Нищий, вор - Шоу Ирвин (книги полностью txt) 📗
Сидя возле огромного окна, выходившего на темное море, по которому к еле видным вдали островам бежала серебряная дорожка дрожащего лунного света, они не спеша пили кофе и казались — он не сомневался — довольными собой и друг другом.
Потом они медленно пошли в отель, и, когда добрались до своего номера. Джин сказала:
— Ложись, милый. Я сейчас приду.
Он разделся и лежал во тьме, ожидая. Дверь тихо открылась, послышался шорох — это Джин сняла халат, — и она легла рядом с ним. Он обнял ее, тело ее было теплым, и она не дрожала. Они лежали неподвижно и вскоре оба уснули.
А в номере дальше по коридору беспокойно ворочалась Гретхен. Она спала одна — после вкусного ужина с обильными возлияниями. Молодой человек, почти самый красивый в зале, был внимателен, потом стал настойчив. Она чуть не сказала «да». Но все-таки не сказала. Прежде чем заснуть, она подумала: не ляпни мой чертов братец: «И где ты только их находишь?», я бы определенно не была сейчас одна.
7
Из записной книжки Билли Эббота (1968):
«Случайно наткнулся на свежий номер европейского издания журнала „Тайм“. И вдруг в разделе „Преступления“ мне попадается заметка о Джордахах — малоприятная история нашего семейства и фотография обнаженной женщины. Короткое, но впечатляющее повествование о крахе, убийстве и позоре.
Я вырезал эту заметку и прилагаю ее к моим запискам. Она послужит моим потомкам, если таковые появятся, краткой иллюстрацией к их генеалогическому древу».
«Где, по-вашему, можно встретить троих детей эмигрировавшего в свое время из Германии и впоследствии покончившего жизнь самоубийством пекаря из маленького городка на Гудзоне? Представьте себе: на яхте возле Ривьеры. После того как недавно в антибском порту был убит Томас Джордах, более известный в прошлом как боксер среднего веса Томми Джордан, из досье французской уголовной полиции всплыло на поверхность еще несколько имен, в том числе: сорокалетний Рудольф Джордах, брат Тома, миллионер, бывший мэр города Уитби, штат Нью-Йорк; сын Джордана — Уэсли; Джин Прескотт Джордах, жена Рудольфа и наследница Прескоттовской фармацевтической империи на Среднем Западе; Гретхен Берк, сестра обоих Джордахов и вдова театрального и кинорежиссера Колина Берка.
Согласно сведениям из антибских источников, Джордан скончался от побоев вскоре после своей свадьбы и после того, как вырвал свою подвыпившую невестку из лап портового бандита в весьма подозрительном ночном баре Канна.
По словам Джин Джордах, которая живет в роскошном отеле «Дю Кап», на нее напали, когда она зашла в бар выпить. Появившийся затем Джордан зверски избил приставшего к ней человека. На следующий день Джордан был убит у себя на яхте.
Представители французской полиции заявляют, что у них на подозрении целый ряд лиц».
К счастью, обо мне в заметке ни слова. Так что вряд ли кто-нибудь догадается о моем родстве с миссис Берк, вдовой известного режиссера и бывшей женой ничем не прославившегося сочинителя рекламы по фамилии Эббот. Моника, конечно, догадалась бы, потому что я много рассказывал ей о матери, но, к счастью, Моника не читает «Тайм». Этот журнал, по ее мнению, предназначен только для развлечения публики, поэтому правды в нем нет.
Я иногда думаю: а почему бы мне не попытаться стать журналистом? Я любопытен и хитер, а это два немаловажных качества для журналиста.
Моники дома нет. На столе записка. Ее не будет несколько дней. Моника считает, что женщинам позволено больше, чем мужчинам.
Я по ней уже скучаю».
Багаж перенесли в лимузин, который заказал для них портье. Гретхен, Джин и Инид разместились на заднем сиденье. Инид — со слезами на глазах, потому что ей предстояло расставание со своей французской няней. Рудольф в третий раз проверил, на месте ли билеты, и шофер распахнул перед ним переднюю дверцу, но тут к дверям отеля подъехала машина. Из машины вылезла небольшого роста, полная, неряшливо одетая женщина с седеющими волосами, а из-за руля — маленький полный мужчина.
— Вы Рудольф Джордах? — спросила женщина, направляясь к нему.
— Да. — В женщине было что-то знакомое.
