Сочинения - де Бальзак Оноре (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Я буду вовремя, – пообещал бывший нотариус.
Незадачливый плут ждал до восхода солнца, и один из кредиторов, которому Серизе открыл его убежище с условием, что тот отдаст ему половину полученного долга, задержал нотариуса и взыскал с него шесть тысяч франков.
– Вот и тысяча экю, – пробормотал Серизе, – на них-то мы снарядим в путь Клапарона.
После этого Серизе снова направился к нотариусу и сказал ему:
– Сударь, Клапарон оказался негодяем! Он получил пятнадцать тысяч франков от человека, который купил дом и собирается оставить его за собой. Пригрозите, что вы откроете кредиторам место, где он скрывается, и обвините его в злостном банкротстве, тогда Клапарон отдаст вам половину.
Пришедший в ярость нотариус написал грозное письмо Клапарону. Тот смертельно перепугался ареста и пришел в полное смятение. Серизе взялся достать ему заграничный паспорт.
– Ты меня немало дурачил, Клапарон, – сказал ему Серизе, – но я лучше тебя. Слушай же: у меня есть всего-навсего тысяча экю… И я их дам тебе! Уезжай в Америку, попробуй там сколотить себе состояние, подобно тому, как я пытаюсь сделать это тут…
В тот же вечер Клапарон с помощью Серизе нарядился старухой и уехал дилижансом в Гавр. Серизе уже видел себя хозяином пятнадцати тысяч франков, которые Теодоз должен был уплатить Клапарону, и спокойно, не торопясь, поджидал адвоката. Экспедитор, человек поистине редкого ума, договорился по совету Дютока с одним из заимодавцев, обладателем векселей всего лишь на сумму в две тысячи франков, что тот в нужную минуту выступит с требованием повысить цену на проданный дом. Серизе рассчитывал получить дополнительно еще семь тысяч франков; они были нужны ему, чтобы осуществить точно такую же деловую операцию, какую осуществил Тюилье; мысль о ней подал совершенно растерявшийся от неожиданной беды Клапарон. Речь шла о доме на улице Жофруа-Мари, который продавался за шестьдесят тысяч франков. Вдова Пуаре давала Серизе десять тысяч франков, столько же предлагал ему торговец вином, не считая векселей на такую же сумму. Эти тридцать тысяч франков вместе с шестью тысячами франков, которыми располагал Серизе, и с теми деньгами, которые он рассчитывал получить, позволяли ему попытать счастье, тем более, что он надеялся в скором времени получить от Теодоза двадцать пять тысяч франков по векселям.
«Срок, во время которого можно было добиваться надбавки на продажную цену дома, прошел, – думал Теодоз, направляясь к Дютоку, чтобы попросить того вызвать Серизе. – Не попробовать ли мне освободиться от моей пиявки?»
– Вам придется потолковать об этом деле на дому у Серизе; ведь Клапарон скрывается у него, – ответил Дюток.
Вот почему Теодоз отправился между семью и восемью часами в логово банкира бедняков; письмоводитель еще утром предупредил того о предстоящем визите человека, на которого оба они сделали ставку.
Серизе принял ла Перада в отвратительной кухне, где приготовлялось дьявольское варево из человеческих невзгод и страданий; расхаживая по комнате, как два хищника в клетке, приятели вели такую беседу:
– Ты принес пятнадцать тысяч франков?
– Нет, но они уже у меня дома.
– А почему не в кармане? – язвительно спросил Серизе.
– Сейчас узнаешь, – ответил адвокат, успевший по пути с улицы Сен-Доминик на улицу Эстрапад принять решение.
Провансальца, которого компаньоны поджаривали на медленном огне, осенила спасительная мысль; она словно возникла в отблесках пламени. Опасность порою рождает озарения. Адвокат верил в силу откровенности, зная, что она не оставляет равнодушным никого, даже плута. Человек почти всегда проникается уважением к своему противнику, если тот, участвуя в дуэли, обнажает себя до пояса.
– Отлично! – сказал Серизе. – Начинаются обычные фокусы…
Он пробормотал эту фразу себе под нос, отчего она прозвучала еще более грозно.
– Ты создал мне великолепное положение, и я этого никогда не забуду, друг мой, – продолжал Теодоз прочувствованным голосом.
– Что-то ты сегодня больно учтив! – проворчал Серизе.
