Стоик - Драйзер Теодор (книги .txt) 📗
Джонсон, весьма влиятельный компаньон фирмы, успешно продвигающийся на финансовом поприще, был прежде всего человек практический; он вел дела независимо от своих компаньонов и в большинстве случаев действовал вполне самостоятельно, руководствуясь главным образом своими собственными интересами. Однако в каком-то маленьком уголке его сознания оставалось место и для отвлеченных размышлений — он интересовался вопросами религии и даже сочувствовал распространению нонконформистских догматов. Он любил рассуждать о лицемерии и духовном убожестве англиканской церкви, а также не только о земном, но и о небесном величии таких знаменитых сектантов, как Джон Нокс, Уильям Пенн, Джордж Фокс и Джон Уэсли. В его чрезвычайно запутанном и странном представлении о мире уживались самые противоречивые и даже, казалось бы, совершенно несовместимые понятия. Он считал, что в мире должен существовать правящий класс, которому надлежит господствовать и преуспевать при помощи необходимой и желательной, если даже и не всегда заслуживающей оправданья, тонкой хитрости. Поскольку в Англии этот класс уже опирается на законы о собственности, о наследовании, о первородстве, следовательно это и надлежит считать самым существенным, правильным и непреложным. Поэтому нищим духом, а равно и достоянием, не остается ничего другого, как смирение, послушание, труд и вера в отца небесного, который, надо полагать, в свое время как-то позаботится о них. С другой стороны, огромная пропасть между не всегда бесталанной бедностью и незаслуженным богатством казалась Джонсону чем-то жестоким и даже греховным. Это мировоззрение поддерживало в нем самые нетерпимые религиозные настроения, которые иной раз доходили до ханжества.
Выходец из низов, из среды обездоленных и униженных, Джонсон всю жизнь стремился пробраться поближе к верхушке, где если не он, так его дети — два сына и дочь — обретут незыблемое благополучие, как и те люди, которыми он так восхищался, но которых в то же время и порицал. Для себя он мечтал не более и не менее как о титуле: для начала получить скромного «сэра», а если судьба будет благоприятствовать, это впоследствии поможет ему снискать и более существенные знаки королевского внимания. Но чтобы достичь этого, как он хорошо понимал, требовалось располагать не только гораздо более значительным капиталом, чем был у него сейчас, но и благоволением тех, кто уже обладает и деньгами и титулами. Поэтому, желая угодить им, он инстинктивно направлял свою деятельность на благо и процветание этой привилегированной верхушки.
Он был маленький, но очень выносливый, держался важно и внушительно. Отец его, плотник из Саутворка, пропивал свой заработок и приносил домой гроши, на которые едва можно было прокормить семью в восемь человек. Джонсон совсем мальчишкой нанялся в услужение к пекарю, развозить хлеб по домам. Один из клиентов, типографщик, оценив старательность подростка, взял его к себе на посылки, обучил грамоте и посоветовал ему подыскать себе какое-нибудь выгодное занятие, которое даст ему возможность выбиться из нищеты и стать на ноги. Джонсон показал себя способным учеником. Развозя прейскуранты и объявления разным коммерсантам и предпринимателям, он познакомился с неким молодым поверенным, Лютером Флетчером, который, баллотируясь в члены совета Лондонского графства, проводил выборную кампанию в Саутворке и неожиданно обнаружил в юном Джонсоне задатки будущего юриста. Любознательный и смышленый юноша так заинтересовал Флетчера, что тот отправил его в вечернюю юридическую школу.
С той поры дела Джонсона пошли в гору. Фирма, в которую он впоследствии поступил клерком, не замедлила убедиться в его исключительном юридическом чутье; вскоре ему стали поручать всякую подготовительную работу по разным правовым вопросам, с которыми фирме приходилось сталкиваться: контракты, документы на право владения, завещания, учреждение компаний. Двадцати двух лет он сдал все полагающиеся экзамены и получил звание поверенного. Год спустя он познакомился с мистером Чэнсом из адвокатской конторы «Бэллок и Чэнс» и через некоторое время получил от них предложение — вступить компаньоном в их фирму.
