смотревшему на дорогу. Автобус въехал в полосу солнечного света, засиял там, а потом пропал из виду. Алиса глубоко, с наслаждением вздохнула. Ее день! Она одна. Она испытывала блаженное чувство уединенности – уединенности греховной. Она медленно разгладила платье на боках, погладила себя по бедрам. Посмотрела на ногти. Нет, это подождет.
Она медленно обвела взглядом закусочную. В воздухе еще стоял запах табачного дыма. Надо было разделаться с делами, но день принадлежал ей, и она решила не торопиться. Раньше всего она достала из стенного шкафа картонную вывеску с большой надписью «Закрыто». Она вышла наружу и повесила надпись на гвоздь, вбитый в раму сетчатой двери. Потом вошла и заперла сетчатую дверь на засов. Задвинула внутреннюю дверь и повернула ключ. После этого обошла все окна, опустила жалюзи и повернула в них пластины вертикально, чтобы никто не заглянул с улицы. В закусочной стало темно и совсем тихо. Алиса действовала не спеша. Перемыла и расставила кофейные чашки, вымыла стойку и столы. Пироги спрятала под прилавок. Потом взяла из спальни щетку, подмела пол и высыпала грязь, пыль и окурки в урну. Стойка поблескивала в потемках, чистые крышки столов белели.
Алиса обошла стойку и села на табурет. Ее день! Она ощущала дурашливую легкость. «Ну, а почему нет? – сказала она вслух. – Не так уж много у меня радостей. Ну-ка подай, – сказала она, – подай мне двойное виски, да поживее».
Она положила руки на стойку и внимательно их оглядела. «Бедные ручки, испортила вас работа, – прошептала она, – милые ручки». И тут же, криком: «Да где же, черт, твое виски?» И сама себе ответила: «Сейчас, мадам, несу, мадам». – «Вот так-то лучше, – сказала Алиса. – Не забывай, с кем разговариваешь. И не вздумай дерзить, тебе это так не пройдет. Ты у меня на примете».
«Да, мадам», – ответила она себе. Потом встала и ушла за стойку.
С дальнего края над самым полом был встроен шкафчик. Алиса нагнулась, открыла дверцу и не глядя вытащила бутылку виски «Старый дед». Сняла с полки стакан для воды и отнесла с бутылкой к тому месту, где стоял ее табурет.
«Пожалуйста, мадам».
«Подай на стол. За кого ты меня принимаешь – я что, за стойкой буду пить?»
«Нет, мадам».
«Принеси еще стакан. И бутылку холодного пива».
«Слушаюсь, мадам».
Все это она перенесла на стол возле двери и расставила. «Можешь идти», – сказала она и ответила: «Слушаюсь, мадам».
«Но далеко не уходи, на случай если что-нибудь понадобится».
Наливая себе пиво, она захихикала. Кто-нибудь услышит – подумает, свихнулась. А что, может, и вправду. Она не скупясь налила виски в другой стакан. «Алиса, – сказала она, – приготовились, внимание, марш!» Она повела стаканом и выпила – медленно. Не залпом. Она цедила жгучее неразбавленное виски, и виски горячо разливалось по языку и под языком и при медленном глотке щипало небо, а потом теплом входило в грудь и опускалось до живота. Осушив стакан, она не сразу отняла его от губ. Потом поставила, сказала: «Ах!» и хрипло выдохнула.
В выдохе вернулся нежный запах виски. Теперь она взялась за стакан с пивом. Она положила ногу на ногу и медленно тянула пиво, пока стакан не опустел.
«Господи!» – сказала она.
Казалось ей, она никогда не замечала, как уютна и мила ее закусочная при свете, едва пробивающемся сквозь закрытые жалюзи. Она услышала грузовик на шоссе и встревожилась. А вдруг кто-то помешает – испортит ей день. Нет уж, пусть тогда дверь ломают. Она никому не станет открывать. Она налила на два пальца виски в один стакан и на четыре пальца пива – в другой. «Муху зашибить – тоже есть много способов», – сказала она и опрокинула стакан с виски, а за ним сразу стакан с пивом. Ага, это мысль. Получается другой вкус. Разный вкус – смотря как пить. Почему никто этого не заметил, кроме Алисы? Это стоило бы записать: «Пьешь по-разному – вкус разный». В правом веке она ощутила легкое напряжение, а по жилам на руках побежала странная, приятная боль.