– Послушай, надеюсь, ты не сомневаешься в искренности моих намерений?
– Напротив, весьма сомневаюсь! – ответил ростовщик.
– Быть того не может.
– Я вижу, ты не хочешь выпустить из рук пятнадцать тысяч…
Теодоз пожал плечами и пристально посмотрел на Серизе, который, дивясь поведению своего подопечного, хранил молчание.
– Если бы ты был в моей шкуре и постоянно жил под наведенным на тебя дулом ружья, разве тебе не хотелось бы покончить с таким положением?.. Слушай внимательно. Ты занимаешься рискованным промыслом, и тебе небесполезно заручиться надежной поддержкой в судебном мире Парижа… Шествуя по своей стезе, я рассчитываю года через три стать помощником королевского прокурора или адвокатом королевского суда… Сегодня я предлагаю самую преданную дружбу, она тебе безусловно пригодится, а позднее я обещаю добиться для тебя выгодной должности. Вот мои условия…
– Ты еще ставишь условия! – крикнул Серизе.
– Через десять минут я принесу тебе двадцать пять тысяч франков, а ты возвратишь мне векселя…
– А Дюток? А Клапарон? – вырвалось у Серизе.
– Что тебе до них?.. – шепнул Теодоз на ухо своему дружку.
– Мило! – протянул Серизе. – И ты предлагаешь мне этот жульнический трюк, чтобы заодно прикарманить пятнадцать тысяч франков, которые тебе не принадлежат!..
– Ведь я прибавляю к ним еще десять тысяч… К тому же мы отлично знаем друг друга…
– Если ты смог вытянуть десять тысяч франков у своих буржуа, – быстро сказал Серизе, – тебе никто не мешает потребовать у них двадцать… За тридцать тысяч я согласен вступить с тобою в сговор… Откровенность за откровенность.
– Ты требуешь невозможного! – воскликнул Теодоз. – Кстати, если бы ты имел дело не со мной, а, скажем, с Клапароном, то твои пятнадцать тысяч франков приказали бы долго жить; ведь дом-то уже принадлежит Тюилье…
– Пойду скажу ему об этом, – ответил Серизе, направляясь в комнату, которую Клапарон покинул за десять минут до прихода Теодоза, нарядившись в женское платье.
Противники, как понимает читатель, говорили вполголоса, и если у Теодоза порою вырывалось громкое восклицание, Серизе жестом давал понять адвокату, что Клапарон может их услышать. Минут пять Теодоз напряженно прислушивался к бормотанию двух мужских голосов, испытывая жестокую тревогу: ведь ставкой в игре была его жизнь. Наконец Серизе спустился и подошел к своему компаньону; на устах его играла улыбка, глаза светились адским коварством, на лице была написана радость, которая могла испугать самого Люцифера.
– Не понимаю, что произошло! – проговорил он, пожимая плечами. – Но, оказывается, Клапарон – стреляный воробей, недаром он имел дело с крупными банкирами. Не успел я передать ему твои слова, как он расхохотался и сказал: «Я этого ожидал!..» И тебе придется завтра принести мне двадцать пять тысяч франков, о которых ты говорил, дружок, причем векселя останутся у меня.
– Это еще почему?.. – пробормотал Теодоз, испытывая непередаваемое ощущение в спине, словно сквозь его позвоночник пропустили электрический ток.
– Дом принадлежит нам! – выпалил Серизе.
– Каким образом?
– Клапарон потребовал повышения продажной цены от имени некоего десятника, одного из заимодавцев: этого малого зовут Совенью. По его поручению поверенный Дерош вчинил иск, и завтра утром вы получите уведомление… Это дело стоящее; Клапарон, Дюток и я, пожалуй, сложимся и сами купим дом… Что бы я делал без Клапарона? Мне пришлось забыть старые обиды… Да, да, я все простил ему, ты даже не поверишь, дружище, я обнял его! Так что тебе придется изменить свои условия…
Последняя фраза прозвучала особенно страшно, потому что Серизе сопроводил ее ужасной гримасой; он не отказал себе в удовольствии разыграть сцену из «Единственного наследника», не переставая наблюдать за поведением провансальца.
– О Серизе! – воскликнул Теодоз. – А я-то желал тебе добра!
– Говоря между нами, мой милый, ты этого заслужил!..
