О водоплавающих - О'Брайен Флэнн (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗

— Если бы злая ведьма не восстановила против меня Господа, чтобы я прыгал, как кузнечик, ей на потеху, то и не впал бы я вновь в безумие, — молвил Суини.

— Послушайте-ка, — сказал Ламонт, — что это мне там такое послышалось насчет прыжков?

— Прыгал он все вокруг да около, вот и допрыгался, — ответил Ферриски.

— В истории этой, — произнес Шанахэн тоном искушенного лектора, обращающегося к не очень понятливой аудитории, — рассказывается о том, как этот парень Суини затеял тягаться со священником, а тот его под шумок и обставил. Навел на него порчу, по-церковному выражаясь — проклятие. Короче, превратился этот Суини в какую-то дурацкую птицу.

— Поня-ятно, — протянул Ламонт.

— И что же в результате, мистер Ферриски? — продолжал Шанахэн. — Обратился он за грехи свои тяжкие в птицу, но зато добраться ему отсюда, скажем, до Карлоу — раз плюнуть. Вникаете, мистер Ламонт?

— Вникаю, — отозвался Ламонт. — Только знаете, о чем я сейчас думаю? Вспомнился мне один человек, сержант Крэддок, первый был в стародавние времена во всей Ирландии по прыжкам в длину.

— Крэддок?

— Что до прыжков, то в этом мы, ирландцы, исстари по всему миру славились, — мудро изрек Шанахэн. — Пусть у ирландца куча недостатков, но уж прыгать-то он умеет. В этом его Божий дар. Где бы ирландец ни появлялся, за прыжки ему — всенародный почет и уважение.

— Что и говорить, прыгуны мы прирожденные, — сказал Ферриски.

— Было это еще, когда Гэльскую лигу только-только основали, — начал Ламонт. — Так вот, сержант этот Крэддок был самый что ни на есть обычный полицейский где-то в деревне. Сержант и сержант, каких много. И вот просыпается он в одно прекрасное утро, а ему приказ, так, мол, и так, явиться в Гэльскую спортивную лигу, которая что-то там такое устраивала в этом городишке в то распрекрасное весеннее воскресное утро. Держать ухо востро, следить, чтобы не было никаких беспорядков, ну, вы понимаете. Хорошо. Отправляется, стало быть, наш сержант исполнять свой долг, а бабенки тамошние так и норовят ему оплеуху отвесить, мелюзга уличная поносит всячески. Может, конечно, он и мешался не в свое дело и совал нос куда не следует...

— Это дело понятное, — сказал Шанахэн.

— В общем, чем-то здорово он разозлил тамошнего начальника, здорового мужичину, который всем заправлял. Подходит он к нашему сержанту весь нахохленный, красный, как индюк, и начинает нести какую-то ахинею по-ирландски прямо ему в лицо. Сержант, молодчина, и бровью не повел.

— Приберегите, — говорит, — ваши словеса для кого-нибудь другого. А то я что-то никак вас понять не могу.

— Значит, своего родного языка не знаешь, — начальник ему.

— Отчего ж не знать, знаю, — отвечает сержант, — владею английским, так сказать, в полной мере.

Тогда начальник, опять по-ирландски, спрашивает сержанта, кто он, мол, такой и что вообще здесь делает.

— Только по-английски, пожалуйста, — говорит сержант.

Ну, тут начальник совсем взбеленился и называет, значит, сержанта вонючим английским легавым.

— Что ж, может, он был и прав, — вставил Ферриски.

— Ш-ш! — Шанахэн приложил палец к губам.

— Погодите, слушайте дальше. Тут наш сержант этак чертовски холодно на него посмотрел и говорит:

— Ошибаетесь, приятель. Я мужчина ничем не хуже вас и всех прочих.

— Засранец ты английский, — говорит ему начальник по-ирландски.

— И я это докажу, — отвечает сержант.

Начальник, как услышал это, почернел лицом и пошел обратно к площадке, на которой парни со своими девчатами танцевали разные ирландские танцы, выкобенивались друг перед дружкой, ну, вы знаете. Так уж было принято в те времена: кто не мог сочинить лимерика, да такого, чтоб стены тряслись от хохота, того ни во что не ставили. Тут же и оркестр со своими скрипачами и дудками — сыграют что хочешь, только заказывай. Представляете?

— Еще как! — ответил Шанахэн. — Обожаю народную сельскую музыку. «Слава Родни», скажем, или «Звезда Мунстера», или «Права человека».

— А «Рил с затрещинами» и «Погоняй осла»? Мировые вещи! — подхватил Ферриски.

