Шведский всадник - Перуц Лео (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Меж тем атаман прошел в комнату и вежливо поклонился, слегка приподняв шляпу. Затем он потребовал подать вина, которого тут же и отведал, налив его в серебряный бокал, вынутый для него из мешка одним из его товарищей.

Хозяин стоял рядом и сотрясался всем телом, едва удерживая в руках кувшин с вином.

— Что вам от меня нужно? — робко спросил он. — Вы же знаете, что я не имею права принимать вас здесь. С меня жандармы за это шкуру спустят.

— Да ладно тебе вздор нести! Сходи-ка на кухню да погляди, не найдется ли для моих ребят поджаренного сала, хлеба и пива! — ответил атаман.

Он бросил свой плащ на спинку стула и остался в коротком кафтане из лилового бархата и черных брюках, заправленных в высокие сапоги с блестящими шпорами. Его товарищи заняли стол возле печки, и только один из них, рыжеволосый мальчик, устроился подле атамана. То была Рыжая Лиза, одетая в мужской костюм.

Тут главарь обратился к молодому дворянину:

— Я думаю, обстоятельства извинят мое непрошеное вторжение. Сегодня из Польши налетел ледяной ветер, и я бы не хотел морозить моих людей, которые и без того промокли до нитки под дождем.

— Один вопрос, если позволите, — сказал молодой граф. — Что сталось с моими слугами? Я слышал их крики. И снимите маску, господин, чтобы я мог видеть, с кем говорю!

Минуту-другую атаман молча смотрел на юношу, а затем произнес вполне дружелюбным тоном:

— Сохрани вас Господь знать меня в лицо! Что же до ваших слуг, то с ними все в порядке — мы их заперли в конюшне. Но если понадобится, мои люди и сами не откажутся услужить высокородному господину!

И он указал на двоих бандитов, сидевших за столиком у печки.

Молодого графа очень удивило, что атаман церковных грабителей старается и в речи, и в жестах держаться дворянского обхождения, И он решил, что хотя бы ради сохранности золота в его кошельке ему следует ответить этому опасному человеку такой же вежливостью. Он снял шляпу и предложил атаману пересесть к его столику с тем, чтобы выпить по стаканчику вина.

Разбойник опять помолчал, как бы что-то соображая, а затем сказал:

— Я не могу ответить отказом на благосклонность молодого господина, хоть и не привык к почестям. Коль вам угодно, я охотно выпью за ваше здоровье!

Когда они втроем уселись за стол, Рыжая Лиза, подняв свой стакан, осушила его за здоровье дьявола, как она привыкла делать, живя с Черным Ибицем.

— Не смей богохульствовать! — прервал ее атаман суровым тоном. — Не забывай о том, что ты находишься в приличном обществе!

— Мадемуазель носит мужской костюм и шпагу, —

удивился дворянин. — Что, в этой стране существует такой обычай?

— Нет, — засмеялся атаман. — Мужскую одежду она носит для того, чтобы удобнее было ездить верхом. Но шпагой она владеет не хуже мужчины, и если вынимает ее, то может pour sе battге bгаvеmеnt еt pour donnег des bons coups [13].

— О, вы говорите по-французски! — оживился граф. — Я тоже бывал в Париже, видел Лувр и резиденцию короля с новыми увеселительными замками.

— Я там не бывал, — ответил атаман. — Я выучился французскому у своего товарища, у которого тот льется из уст, как вода из родника.

И он показал на Брабантца, уплетавшего сало в компании со Сверни Шеей за соседним столом.

— Вы останетесь здесь на ночь, господин? — спросил граф единственно для того, чтобы не прерывать беседы.

— Нет! — отозвался атаман. — Мы скоро уедем. У меня есть кое-какие дела в округе.

— Так выпьем еще по стаканчику за успех ваших предприятий! — предложил граф.

— Э нет! Выпьем за вас! Идущему на промысел рыбаку не полагается желать удачи, а то улова не будет!

— Как может не быть нам удачи, — вмешалась Рыжая Лиза, — когда при тебе твоя реликвия, которая помогает тебе в самых трудных делах?

— Замолчи! — сердито прикрикнул на нее атаман. — Опять болтаешь лишнее! Сколько раз я тебе говорил: за то, что выбалтывает рот, платит шея!

