Тени старинных замков - Непомнящий Николай Николаевич (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Исторические случаи. Четыре замечательных сочинения дают нам в этом отношении богатый материал. Приведем их в хронологическом порядке: «Мистика» Гера, французское издание, переведенное Карлом Сент-Фуа в 1854 году. Особенно интересен 3-й том — «Об естественной мистике». «Посредник в магии, человеческий призрак и жизненное начало» Гугено де Муссо, 1863 года; «Высшие проявления магии», того же автора, 1861 год, и «Опыты над Посмертным Человечеством и Спиритизмом» А. Д’Ассье, 1883 год. Все эти сочинения приводят многочисленные случаи появления, при известных обстоятельствах, призрака живого человека.
Первый поименованный нами автор допускает, что раздваивание есть следствие естественного предрасположения, следовательно, тут нет ни чуда, ни фокуса.
Второй автор подтверждает, как и его вышеназванный коллега, что во все времена психологи всех цивилизованных народов признавали, что человек состоит из трех начал: тела, души и посредника между ними. На этом построена целая теория, подкрепляемая серьезными доказательствами.
Третий автор, профессор университета, философ-позитивист и известный филолог, изучивший сначала посмертные явления, то есть переспри спиритов, и перешедший благодаря тщательному наблюдению фактов на изучение призраков живых людей, признает за ними тождественность характера и происхождения.
Первый автор описал до двадцати замечательных случаев внезапного раздваивания. Я выбрал из них простейшие:
«В Лондоне Мартону был лично известен один разумный молодой человек, трезвый, религиозный, очень уравновешенный, с известным образованием, рассудительный и серьезный, никаких странностей или увлечения фантазиями, как это часто бывает с лицами, видящими призраки, у него не было, а между тем вот какой случай произошел с ним.
Он служил в Лондоне у одного купца и должен был отправиться в Америку, где его хозяин имел контору. Пароход уже был готов к отплытию, торопились дописать письма и сделать последние приготовления, поэтому хозяин, идя обедать, оставил его работать в кабинете. Поев, он спустился из столовой вниз, чтобы отпустить в свою очередь молодого человека, и через дверь кабинета увидел его на своем месте, около бухгалтера, а так как ему нужно было тотчас же вернуться в столовую, то, не сказав ему ни слова, вновь поднялся по лестнице и в людской увидел того же молодого человека сидящим с другими. Его так это поразило, что, пройдя к себе в столовую, находящуюся рядом с людской, он послал справиться, на самом ли деле этот служащий тут, и, когда получил утвердительный ответ, решил, что у себя в кабинете видел его призрак, потому что другого хода из кабинета кверху не было, а вместе с ним он не поднимался, что к тому же было бы крайне невежливо».
Вот более сложный и часто повторяющийся случай. Его рассказывают Гугено де Муссо и А. Д’Ассье:
«Сэр Роберт Дэль Оуэн, американский посланник в Неаполе, сообщает, что в Ливонии был пансион Нейвельке в 12 верстах от Риги, в 1/2 версты от Вольмара. В нем жило до 42 пансионеров, все из дворянских фамилий, а в качестве классной дамы приглашена была в 1815 году Эмилия Сажэ, француженка 32 лет, прекрасно себя зарекомендовавшая, с хорошим здоровьем, хотя нервная. Несколько недель по ее приезде воспитанницы стали замечать ее одновременно в двух местах.
Однажды девочки увидели в классе сразу двух Эмилий Сажэ, проделывающих одни и те же движения, только одна держала в руке мел, а у другой ничего не было. Спустя некоторое время Эмилия Сажэ застегивала сзади платье Антонине де Врангель, девочка случайно обернулась, увидела в зеркале двух Эмилий и со страху упала в обморок. Иногда во время обеда вторая фигура появлялась, стоя за стулом Сажэ и как бы кушая, проделывала все движения, не имея, однако, ни ножа, ни вилки. Но это было случайным явлением, так как бывало, когда Эмилия вставала, ее второе „я“ оставалось на стуле.
