Могикане Парижа - Дюма Александр (мир бесплатных книг .TXT) 📗
И он указал гостю на кресло, несколько напоминавшее мебель римского стиля.
Сальватор придвинул, насколько мог, это кресло к мэру.
После первых приветствий мэр спросил Сальватора:
– Что желаете вы, милостивый государь?
– Сведений, в которых вы имеете полное право отказать мне, господин мэр, – отвечал Сальватор, – но я все-таки надеюсь, что вы меня удовлетворите.
– Говорите, и если это не противоречит моим двойным обязанностям гражданина и мэра…
– Я думаю, что это будет так… Но прежде всего позвольте мне спросить у вас: сколько лет вы уже на этом посту?
– Четырнадцать, милостивый государь! – ответил мэр, приосаниваясь.
– Хорошо! – сказал Сальватор. – Итак, я желал бы знать имя человека, жившего в замке Вири в 1820 году.
– О! Собственником замка был тогда Жерар Тардье.
– Жерар Тардье! – повторил Сальватор, вспоминая крик, так часто вырывавшийся из груди Розы во время лихорадки: «О, не убивайте меня, госпожа Жерар».
– Честный, отличный человек, – продолжал мэр, – который, к нашему общему сожалению, оставил наш край вследствие ужасной катастрофы.
– Происшедший здесь?
– Да, именно здесь.
– В таком случае, господин мэр, я желал бы поговорить с вами именно об этом случае. Согласитесь ли вы рассказать мне его?
Те из наших читателей, которым случалось жить или которые и теперь живут в провинции, знают, с какой радостью хватается житель маленького городка за малейший случай, способный оживить хоть на несколько часов его однообразное существование; он не удивится, следовательно, лучу радости, блеснувшему в глазах мэра Вири, когда добряк почувствовал инстинктивно возможность развлечься интересной беседой с загадочным незнакомцем. Радость, блеснувшая на лице этого честного человека, была открытым упреком чересчур медленному течению времени и выражала явно насмешливую мысль: «Ты хоть и ползешь несносным черепашьим шагом, я все-таки назло тебе позабавлюсь».
Он рассказал Сальватору историю Жерара, Орсолы, Сарранти и двух детей со всеми мельчайшими подробностями; он ничего не пропустил, что только могло интересовать его слушателя и продлить рассказ. Он желал бы развить до бесконечности эпизоды этой кровавой драмы, чтобы удержать подольше такого интересного гостя. К сожалению, воображение мэра деревни Вири не отличалось изобретательностью: он рассказал только голые факты ужасной истории, уже известной нашим читателям.
Сверх того, он рассказал ее со своей точки зрения, так что героем этой драмы являлся Жерар, который в повествовании достойного мэра преобразился из убийцы в жертву. Мэр долго и печально описывал отчаяние этого самого Жерара. Потеря двоих детей, по словам мэра, была так ужасна для бывшего владельца замка, что он не мог вспоминать о ней без рыданий.
Сальватор слушал рассказчика с таким вниманием, что сразу заслужил его полную благосклонность.
– Но, – спросил Сальватор, когда мэр замолчал, – вы говорили только о Жераре, Орсоле, Сарранти и о двух детях…
– Да, – сказал мэр.
– Но разве там не было госпожи Жерар?
– Я никогда не слыхал, чтобы Жерар был женат.
– Вы не знали никого под именем госпожи Жерар? Припомните, пожалуйста.
– Нет… разве только… погодите!
И мэр улыбнулся насмешливо.
– Вот что, – продолжал он, – была действительно госпожа Жерар: та самая бедная Орсола, которую прислуга. желая снискать ее благосклонность, величала госпожой Жерар. Сударь, – прибавил мэр, – вы знаете, это общая слабость наложницы – желать, чтобы подчиненные их или те, которые от них зависят, давали им имена, на которые они не имеют никакого права… Это знали и бедные, маленькие дети, и когда они желали получить что-нибудь от их гувернантки, то всегда величали ее госпожой Жерар.
– Благодарю вас, – сказал Сальватор.
И, помолчав немного, добавил:
– Вы говорите, господин мэр, что, несмотря на розыски, никто не мог отыскать ни маленького Виктора, ни Леони?
