Путешествие с Чарли в поисках Америки - Стейнбек Джон Эрнст (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
В штате Нью-Йорк — в Имперском штате, как выразились бы сочинители дорожных надписей, — хлестал дождь, холодный, безжалостный дождь. Но когда сверху так льет, стоит ли ехать к Ниагарскому водопаду? Меня же как раз угораздило начисто заплутаться на улицах маленького, но бесконечного городка, кажется, недалеко от Медины. Остановив Росинанта у обочины тротуара, я взялся за свой путеводитель. Но, чтобы найти правильный путь куда-то, надо знать, где ты находишься сейчас, а я понятия об этом не имел. Окна кабины у меня были наглухо закрыты, и их застило дождевыми потоками. По радио негромко играла музыка. Вдруг в окно мне постучали, дверца распахнулась настежь, и на сиденье рядом со мной протиснулся какой-то человек. Лицо у него было красное, дыхание спиртуозное; брюки держались на красных помочах, надетых поверх серой нижней рубашки с длинными рукавами.
– Выключите эту мерзость, — сказал он и сам выключил приемник. — Моя дочь увидела вас в окно, — продолжал он. — Решила: наверно, что-нибудь случилось. — Он посмотрел на карту у меня на коленях. — А это бросьте. Ну-с, так куда вам надо?
Не знаю почему, но ответить правдиво на такой вопрос человек не способен. А правда заключалась в том, что я выбирал дороги поспокойнее и свернул с магистрали № 104, так как там было чересчур уж большое движение и машины обдавали ветровое стекло Росинанта потоками воды. Мне надо было к Ниагаре. Так почему же не признаться в этом? Я взглянул на карту и сказал:
– Хочу попасть в Эри, штат Пенсильвания.
– Отлично, — сказал он. — Карты свои выбросьте. Значит, поедете в обратную сторону, минуете два светофора и выедете на Эгг-стрит. По ней возьмете налево, и ярдов через двести будет поворот направо. Дальше улица все время петляет, и там увидите эстакаду, но на нее въезжать не надо. От эстакады налево улица пойдет дугой — вот так. Видите? Вот так. — Его рука описала кривую. — В том месте, где эта дуга выровняется, будет развилок. Три дороги. На углу той, что идет влево, высокий кирпичный дом, так вы туда не ездите, а поезжайте вправо. Ну, все запомнили? Можно дальше?
– А что тут не запомнить? — сказал я. — Проще простого.
– Ну, повторите. Не то заедете невесть куда.
От дуги я его уже не слушал.
– Знаете что, расскажите-ка мне еще раз, — попросил я.
– Так я и думал. Поедете в обратную сторону, минуйте два светофора. По Эгг-стрит налево, а через двести ярдов крутой поворот направо. По той улице, что все время петляет, доедете до виадука, но на него не поднимайтесь.
– Ну, теперь мне все ясно, — быстро проговорил я. — Большое вам спасибо.
– Вот тебе на! — сказал он. — Я вас еще из города не успел выпроводить.
Из города он меня в конце концов выпроводил, и если б я мог запомнить его объяснения да еще последовать им, то по сравнению с этим путем Критский лабиринт показался бы мне прямым проспектом. Выполнив свой долг, приняв мою благодарность, он вылез из машины и громко хлопнул дверцей, но вечное мое малодушие (а что обо мне подумают?) вынудило меня все же поехать в обратную сторону, так как я знал, что этот человек следит за мной из окна. Я проехал два квартала и кое-как выбрался на шоссе № 104, уже не разбираясь, большое там движение или нет.
Ниагарский водопад очень мил… Похоже на сильно увеличенную рекламу на Таймс-сквер. Я очень доволен, что побывал там, так как отныне на вопрос: «Видели ли вы Ниагарский водопад?» — смогу ответить «да» и впервые в жизни не покривлю душой.
Я сказал своему советчику, будто еду в город Эри, штат Пенсильвания, и действительно попал туда, хотя у меня этого и в мыслях не было. По моему плану мне предстояло пересечь провинцию Онтарио в самом узком ее месте, миновав не только Эри, но и Кливленд, и Толидо.