Один раз Сажэ, видимо, нездоровилось. Она была сонлива и вяла. Вдруг она вытянулась, побледнела и, казалось, готова была упасть в обморок. Одна из учениц спросила, не дурно ли ей; оказалось — нет. Несколько минут спустя Врангель ясно увидела вторую Эмилию, прохаживающуюся взад и вперед по комнате. Следующий случай с ней еще замечательнее. Раз все воспитанницы вышивали в зале нижнего этажа с четырьмя стеклянными дверями в сад, там Эмилия ходила и рвала цветы, как вдруг она очутилась в пустом кресле. Воспитанницы сейчас же взглянули в сад и увидели Эмилию, вяло и слабо продолжающую свое занятие. Две самые смелые подошли к сидящей фигуре и попробовали дотронуться до нее. Они почувствовали маленькое сопротивление, как бы от муслиновой или креповой ткани. Рука прошла сквозь одну из частей фигуры, сначала та продолжала сидеть, потом постепенно стала исчезать. Такие явления продолжались во все время службы Эмилии, около полутора лет, с промежутками от одной до нескольких недель. Иногда замечали, что чем вторая фигура яснее и плотнее, тем действительная вялее, бессильнее, немощнее, а когда призрак ослабевал, больная делалась крепче. Она сама не сознавала своего раздваивания и только понаслышке знала о нем. Никогда не видела своего двойника и не отдавала себе отчета о своем в то время состоянии. Ее родители обеспокоились, позвали ее домой, и таким образом кончилось ее учительство».
В первом рассказе призрак показался в хозяйском кабинете, но не двигался, тогда как во втором он переходит с места на место и повторяет как бы отраженные действия физического тела. Он состоит из настолько плотного, почти материального флюида, что на ощупь оказывает даже сопротивление. Такого рода дубликат физического тела нечто большее, нежели его отражение в зеркале, образуется и растет за его счет, занимая у него и материю и силу. Это было до очевидности ясно пансионеркам, потому что при них Эмилия слабела, замедляла свои движения и теряла силы по мере образования ее призрака. Когда последний достиг своего полного развития, физическое тело истощилось и находилось в состоянии, близком к расслаблению.
Вот еще два более сложных случая, похожих в смысле деятельности на наиболее характерные раздваивания монахов-мистиков.
Первый из них описывается обоими вышеуказанными авторами.
«Сэр Роберт Брюс, член знаменитой шотландской фамилии, служил старшим офицером на корабле, крейсировавшем около Новой Земли. Однажды, когда он занимался вычислением, ему показалось, что против него за столом сел капитан, но, вглядевшись, увидел, что вместо него сидит какой-то незнакомец с удивительно холодным взглядом. Он поднялся к капитану совершенно растерянный и спросил:
— Кто это сидит у вас?
— Никого нет.
— Да я сам видел, но как попал он к вам в каюту?
— Вы что, грезите или смеетесь?
— Нисколько, будьте добры, сойдите вниз и посмотрите.
Внизу, однако, никого не оказалось, точно так же как и на всем судне, несмотря на самые тщательные поиски.
Брюс вспомнил, что незнакомец что-то писал на грифельной доске, и на самом деле на ней прочли: „Направляйтесь к северо-западу“. Чтобы узнать, кем были написаны эти слова, заставили весь экипаж по очереди их повторить, но ничего сколько-нибудь похожего не было.
— Хорошо. Послушаемся. Ветер дует попутный, и можно попробовать направиться к северо-западу.
Три часа спустя часовой на мачте заметил ледяную гору и около нее разбитый корабль, шедший из Квебека в Ливерпуль с большим количеством пассажиров. Их в шлюпках перевезли на прибывшее судно. Когда один из спасенных пассажиров поднимался по трапу, Брюс, стоявщий у входа, вздрогнул от волнения и отступил на несколько шагов, так как узнал в нем незнакомца, писавшего на грифельной доске. Доложили капитану, тот попросил новоприбывшего написать ту же самую фразу на чистой стороне доски, что тотчас же было исполнено. Пораженный сходством почерков, капитан перевернул доску и показал ему первую фразу. Наступила его очередь удивляться.
— Скажите, может быть, вы во сне видели, что писали на этой доске? — задал ему вопрос капитан.
— Нет, по крайней мере, я не помню.