Бэллок, у которого были обширные знакомства среди адвокатов, практикующих в суде, дружил с неким Велингтоном Райдером. У Райдера были, пожалуй, еще более влиятельные связи, чем у Бэллока. Он вел дела многих крупных землевладельцев, в том числе и лорда Стэйна, а кроме того, состоял юрисконсультом в акционерной компании Районной подземной дороги. Райдер тоже оценил Джонсона по достоинству и подумывал даже переманить его от Бэллока. Однако кой-какие личные соображения, а также и дружба с Бэллоком побудили его прибегнуть к другому способу, который давал ему возможность пользоваться услугами Джонсона. Потолковав с Бэллоком, он вошел компаньоном в их фирму, и с тех пор это содружество юристов существовало уже десять лет.
Вместе с Райдером в фирму вступил лорд Гордон Родерик Стэйн, старший сын пэра Англии графа Стэйна. Стэйн к этому времени только что окончил Кембридж, и отец его полагал, что этого вполне достаточно для старшего отпрыска, чтобы стать достойным преемником отцовского титула, главой знатного рода и наследником родовых поместий. Но молодой человек был не без странностей, он отличался несколько беспокойным характером и интересовался далеко не столь историческими, а гораздо более практическими жизненными вопросами. Он вступил в жизнь в ту пору, когда блеск финансовых светил стал не только состязаться с блеском и величием титула, но сплошь и рядом совершенно затмевать его. В Кембридже Стэйн увлекался политической экономией, социологией и прочими политическими науками и даже не прочь был послушать и социалистов фабианской школы, отнюдь не утрачивая при этом прочной уверенности в своих неоспоримых наследственных правах. Познакомившись с Райдером, чьи интересы были целиком поглощены деятельностью крупных акционерных компаний, дела которых он вел, Стэйн очень быстро усвоил его трезвый практический взгляд на вещи, — Райдер не сомневался, что будущее принадлежит финансистам. Мир нуждается в увеличении материальных и технических средств — и финансист, который посвятит себя этому делу и удовлетворит этот спрос, будет, несомненно, главной движущей силой в развитии общества.
Проникнувшись этими убеждениями, Стэйн засел за изучение английского права в применении к практике крупных акционерных компаний. Фирма «Райдер, Бэллок, Джонсон и Чэнс» оказалась как нельзя более подходящей для практического освоения этой науки. Ближе всего Стэйн сошелся с Элверсоном Джонсоном. Он ценил в нем проницательного дельца, который, выбившись из самых низов, твердо и решительно поднимается по общественной лестнице, поставив себе целью достигнуть высших ступеней. Джонсон, в свою очередь, почитал в лице Стэйна обладателя и наследника всяких общественных и материальных благ, который, однако, считает нелишним для себя приобрести кой-какие полезные знания и найти им практическое применение в жизни.
Оба они — и Джонсон и Стэйн — с самого начала угадали, какие широкие перспективы и богатые возможности сулит развитие подземного железнодорожного транспорта в Лондоне. Их интерес к этому делу выразился не только в учреждении Электро-транспортной компании, в которой они составляли основное ядро; они горячо поддерживали проект постройки линии Сити — Южный Лондон, привлекли к этому делу кой-кого из своих друзей и сами вложили в него немало денег в расчете на то, что новую линию можно будет присоединить к двум старым линиям — Метрополитен и Районной, — обслуживающим деловой центр Лондона. Подобно Демосфену, взывавшему к афинянам, Джонсон взывал к английским капиталистам и старался убедить их, что человек, который найдет капитал на то, чтобы скупить акции этих двух линий, и обеспечит себе контрольный пакет, может считать себя полным хозяином всей подземной сети и распоряжаться лондонским метро как ему вздумается.
После смерти отца Стэйн кое с кем из своих друзей и Джонсоном пытался скупить акции Районной подземной дороги, надеясь таким образом заполучить в свои руки контроль над обеими линиями; но эта затея оказалась им не под силу. Слишком много акций разошлось по рукам, и скупить все у них не хватило капитала. Атак как эксплуатация дороги была поставлена скверно и акции не приносили дохода, они постарались сбыть их с рук и перепродали большую часть того, что купили.