На основании долгого опыта я пришел к выводу, что мне люб всякий народ и ненавистно всякое правительство, и нигде мой природный анархизм не дает себя знать с такой силой, как на границах между государствами, когда приходится сталкиваться с добросовестными и расторопными чиновниками, которые по долгу службы ведают иммиграционными и таможенными делами. Контрабандой я в жизни своей не занимался. Почему же тогда близость таможни всякий раз рождает во мне какое-то тревожное чувство вины? Я проехал по высокому мосту, уплатив пошлину за проезд, преодолел нейтральную зону и подкатил к тому месту, где полосато-звездное знамя бок о бок соседствует с государственным флагом Соединенного Королевства. Канадцы были очень любезны. Поинтересовались, куда я еду и надолго ли, осмотрели Росинанта весьма поверхностно и наконец занялись Чарли.
– А свидетельство о прививке против бешенства у вас есть?
– Нет, нету. Видите ли, мой пес старый. Прививку ему, конечно, делали, но очень давно.
К нам подошел еще один таможенник.
– Тогда мы не советуем вам переезжать с ним через границу.
– Но я проеду Канаду только самым краешком и снова вернусь в Соединенные Штаты.
– Мы все прекрасно понимаем, — ласково убеждали они меня. — В Канаду вы со своей собакой проедете, а обратно ее не впустят.
– Но сейчас-то я нахожусь на американской территории и прививки с меня никто не требует.
– Потребуют, если ваш пес переедет границу и захочет попасть обратно.
– Ну хорошо. А где ему можно сделать прививку?
Этого они не знали. Мне предстояло повернуть назад по меньшей мере миль на двадцать, разыскать ветеринара, сделать Чарли прививку и возвратиться обратно. Заездом в Канаду я рассчитывал сберечь хоть немного времени, а такой поворот событий не только съедал сбереженные часы, но и хватал лишку.
– Поймите, пожалуйста, мы тут совершенно ни при чем, это постановление вашего правительства.
Вот, должно быть, почему я ненавижу власти — все, какие есть. Эти ссылки на постановления и на примечания к ним мелким шрифтом, за которые цепляются такие же мелкие людишки! И бороться не с чем, нет такой стены, по которой можно в отчаянии лупить кулаками. Я всецело одобряю прививки, уверен, что их надо проводить в обязательном порядке: бешенство — страшная вещь. Но в те минуты мне было ненавистно это правило, ненавистна всякая власть, диктующая нам разные постановления и законы. В данном случае важно было не то, сделана или не сделана прививка, а справка о ней. И так во всем: для власти клочок бумаги превыше фактов. Канадские таможенники оказались такими милыми людьми, я чувствовал их дружелюбие и готовность помочь. В те часы у них было затишье. Они напоили меня чаем, а моего пса угостили печеньем. Им, вероятно, и в самом деле было жалко, что мне придется ехать в Эри за какой-то бумажонкой. И я повернул вспять и проследовал к полосато-звездному знамени и к другому правительству. При выезде меня никто не остановил, но теперь шлагбаум был опущен.
– Вы американский гражданин?
– Да, сэр, вот мой паспорт.
– Имеете что предъявить?
– Я не переезжал границу.
– Справка на собаку о прививке против бешенства у вас есть?
– Он тоже не переезжал границу.
– Но вы едете из Канады?
– Я не был в Канаде.
В устремленных на меня глазах появился стальной отблеск, подозрение сдвинуло брови над ними в одну линию. Дело, видно, шло к тому, что времени у меня уйдет больше, чем только на посадку в город Эри.
– Пройдемте в помещение.
Этот приказ подействовал на меня, как стук в дверь, когда ждали гестапо. Гнев, паника и чувство вины — независимо от того, проштрафился ты в чем-нибудь или нет. Голос у меня стал скрипучий от благородного негодования, кое неминуемо настраивает оппонента на подозрительный лад.
– Будьте любезны пройти в помещение.
– Говорю вам, я не был в Канаде. Если б вы понаблюдали за мной, вы увидели бы, что я повернул обратно от границы.
– Сюда, пожалуйста, сэр. — Потом в телефонную трубку: — Нью-йоркский номерной знак. Такой-то и такой-то. Да. Пикап, с крытым кузовом. Да… собака. — И в мою сторону: — Какой породы ваша собака?
– Пудель.
– Пудель… Пудель, говорю. Бурый.
