Смерть в кредит - Селин Луи Фердинанд (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Круан был забавный старичок, он часто заходил к моей Бабушке на улицу Монторгей, он всегда был очень любезен, душился фиалкой, от него разило на всю лавку. Единственное, что его интересовало, это шнурки от колокольчиков стиля ампир, он их коллекционировал.
Партия за столиком началась весьма благопристойно. Все очень любезно обменивались картами, а потом немного разозлились и стали разговаривать чуть суше, совсем как в театре… Они беседовали как будто понарошку. Называли цифры. Карты хлопали как затрещины. Дочери Доранж за спиной своего отца ужасно косили. Матери, жены — каждая болела за своего. Они скорчились на стульях у стены, затаив дыхание. Игроки поменялись местами. На столике скапливались деньги… Груда увеличивалась… Старый Круан обеими руками вцепился в столешницу… Куча перед Пинезами все увеличивалась, раздувалась… как живое существо… От этого они даже побагровели… Бретонте напротив… Они проигрывали… Были совсем бледные… перед ними не оставалось больше ни одного су… Мой отец тоже побледнел. Я спрашивал себя, что он сейчас предпримет! Мы уже по меньшей мере два часа ждали, когда это кончится… Они совсем забыли про нас…
Вдруг Бретонте выпрямились… Они предлагали новую ставку… Свой замок в Нормандии! Они во всеуслышание заявили об этом… На три карточных тура!.. Выиграл маленький Круан… Но нельзя сказать, что у него был очень довольный вид… Отец семейства Бретонте встал снова… Он прошептал: «Я ставлю особняк!.. Особняк, в котором мы находимся!..»
Мою мать как будто громом поразило… Она подпрыгнула, как пружина… Отец не успел ее удержать…
Прихрамывая, она взобралась на сцену… Очень взволнованным голосом она сказала азартным игрокам: «Месье, медам, нам с мальчиком нужно уходить… Ему уже пора спать… Мы забираем наш столик…» Никто не стал возражать. Они просто потеряли голову… И смотрели перед собой пустыми глазами… Мы взяли наш столик… И стремительно унесли его… Мы боялись, что о нас вспомнят…
Дойдя до моста Сольферино, мы ненадолго остановились… Чтобы передохнуть…
Много лет спустя отец пересказывал все это… с неподражаемой мимикой… Моя мать плохо переносила этот рассказ… Он напоминал ей о слишком сильных волнениях… Отец показывал очень точно место на самой середине столика, откуда, как мы видели, улетучивались миллионы и миллионы, честь семейства и замки.
* * *
Бабушка Каролина потихоньку учила меня. Все же наконец я научился считать до ста и даже стал читать лучше, чем она. Мы уже дошли до таблицы умножения. Это было перед поступлением в школу.
Выбрали начальную школу на улице Женер, в двух шагах от нас, сразу за перекрестком Фран-Буржуа.
Пройдя по длинному коридору, мы попадали в класс. Окна его смотрели на маленький дворик, огороженный такой высокой стеной, что неба не было видно. Двор огородили черной жестью, чтобы мы не глазели на улицу. Мы должны были заниматься только домашними заданиями и не беспокоить преподавателя. Я с трудом узнал бы его, я помню только его очки, длинную трость и манжеты.
Восемь дней Бабушка сама водила меня туда, на девятый я заболел. В середине дня меня привела домой уборщица…
Когда я пришел в лавку, у меня началась рвота. Я чувствовал, как по моему телу проходят волны лихорадки… разливается такой сильный жар, что мне казалось, это уже не я. Было бы даже приятно, если б меня так не выворачивало. Моя мать сперва не принимала всего всерьез, она думала, что я просто объелся конфет… Но это было на меня не похоже… Она умоляла меня удерживать рвоту. В лавке было полно народу. Когда она вела меня в уборную, она боялась, что я запачкаю ей кружева. Мне становилось все хуже. Я наблевал целую раковину. Моя голова накалилась. Я не мог больше сдержать веселья… Развлечения, шалости стучали у меня в висках.
У меня всегда была большая голова, гораздо больше, чем у других детей. На меня никогда не налезали их береты. Мама вдруг вспомнила этот ужасный факт, пока меня рвало… Она начинала волноваться все больше.
«Послушай, Огюст, а вдруг у него менингит? Вот повезло-то!.. Нам только этой неприятности не хватало!.. Тогда уж действительно будет полный букет!..»
Под конец я уже не блевал… Я был нашпигован жаром… Я не скучал… Никогда не думал, что у меня в башке столько всего… Фантазии. Причудливые мечты. Сначала я видел все в красном цвете… как раздувшееся кровавое облако… Оно поплыло на середину неба… А потом развалилось… Оно приняло форму покупательницы небывалого размера! Колоссального роста. Она начала командовать нами… Там, наверху… В воздухе… Она ждала нас… Висела там… Она приказывала, мы должны были повиноваться… Делала знаки… Пусть все собираются!.. Пусть выметаются из Пассажа… И живо!.. Все вместе!.. Нельзя терять ни секунды!
А потом она спустилась, вошла под стеклянную крышу… Она заняла весь наш Пассаж… Она расхаживала, выпрямившись во весь рост… Она хотела, чтобы ни одного лавочника не осталось в лавке… ни одного нашего соседа в своей конуре… Даже Меонша пошла с нами. У нее выросли три руки, на которые были натянуты четыре перчатки… Я видел, что все идут веселиться. Слова танцевали вокруг нас, как вокруг актеров в театре… Живой ритм, неожиданные переходы, чудесные мелодии… Незабываемые…
Огромная покупательница набрала себе целую охапку наших кружев… Она стаскивала их прямо с витрины, даже не пытаясь спрятать, она вся была увешана гипюром, целыми мантиями, этого хватило бы на ризы для двадцати кюре… Она постепенно увеличивалась, шелестя ажурными вставками…
Вся шантрапа, вся шушера из Пассажа… перекупщики зонтиков… Визьо с кисетами для табака, дочери кондитера… Все ждали… Роковая мадам Кортилен тоже была здесь, рядом с нами… револьвер у нее за поясом источал благоухание… Оно окутывало все вокруг… Мадам Гуную в вуалетке, проведшая столько лет взаперти из-за своих гноящихся глаз, и сторож в треуголке переговаривались, нарядившись, как на праздник, у своего 31?го номера, и даже Гастон, один из умерших малышей из семьи переплетчиков, специально вернулся. Он сосал грудь своей матери. Он послушно лежал у нее на коленях и ждал, когда с ним пойдут гулять. Она держала его серсо.
