Армадэль. Том 2 - Коллинз Уильям Уилки (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Мидуинтер опять вскочил и на этот раз заговорил. — Я не могу этому поверить, я не хочу этому верить! — воскликнул он с негодованием. — Если этот человек сказал вам это, он солгал. Я прошу у вас извинения, мисс Гуильт, я прошу у вас извинения от всего сердца. Пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в вас, я только думаю, что тут есть какая-то ужасная ошибка. Я не уверен, что понимаю как следует всё, что вы рассказали мне, но эту последнюю гнусную низость, в которой вы считаете виновным Аллэна, я понимаю. Клянусь вам, он на это не способен! Какие-нибудь мошенники воспользовались им, какие-нибудь мошенники употребили во зло его имя. Я докажу это вам, если вы только дадите мне время. Позвольте мне уйти и тотчас выяснить все. Я не могу оставаться спокойным; я не могу переносить мысли об этом, я не могу даже наслаждаться возможностью быть здесь. О! — вскричал он с отчаянием. — Я уверен, что вы понимаете мои чувства, так же как я понимаю вас!

Он остановился в замешательстве. Мисс Гуильт опять посмотрела на него, и руки мисс Гуильт опять нашли путь к его руке.

— Вы самый великодушный человек на свете, — сказала она нежно. — Я поверю всему, чему вы велите мне поверить. Ступайте, — прибавила она шёпотом, вдруг выдернув свою руку и отвернувшись от него. — И для вас, и для меня вам лучше уйти.

Его сердце сильно забилось; он посмотрел на мисс Гуильт, когда она опустилась на стул и приложила к глазам носовой платок. Мидуинтер с минуту колебался, а потом схватил с пола свой дорожный мешок и поспешно ушёл, не оглянувшись на мисс Гуильт, не бросив на неё даже прощального взгляда.

Она встала, когда за ним затворилась дверь.

Как только мисс Гуильт осталась одна, с нею тотчас произошла разительная перемена. Румянец с щёк пропал, блеск исчез из глаз, лицо страшно побледнело — оно выражало безмолвное отчаяние.

— Это ещё подлее, чем то, за что я взялась сначала, — сказала она. — Подло обманывать его…

Несколько минут она металась по комнате взад и вперёд, затем уныло остановилась пред зеркалом, висевшим над камином.

— Ты странное существо! — прошептала мисс Гуильт, облокотясь на камин и томно рассматривая собственное своё отражение в зеркале. — Осталась ли у тебя совесть и не пробудил ли её этот человек?

Её лицо, отражённое в зеркале, медленно менялось. Румянец вновь выступил на её щеках, восхитительно заблестели глаза. Губы томно раздвинулись, и от прерывистого дыхания начала запотевать поверхность стекла. После минутного раздумья она отступила от зеркала, вздрогнув от ужаса.

— Что я делаю? — спросила она себя с удивлением. — Разве я с ума сошла, что думаю о нём таким образом?

Она саркастически захохотала и с шумом открыла свою письменную шкатулку, стоявшую на столе.

— Давно пора поговорить с матушкой Иезавелью, — сказала мисс Гуильт и села писать к миссис Ольдершо.

«Я встретилась с Мидуинтером, — писала она, — при самых счастливых обстоятельствах и извлекла из этой встречи большую выгоду. Он только что ушёл от меня к своему другу, мистеру Армадэлю, и завтра случится одно из двух. Если они не поссорятся, двери Торп-Эмброза опять откроются для меня по ходатайству Мидуинтера. Если они поссорятся, я буду несчастной причиной этой ссоры и проберусь в Торп-Эмброз сама из чисто христианского желания помирить их».

Она заколебалась над следующей фразой, написала несколько слов, вычеркнула их, а потом вдруг разорвала письмо на клочки, а перо швырнула на другой конец стола. Быстро повернувшись, бросила взгляд на стул, на котором только что сидел Мидуинтер; нога её тревожно притоптывала по полу, а носовой платок она засунула в рот, как кляп, сжав его зубами.

«Как ты ни молод, — думала мисс Гуильт, обращаясь мысленно к тому, кто только что сидел на этом, теперь пустом стуле, в твоей жизни было что-то необыкновенное, и я должна это узнать. И узнаю!»