— Ты, наверное, меня не помнишь, — сказала женщина. Она повернулась к маленькому полному мужчине. — Я говорила тебе, что он меня не вспомнит.
— Да, говорила, — согласился мужчина.
— А я тебя помню, — сказала женщина Рудольфу. — Очень хорошо помню. Я жена Тома, мать Уэсли. Я приехала за своим сыном. — Она нырнула в висевшую у нее на руке большую сумку и, вытащив экземпляр «Тайма», помахала им перед носом Рудольфа.
— О господи! — простонал Рудольф. Он совсем забыл про журналиста и про телекс. А вот журналист, по-видимому, не забыл про него. Бедный Уэсли, его имя уже неделю как стало достоянием миллионов, и еще много лет на него будут смотреть с любопытством и, где бы он ни очутился, подходить и спрашивать: «Извините, не вы ли такой-то?»
— Разрешите взглянуть, что там написано, — потянулся за журналом Рудольф. Журналист приходил до того, как Уэсли попал в тюрьму, но мог, разумеется, не успокоиться и довести свою историю до конца. Рудольф нахмурился, представив себе, в каких красках «Тайм» способен расписать драку Уэсли с англичанином, оказавшимся в больнице с сотрясением мозга.
Тереза отступила и спрятала журнал за спину.
— Иди и сам купи себе журнал, — заявила она. — Судя по тому, что здесь написано, ты вполне можешь себе это позволить. Ты и твоя полоумная голая жена.
О господи, они раскопали старую фотографию! Вот было бы счастье для человечества, если бы в один прекрасный день сгорели дотла архивы всех газет на земном шаре!
— Здесь все написано, — злорадно констатировала Тереза. — На сей раз тебе не удалось с помощью денег выручить моего бывшего муженька, а? Наконец-то он получил по заслугам!
— Извините, Тереза, — сказал Рудольф. Совершенно непонятно, как Том мог на ней жениться. Наверное, в момент бракосочетания он был либо пьян в стельку, либо очумел от наркотиков. Когда Рудольф видел ее в последний раз — три года назад в конторе Хита: он дал ей денег, чтобы она могла поехать в Рино и получить развод, — она была платиновой блондинкой и весила фунтов на двадцать меньше. Но и тогда выглядела не лучше и не хуже, чем сейчас. — Извините, что не узнал вас. Вы изменились.
— Ты меня не очень-то и запомнил. — Она не скрывала своего злорадства. — Познакомься с моим мужем, мистером Крейлером.
— Добрый день, мистер Крейлер.
Мужчина что-то хрюкнул в ответ.
— Где мой сын? — резким голосом спросила Тереза.
— Руди, — окликнула его из машины Гретхен, — мы можем опоздать. — Его разговора с этими людьми она не слышала.
Рудольфа бросило в жар, хотя утро было довольно прохладным.
— Извините меня, миссис Крейлер, — сказал он, — но мы спешим в аэропорт…
— Вам не удастся улизнуть от нас, мистер Джордах, — парировала Тереза, тыча ему в лицо скрученным в трубку журналом. — Не для того я проделала весь путь через океан, чтобы ты улетел у меня из-под носа.
— Я никуда не улетаю, — тоже повысил голос Рудольф. — Я провожу свою семью и вернусь. Через два часа мы можем встретиться здесь.
— Я хочу знать, где мой сын, — настаивала Тереза, держа его за рукав и не давая сесть в машину.
— Если угодно, он в тюрьме.
— В тюрьме! — взвизгнула Тереза и трагически поднесла руку к горлу. По ее реакции Рудольф понял, что об этом в журнале не было написано.
— Возьмите себя в руки! — резко сказал Рудольф. — Ничего серьезного не произошло.
— Ты слышишь, Эдди? — не унималась она. — Мой сын за решеткой, а он говорит, что ничего серьезного не произошло.
— Я слышал, что он сказал, — отозвался мистер Крейлер.
— Вот это семейка! Отдай ребенка им в руки, — продолжала Тереза так же визгливо, — и не успеешь оглянуться, он уже попал в полицию. Счастье, что его папашу пришили, а то бы мне не узнать, где он находится, и одному богу известно, во что бы его там превратили. А знаешь, кто должен сидеть в тюрьме… — Она отпустила Рудольфа, отступила на шаг и, театрально вытянув грозный указующий перст, с дрожью в голосе выкрикнула: — Ты с твоими махинациями, взятками и грязными деньгами!