Улисс - Джойс Джеймс (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

– Это все та шлюха, та сучка английская ему удружила, – посетовал хозяин притона. – Она его первая толкнула в могилу.

– А все равно, сочная бабенка, – заметил soi-disant секретарь городской управы Генри Кемпбелл, – есть за что подержаться. С кем она только не блудила [1930]. Я ее на картинке видал у парикмахера. А муж у ней капитан, не то офицер.

– Ага, – шутливо добавил Козья Шкура. – Из инвалидной команды.

Сия лепта юмора, внесенная от доброхотных щедрот, вызвала изрядный хохот во всем его entourage. Что же до Блума, то он без всякого признака улыбки глядел в направлении дверей, размышляя о той исторической истории, которая вызвала в свое время столь жадный интерес, когда, чтобы подлить масла в огонь, обнародовали все факты а заодно и любовные письма вполне обычного рода со всякими нежными пустячками. Сначала все было чисто платонически пока в дело не вмешалась природа и между ними не вспыхнула привязанность пока мало-помалу страсть не разгорелась до апогея, а про них не стали судачить в городе пока наконец не был нанесен роковой удар, вполне, однако, сладкая весть для целой орды недоброжелателей, стремившихся ускорить его падение хотя вся история давно уже была секретом полишинеля хотя возможно и не в таких сенсационных масштабах до которых ее позднее раздули. Хотя, уж если их имена склонялись вместе, если он был ее признанным фаворитом, зачем еще кричать на всех перекрестках именно о том факте, что он разделял с ней ложе а это было сказано под присягой на свидетельском месте и весь переполненный зал до одного человека вздрогнул буквально как от удара током когда свидетели присягнули что видели его такого-то числа как он в ночном одеянии с помощью лестницы вылезал из квартиры наверху, тем же манером туда проникнув, факт, на котором газеты, падкие до клубнички, загребали деньги лопатой. А суть-то дела тут была в простом факте что просто все дело было в муже который не оказался на высоте, так что между ними не было ничего общего кроме фамилии, и тут на сцене появляется настоящий сильный мужчина, у которого даже слабости сильные, падает жертвой ее чар сирены и забывает свои семейные узы [1931], как это водится, упиваясь улыбками возлюбленной. Само собой, здесь снова встает извечный вопрос супружеской жизни. Может ли существовать между супругами настоящая любовь, если замешан третий мужчина? Хотя это их абсолютно не касалось, если он ее обожал, захваченный волной страсти.

Поистине, был он великолепный образец человека, щедро к тому же одаренный талантами, и какое могло быть сравнение с той серой посредственностью в мундире (стандартный выпуск модели «Прощай, мой храбрый капитан», ради точности, из легких драгун, а еще точней, из 18-го гусарского), конечно, пылкий и своенравный (то есть поверженный вождь, а не тот, другой) и она, женщина, быстро сообразила, что такой человек проложит себе путь к славе, причем все к этому, казалось, и шло, покуда попы и вообще слуги евангелия, сперва его ярые сторонники, вместе с его любимыми согнанными издольщиками, за которых он без устали воевал в сельских районах, стоя за их права так, что они о лучшем не могли и мечтать, не подложили свинью его брачным планам, тем самым собрав ему на голову горящих угольев что смахивало на осла с волком в известной басне. Если оглянуться назад с неким ретроспективным упорядочением, все это уже кажется каким-то сном. И возвратиться – это самое худшее что ты можешь придумать потому что, без малейших сомнений, ты будешь себя чувствовать как лишняя спица в колеснице раз неизбежно все изменяется со временем. Вот, скажем, почему Айриштаун-стрэнд, район, куда он не забирался уже несколько лет, выглядел как-то по-другому с тех пор как вышло, что он стал жить на северной стороне. Однако юг или север, а тут налицо была бурная страсть в самом чистейшем виде, способная не посчитаться ни с чем и как раз подтверждающая то, что он говорил, она ведь тоже испанка или наполовину, а такие не останавливаются на полпути, эта южная страстная безудержность готова пустить по ветру последние клочки приличий.

– Как раз подтверждает то, что я говорил, – сказал он Стивену с тайным жжением в груди. – Она ведь тоже была испанка [1932], или я сильно ошибаюсь.