– Никто, хотя искали долго и тщательно.
– Вы помните этих несчастных детей? – спросил Сальватор.
– Как же не помнить? Отлично помню.
– Я говорю об их наружности.
– Я как будто их вижу перед собою! Мальчику было тогда от восьми до девяти лет; он был очень красивый, высокий белокурый мальчик.
– С длинными волосами? – спросил Сальватор, невольно вздрогнув.
– Длинные волосы, в локонах, которые падали ему на плечи.
– А девочка?
– Девочке было лет шесть – семь.
– Белокурая, как ее брат?
– О, нет, это была решительная противоположность брату: тонкая, темноволосая, с большими великолепными, черными глазами, которые вследствие сильной худобы, казалось, занимали все лицо… Господин Сарранти был, вероятно, отчаянный злодей, если решился украсть у своего благодетеля триста тысяч франков и убить этих детей.
– Но, – спросил Сальватор, – вы сказали мне, кажется, что соучастником Сарранти в этом убийстве была огромная собака, которую постоянно держали на привязи и все боялись, как тигра.
– Да, – сказал мэр, – собака, которую брат господина Жерара привез из Нового Света.
– Куда же девалась собака?
– Кажется, я говорил вам, что господин Жерар в минуту отчаяния схватил карабин и застрелил ее.
– Так что собака была убита?
– Не знаю, сдохла она или нет; говорят, что она не была застрелена наповал.
– Вы не помните имени этой собаки?
– Постойте, я припомню… У нее было странное имя… как бы сказать вам? Ее звали Брезиль.
– А! – сказал сам себе Сальватор. – Брезиль – вы в этом уверены?
– Да, да, совершенно уверен.
– Это ужасная собака никогда не кусала детей?
– Напротив, она их очень любила, в особенности маленькую Леони.
– Теперь, господин мэр, мне остается еще попросить вас об одном одолжении.
– Каком? – вскричал мэр, желавший с радостью угодить человеку, который спрашивал так учтиво и слушал так внимательно.
– Я не могу проникнуть в замок, где живут теперь посторонние люди, – продолжал Сальватор, – тем не менее…
Он остановился.
– Продолжайте, что желаете вы знать? – сказал мэр. – Если я в состоянии удовлетворить ваше желание, то сделаю это непременно.
– Я желал бы иметь план нижнего этажа, кухни, погреба, оранжереи.
– О! – сказал мэр. – Это очень легко! Во время следствия, которое было прервано за отсутствием Сарранти, план был сделан в двух экземплярах.
– Где же теперь эти оба плана? – спросил Сальватор.
– Один прикреплен к делу, которое находится у королевского прокурора, а другой до сих пор лежит в моем столе.
– Позволите ли вы мне снять копию с вашего экземпляра? – спросил Сальватор.
– Разумеется!
Мэр несколько раз пересмотрел свои папки, прежде чем нашел искомый предмет.
– Вот то, что вы ищете, – сказал он, подавая план Сальватору – Если вам нужна линейка, карандаш, циркуль – все это вы можете найти у меня.
– Благодарю, мне не нужно снимать точных размеров. Достаточно, если я буду знать общий характер местности.
Сальватор снял план привычной рукой искусного топографа. Когда чертеж был закончен, он сложил его и, кладя в карман, сказал:
– Господин мэр, теперь мне остается только поблагодарить вас и попросить у вас извинения за причиненное вам беспокойство.
Мэр уверял Сальватора, что он его нисколько не обеспокоил, и старался удержать его на завтрак с его женой и двумя дочерьми, но, как ни заманчиво было предложение, Сальватор должен был от него отказаться. Мэр, желая как можно долее остаться со своим прекрасным гостем, проводил его до самых дверей и, прощаясь с ним, предложил ему свои услуги, если понадобятся какие-либо новые сведения.
В тот же день Сальватор ввел Жюстена в ложу «Друзей Истины», куда он был принят масоном. Излишне было бы говорить, что Жюстен, не моргнув, выдержал всю церемонию искуса: он прошел через огонь, пробрался по мосту, острому как бритва, которые ведет из чистилища в рай… Не была ли Мина целью и наградой за все эти испытания?
