Бродяги Севера (сборник) - Кервуд Джеймс Оливер (электронная книга txt) 📗
– Зверь, зверь! – закричала она. – Я говорю тебе, не смей! Слышишь? Не смей!
Остолбенев от изумления, Лебо опустил свою дубину. И это говорила ему она, Нанетта, его раба? Эта удивительная женщина, в глазах у которой горел вызов и было такое выражение, какого он никогда раньше не видел ни у одной женщины в мире, была его кроткой, безответной женой? Нет, это какое-то недоразумение! Здесь какая-то ошибка! Его охватила бешеная ярость, и одним только движением руки он оттолкнул ее так, что она упала на землю.
– Теперь я его убью! – заговорил он быстро, задыхаясь. – Да, именно убью! И ты, ты, чертовка, съешь его сердце живьем! Я его насильно протисну сквозь твою глотку, чтобы ты не заступалась за него и не говорила мне таких слов! Я… я…
Он потянул Мики за цепь и вытащил его из клетки наружу. Затем он замахнулся на него дубиной, но между ним и собакой с быстротой молнии вдруг встала Нанетта. Дубина вылетела у него из рук, и освободившийся кулак изо всей силы ударил женщину по плечу. Она, как лист, повалилась на землю.
И тут…
Дюран крикнул Лебо, чтобы он посторонился. Но было уже слишком поздно. Как воплощение возмездия Мики туго натянул свою цепь, бросился на Лебо и вцепился ему зубами в самое горло. Нанетта слышала это предостережение Дюрана, она видела своими глазами всю эту дикую сцену; голова у нее кружилась, в висках стучало, но она все-таки попыталась подняться на ноги. Затем она посмотрела на то, что лежало около нее на снегу. Испустив дикий, отчаянный крик, она бросилась бежать к своему ребенку.
Мики не сделал ни малейшей попытки огрызнуться на Дюрана, когда тот, набравшись храбрости, решился наконец оттащить его от трупа Лебо. Может быть, благодетельный инстинкт и тут подсказал Мики, что долг его исполнен. Он покорно вернулся к себе в клетку и, улегшись там на животе, только искоса стал поглядывать из нее на Дюрана.
А тот, глядя на окровавленный снег и на мертвое тело человека-зверя, смог только еще раз прошептать:
– Ну и черт же, действительно!
А очеловечившийся зверь в это время лежал в своей клетке и думал думу.
Глава XVIII
Бывают случаи, когда смерть является не горем, а ударом. Таково именно было состояние и Нанетты Лебо. Собственными глазами она видела ужасный конец своего мужа, и тем не менее в ее нежной душе не нашлось ни малейшего желания ни поплакать о нем, ни погрустить. Она не желала бы, чтобы он воскрес из мертвых. Она не могла грустить о своем вдовстве уже по одному тому, что сознавала, какое тяжелое детство предстояло ее ребенку, если бы оставался в живых его отец. Дюран, который был, пожалуй, лишь немногим лучше покойного, даже и не спросил ее, как поступить с мертвым телом и где его похоронить. Он просто вырыл яму в мерзлой земле и закопал туда Лебо, даже и не выждав, когда труп остынет окончательно. И об этом Нанетта тоже нисколько не пожалела. Ее муж исчез из ее жизни навсегда. Теперь уж он больше никогда ее не ударит. И Нанетта почувствовала вдруг большое облегчение.
Мики все продолжал лежать на животе в своем заключении. Он не шелохнулся с той самой минуты, как вырвал жизнь из своего мучителя.
Он совсем не думал о том, как его жестоко били, или об опасности смерти, на волосок от которой он находился, когда Лебо заносил над ним дубину; он не чувствовал боли в своих избитых членах, в окровавленной пасти и в выстеганных плетью глазах. Он думал только о Нанетте. Почему она убежала с таким ужасным криком, когда он загрыз ее врага? Разве не этот человек сбил ее с ног и, наверно, избил бы ее до потери сознания, если бы он, Мики, не протянул во всю длину своей цепи и не разодрал бы ему гортань? Почему же она так спешно убежала и до сих пор не возвращается назад?
И он тихо стал скулить.
День уже кончался, и ранние сумерки северной зимней ночи уже начинали обволакивать лес. Неясная в полумраке тень Дюрана появилась у решетки тюрьмы Мики. Он инстинктивно с первого же взгляда возненавидел этого охотника с Барренса, но тем не менее на него не заворчал. Дюран заглянул к нему сквозь прутья решетки. Мики даже не шелохнулся.
– Уф, дьявол!.. – проговорил Дюран и передернул плечами.