– Дочь короля испанского [1933], – отвечал Стивен, присовокупив еще что-то малопонятное, кажется, прости-прощай испанский лук и первый берег звался Мертвец, а от Рамхеда до Сцилли столько-то…

– Правда? – вырвалось в изумлении у Блума, впрочем, нисколько не удивленного. – Такие слухи еще до меня не доходили. Но возможно, тем более, если учесть, что она жила там. Да, Испания.

Осторожно, чтобы не выпали «Прелести…», напомнившие ему, кстати, о просроченной книге из библиотеки на Кейпл-стрит, он извлек бумажник и, бегло просмотрев содержавшееся в нем содержимое, наконец…

– Между прочим, как вы считаете, – сказал он, выбрав после колебания одну поблекшую фотографию и положив ее на стол, – вот это испанский тип [1934]?

Стивен, поскольку обращались к нему, взглянул на фотографию, где была снята дама солидных размеров, в зрелом расцвете женственности, довольно открыто демонстрировавшая свои пышные телеса в вечернем платье с вырезом, нарочито низким, дабы щедро и откровенно, а не каким-нибудь туманным намеком, явить на обозрение прелести корсажа, с нарочитой серьезностью, полураскрыв полные губки, так что слегка виднелся жемчуг зубов, она стояла у рояля, на котором лежали ноты «В старом Мадриде», прекрасной по-своему баллады, необычайно модной в те дни. Глаза ее (дамы), темные и большие, смотрели на Стивена, словно готовые улыбнуться чему-то достойному восхищения; создателем же волнующего шедевра был Лафайетт с Уэстморленд-стрит, лучший мастер художественной фотографии в целом Дублине.

– Миссис Блум, моя супруга примадонна мадам Мэрион Твиди, – проинформировал Блум. – Снято несколько лет назад. Примерно в девяносто шестом году. Очень похоже схвачено, какая она была тогда.

Вместе с молодым человеком он тоже смотрел на фотографию дамы, ныне своей законной жены, которая, как он доверительно сообщил, была дочерью майора Брайена Твиди, получила тонкое воспитание и очень рано проявила удивительный талант к пению, впервые раскланявшись со сцены, когда ей едва-едва минуло нежных шестнадцать [1935]. Выражение лица вышло с поразительным сходством однако фигуре тут не удалось отдать должного хотя на нее всегда оборачивались но вот почему-то этот наряд обернулся каким-то невыигрышным.

Она без труда могла бы, сказал он, позировать для изображения в рост, не говоря уж о гармоничной округлости пышных. Будучи немного художником в свободное время, он поговорил вообще о формах женского тела под углом развития, потому что как раз сегодня, по совпадению, он видел эти античные статуи с их совершенной развитостью, шедевры искусства, в Национальном музее. Конечно, мрамор способен передать оригинал, плечи, спину, симметрию. Все прочее, да, пуританство. Хотя на самом деле св.Иосиф властительно… но ни одна фотография не может потому что коротко говоря это же ведь не искусство.

Движимый духом он очень хотел бы последовать примеру пенителя морей и на несколько минут покинуть изображение чтобы оно само говорило за себя под тем видом что ему так чтобы другой мог беспрепятственно упиваться красотою, ее вид на сцене был, откровенно говоря, таким впечатлением которому фотографический аппарат совершенно не сумел отдать должного. Но это вряд ли отвечало профессиональному этикету. Хотя ночь стояла теплая и приятная и с удивительной в то же время прохладой если учесть время года, как солнце после грозы. И он в самом деле ощущал некую нужду не мешкая пойти по его стопам словно внутренний голос и справить предполагаемую нужду тронувшись с места. Но все-таки он остался сидеть и просто глядел на снимок, залоснившийся и слегка помятый в области пышных ничуть, однако, не ставших хуже от этого а потом отвернулся предусмотрительно чтобы не увеличивать предполагаемого смущения у соседа покуда тот оценивал изысканную симметрию ее вздымающихся округлостей. А фактически, когда слегка залоснилось это только еще придает пикантности как если когда белье не совершенно свежее, оно не хуже, а фактически даже лучше когда крахмал сошел. А вдруг ее дома не будет, когда он? Искал я лампу [1936] о которой она сказала мне вчера мелькнуло у него в голове но только на один миг потому что он тут же вспомнил утреннюю постель захламленную и т.п. книжку про Руби с метим псу хвост (sic) которую весьма подходящим образом угораздилось упасть как раз вплотную ночного сосуда приносим наши извинения школьной грамматике.