— Да, такого теперь уже не услышишь, — согласился Ламонт. — Короче, начальник между тем со своими дружками в темном углу пошушукался, и придумали они, как сержанта срезать. Так вот. Подходит, значит, снова начальник к сержанту, который сидел себе, прохлаждался в тенечке под деревом.

— Ты тут, помнится, хвалился, — говорит начальник, — что круче любого из нас. Прыгать умеешь?

— Прыгать не умею, — отвечает сержант, — а вообще не хуже любого, это верно.

— Посмотрим, посмотрим, — говорит начальник.

Был у них, черт побери, припасен на этот случай один человек из графства Корк, король в прыжках, человек с именем, которого вся страна знала. Звали его Багенал — чемпион Ирландии.

— Хитро придумано, — сказал Ферриски.

— Еще как хитро. Но погодите, слушайте дальше. Встали, значит, оба у одной черты, а кругом уже толпища собралась поглазеть. Красавчик Багенал, важный, что твой индюк, в зеленых трусах, все разминался, ноги свои показывал. Тут же и второй соревнователь, человек по имени Крэддок, сотрудник, можно сказать, полицейского фронта. Мундир он свой снял, положил на травку, но все остальное на нем. Стоит он, значит, в синих своих брюках и в ботинках, что твои баржи. Уверяю вас, это надо было видеть.

— Не сомневаюсь, — сказал Шанахэн.

— Что ж, разбегается Багенал первым, летит как птица и приземляется в облаке песка. И как вы думаете, на сколько он прыгнул?

— На восемнадцать футов, — сказал Ферриски.

— Бери выше. На двадцать два фута. На двадцать два фута прыгнул Багенал, и толпа так развопилась, что будь я на месте сержанта, выблевал бы все, что во мне есть и чего нет.

— Да, двадцать два фута и сегодня — отличный прыжок, — сказал Шанахэн.

— Ну, народ наконец приутих, Багенал отходит вразвалочку, становится спиной к сержанту, просит сигаретку и начинает трепаться со своими дружками как ни в чем не бывало. И что же наш сержант, а, мистер Шанахэн?

— Я уж лучше воздержусь, — сказал дальновидный Шанахэн.

— И мудро поступите. Сержант Крэддок спокойно берет короткий разбег и прыгает на двадцать четыре фута шесть дюймов.

— Быть такого не может! — вскричал Ферриски.

— Двадцать четыре фута шесть дюймов.

— Ничего удивительного, — изумленно произнес Шанахэн, — нет, право, ничего удивительного. Поезжайте в любую страну и сами убедитесь, что ирландцев везде уважают за прыгучесть.

— Вы абсолютно правы, — поддержал его Ферриски. — Ирландия прославилась прыгунами.

— Поезжайте хоть в Россию, — сказал Шанахэн, — хоть в Китай, хоть во Францию. Всегда и везде люди без ума от Прыгучего Ирландца. Спросите любого наугад, все в один голос вам то же скажут. Прыгучий Ирландец.

— Что и говорить, — произнес Ферриски, — прыжки — наш главный козырь.

— Когда другому уже нечем крыть, — поддержал его Ламонт, — ирландцу еще найдется что сказать. Этот парень не лыком шит.

— Не лыком, не лыком, — поддакнул Ферриски.

— И вот, когда все было сказано, — вновь раздался монотонный глубокий голос Финна, — проблеск разума озарил голову безумца, и решил он направить свои стопы в ту сторону, где обитают его люди, чтобы довериться им и жить с ними. Но ангелы принесли весть о намерении Суини отправиться в келью святого Ронана, и стал он молить Господа о том, чтобы безумие не покинуло душу короля до тех пор, пока душа его не покинет тела, и вот что из всего этого вышло. Когда добрался безумец до середины Слив-Фуад, предстали ему странные видения: окровавленные тела без голов, и головы без тел, и пять голов с подъятыми седыми власами, без рук, без ног и без туловищ, и с воплями и визгом стали они метаться перед Суини, наступая и тесня его в сгущающейся тьме и неистово бранясь, пока не взмыл он высоко в поднебесье в страхе перед этим бесовским хороводом. Но не отставала от него нежить, исторгнутая из ущелий высоких гор, и с воем, и рыком, и скорбными стенаньями ринулась за ним вослед — человечьи, песьи и козлиные головы тыкались ему в бедра, и икры, и затылок, ударяясь о стволы деревьев и обломки скал, не давая Суини даже минутку передохнуть, пока не укрылся он на дереве, что росло на вершине Слив-Эхнаха. Там, переведя дух, сидя между ветвей, принялся он слагать напевные строфы о горькой своей доле.