Часы в доме пробили полночь, и этот звук отвлёк её от тревожных дум. Мисс Гуильт вздохнула и, вернувшись к зеркалу, не спеша стала расстёгивать платье, лениво сняла пуговицы с шемизетки [3] и положила их на камин. Беззаботно посмотрела она на отражавшиеся в зеркале красивые грудь и шею, расплела волосы и откинула их на плечи.

«Что если бы он увидел меня теперь?» — подумала она.

Мисс Гуильт обернулась к столу и со вздохом погасила одну свечу, а другую взяла в руку.

— Мидуинтер! — сказала она, проходя в свою спальню. — Я не верю в это имя прежде всего.

Прошло более часа, прежде чем Мидуинтер дошёл до большого дома.

Два раза, хотя этот путь был ему известен, сбивался он с дороги. События этого вечера: свидание с мисс Гуильт после двухнедельных дум о ней, необыкновенная перемена, случившаяся в её положении после того, как он видел её в последний раз, странные отношения к ней Аллэна — все соединилось, чтобы привести его мысли в страшное смятение. Темнота облачного неба увеличила его замешательство. Даже знакомые торп-эмброзские ворота показались ему незнакомыми. Он сам не понимал, как добрался до этого места.

Фасад дома был тёмен и уже заперт на ночь. Мидуинтер прошёл к задней стороне здания. Звук мужских голосов, по мере того как он приближался, все чётче долетал до его слуха. Он скоро различил знакомые голоса двух лакеев и понял, что предмет разговора составлял их господин.

— Я готов прозакладывать вам полкроны, что его через неделю выгонят отсюда, — сказал первый лакей.

— Идёт! — отвечал второй. — Его не так легко выгнать, как вы думаете.

— Нет! — возразил первый. — Его закидают грязью, если он останется здесь. Опять вам говорю: ему мало ещё той каши, которую он заварил. Я знаю точно, что он велел подсматривать за гувернанткой.

При этих словах Мидуинтер машинально остановился, прежде чем повернуть за угол дома. Первое сомнение в успехе его посредничества обдало его холодом. Действие, производимое публичной оглаской, происходит с силой, противоположной обыкновенным законам механики. Отголосок его сильнее, чем самый звук. К первому звуку мы можем оставаться глухи, но отголосок поражает неудержимо. Пока Мидуинтер шёл, его единственным желанием было найти Аллэна неспящим и поговорить с ним немедленно. Но теперь его единственною надеждой было выиграть время, чтобы побороться с новыми сомнениями и заставить замолчать тяжёлые предчувствия; он хотел более всего услышать теперь, что Аллэн уже лёг спать. Мидуинтер завернул за угол дома и появился перед слугами, курившими трубки в заднем саду. Как только удивление прошло и позволило им заговорить, они предложили разбудить своего господина. Аллэн уже перестал ждать друга в этот вечер и лёг спать полчаса назад.

— Барин приказал тотчас доложить ему, как только вы вернётесь.

— А я непременно прошу, — возразил Мидуинтер, — чтобы вы не беспокоили его.

Слуги с удивлением переглянулись, когда Мидуинтер взял предложенную ему свечу и вошёл в дом.

Глава VIII

ОНА СТАНОВИТСЯ МЕЖДУ НИМИ

Определённого распорядка, регламентирующего жизнь господ и слуг в Торп-Эмброзе, не было. Непостоянный в своих привычках, Аллэн не имел определённого времени (с единственным исключением обеденного) для отдыха и дел ни днём ни ночью. Он уходил спать рано или поздно и вставал рано или поздно, когда хотел. Слугам было запрещено будить его, и миссис Грипер привыкла приготовлять завтрак, как могла, с того времени, как огонь в очаге на кухне был только что разведён, до того времени, когда часы показывали полдень.

В девять часов утра после своего возвращения Мидуинтер постучался в дверь Аллэна и, войдя в комнату, нашёл её пустой. Расспросив слуг, Мидуинтер узнал, что Аллэн встал в это утро раньше, чем проснулся его камердинер, и что горячая вода для бриться была принесена одной из служанок, которая ещё не знала о возвращении Мидуинтера. Никому не довелось видеть господина ни на лестнице, ни в передней; никто не слышал, чтобы он звонил в колокольчик, чтобы ему подали завтрак — словом, никто ничего не знал о нём, кроме того, что было очевидно для всех — что его не было в доме.