И, обернувшись к молодому дворянину, он продолжил:

— По этой стране рассеяно много моего добра, и мне приходится постоянно ездить туда-сюда, чтобы его собрать.

— А какого рода дела у господина, если позволите спросить? — притворяясь наивным, спросил граф.

— Вы, господин, сами все поймете, если я скажу, что здешние люди называют меня святотатцем, — откровенно и очень спокойно заявил атаман.

Дворянин подскочил на стуле. Он забыл всю свою вежливость; хотя он с самого начала знал, с кем имеет дело, но ему показалось невыносимым выслушивать в лицо столь наглые ответы.

— И вы говорите это мне?! — вскричал он, хлопнув по столу ладонью. — Неужели вам не стыдно?

— Для меня тут нет ни стыда, ни срама, — так же спокойно продолжал атаман. — Если Богу было угодно сделать меня тем, кто я есть, то как я могу уклоняться от Его воли?

— Но ведь в конце концов Богу будет угодно привести вас на галеры, в петлю или на колесо, — смело бросил дворянин, которому изрядно ударило в голову вино. — И это будет горький конец.

— Это будет не конец, — возразил разбойник. — Вот и царь Давид был большой грешник, но перед смертью удостоился от Бога великой чести!

— О, пропади все пропадом, да это же все обман! — крикнул дворянин. — Что вы мне голову морочите вашим Давидом? Насчет него я лишь одно могу сказать: почему Бог не сделал всех людей христианами? Почему живут на свете всякие турки и жиды? Ведь это не по Его мысли! Этого не должно быть!

— Если Бог не хочет, чтобы все люди унаследовали небо, — задумчиво проговорил атаман, — то, видно, так и должно быть. Я думаю, что Богу угодно видеть людей внизу, в адской бездне, а не у Себя на небесах. Много ли хорошего может Он ожидать от них? Стоит где-нибудь на земле собраться хотя бы шестерым, тут и жди убийства. Вот и наверху они вряд ли будут способны на лучшее.

— Бросьте проповедовать! — прервал его дворянин. — Вы же прекрасно знаете, что за вашу голову казна назначила десять тысяч талеров и что тот, кто захватит вас живым, получит имение и дворянское звание.

— Знаю, — согласился атаман. — Но и господину не мешало бы знать, что заяц никогда не бывает более быстр и ловок, чем когда за ним гонятся псы. Сеть, в которую меня хотят поймать, еще не сомкнулась вокруг меня!

— Да что ты можешь знать?! — закричал юный граф, которому вино и гнев совсем вскружили голову. — Ты не знаешь даже того, что я сразу же укажу на тебя, если увижу вновь! С тобой покончено! Над твоей головой висит топор палача, подобно тому, как меч висел над каким-то древним королем, про которого я забыл, как его звали, но мой учитель помнит… Он сейчас спит наверху… И почему он не захотел сыграть со мной в ломбер? Сели бы втроем да разогнали тоску…

— Так значит, господин думает, — задумчиво переспросил атаман, — что сможет легко опознать меня, если мы снова встретимся?

— Конечно, о чем тут говорить! Раг le sang de Dieu! [14] — ответил дворянин. — Я могу поспорить на два богемских дуката, что опознаю тебя!

— Два дуката — хорошая ставка! Я принимаю пари!

— Значит, деньги уже мои! У меня отличная память на лица! — вконец расхрабрился дворянин и, изловчившись, молниеносно сдернул маску с лица разбойника.

В комнате вдруг стало до жути тихо — только звякнул о тарелку столовый нож, который выронил Сверни Шею. Потом атаман тихо встал. Его лицо покрыла мертвенная бледность, но он ни словом, ни жестом не выдал своего волнения.

— Что ж, господин выиграл свое пари самым блестящим образом, — зловеще усмехнулся он. — Вот его деньги!

И он бросил на стол два золотых дуката. Дворянин принял их и зажал в ладони. Лишь теперь он немного протрезвел и понял, что хватил лишку в своей дерзости.

— Однако нам пора прощаться, — сказал атаман. — Вот так всегда: один уезжает, а другой остается… Но полагаю, что мы можем выпить еще по стакану за нашу дружбу!