И вслед за тем расхохотался. Это был низкий, жуткий, полуспрятавшийся в его черной бороде смех, от которого у Мики забегали мурашки.
Вслед за тем Дюран повернулся к нему спиной и зашагал к Нанетте.
Она вышла к нему навстречу. Ее темные глаза ярко выделялись на мертвенно-бледном лице. Она еще не успела как следует прийти в себя от первого впечатления по поводу трагической смерти Лебо, но тем не менее в них уже светилось возрождение для нее ее прежней девичьей жизни. Она держала в руках ребенка. Охотник посмотрел на нее изумленными глазами. Перед ним стояла уже другая Нанетта, уже совсем не та, какою он видел ее, когда вошел к ней в первый раз с Лебо. Он вдруг почувствовал неловкость. Как он мог оставаться равнодушным в то время, когда в его присутствии так грубо обращался с нею муж? Почему он не может выдержать теперь этого взгляда ее глаз? Почему она не казалась ему раньше такой писаной красавицей? Но он тотчас же и овладел собою и стал излагать перед нею то дело, с которым пришел.
– Теперь эта собака вам будет не нужна, – сказал он. – Я возьму ее с собой!..
Нанетта не ответила. При виде Дюрана у нее перехватило дыхание. Но ему показалось, что она ожидала от него дальнейших объяснений, и тут его сразу осенило вдохновение, и он придумал для нее целую ложь.
– Вам, вероятно, известно, – сказал он, – что как раз на Новый год в Форт-Огоде предполагается турнир между собакой вашего покойного мужа и моей. Ввиду этого ваш супруг нарочно тренировал ее. Но сегодня, когда он показал ее мне, я так и решил, что этот черт непременно передушит всех моих собак, как лисица кроликов. Поэтому мы решили турнира вовсе не устраивать, а просто сторговались, и ваш супруг этого черта предал мне из рук в руки как раз перед вашим приходом и таким образом ваша собака стала моей. Я купил ее и беру с собой.
– Собака не продается, – ответила Нанетта, и огонь в ее глазах разгорелся еще сильнее. – Это собака лично моя и моего ребенка. Теперь поняли, мсье Дюран? Собака не про-да-ется!
– Понял, – с удивлением сказал Дюран.
– И когда вы, мсье, приедете в Форт-Огод, то скажите там нашему агенту, что Жак погиб, и расскажите там, как было дело. Передайте также, чтобы прислали кого-нибудь за мной и за моим ребенком. А до тех пор мы будем оставаться здесь.
– Слушаю, мадам!
И Дюран вышел. Никогда еще он не видел такой красивой и гордой женщины и был полон удивления, как это Жак Лебо мог ее ругать и даже бить.
Он вернулся к клетке, где по-прежнему, все в той же позе, лежал Мики. Приблизив голову к прутьям, Дюран стал с ним мягко разговаривать.
– Ну что, псина? – заговорил он. – Она не хочет тебя продавать? Она хочет тебя оставить при себе только потому, что ты заступился за нее и загрыз моего приятеля? Ну, в таком случае мне придется распорядиться тобою своими собственными средствами. Скоро должна взойти луна. Я накину тебе на шею петлю и придушу тебя так быстро, что она даже не успеет и услышать. Затем я потащу тебя к себе. И если я оставлю эту дверцу открытой, то она подумает, что ты убежал из клетки сам! А ты уж отработаешь мне это на предстоящем поединке!
Он отошел и отправился к тому месту, где, у опушки леса, оставил своих двух собак и легкие санки. Там он стал ожидать восхода луны.
Мики все еще не двигался. В окне хижины появился свет, и глаза его уставились на огонь. В его душе опять нарастала тихая жалоба на жизнь. Ему вдруг страстно захотелось заскулить. Теперь весь его мир заключался в этом самом освещенном окошке. Женщина и ребенок заглушили в нем все его желания, за исключением только одного – быть именно с ними.
А в это время в самой хижине Нанетта думала только о нем и о Дюране. В ее ушах все еще звучали его слова: «Теперь эта собака вам будет не нужна». Да, теперь все до одного человека могут сказать ей то же самое, что и он, когда узнают, как обстояло дело. «На что ей собака? – скажут они. – Она ей вовсе не нужна!» Но почему же именно не нужна? Потому что загрызла ее мужа Лебо, защищая ее от его побоев? Потому что она освободила ее от того рабства, в котором держал ее этот озверевший человек? Или потому, что, благодаря именно этой самой собаке, ее ребенок будет теперь жить не так, как тот другой, и что она сама будет теперь смеяться вместо того, чтобы проливать слезы и проклинать свою судьбу?
