Адская бездна. Бог располагает - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Если бы я мог допустить, что из-за моей проклятой забывчивости произойдет такое недоразумение, я бы примчался сюда, как бы ни было поздно, и разбудил бы тебя. Но когда сегодня утром я об этом вспомнил, мне представилось, что никаких серьезных последствий это иметь не может, и я подумал, что успею все тебе объяснить, когда мы увидимся.
Сегодня утром я покинул Менильмонтан очень рано, с тем чтобы скорее явиться сюда. Новая роковая случайность: по дороге мне встретился один из тех, кто был на том обеде в Мезоне. Политическая обстановка сейчас так накалена, что для меня оказалось невозможным в подобный день отложить исполнение того крайне важного задания, которое он мне поручил. Я ведь не мог догадываться о твоем заблуждении, а думал только о твоем беспокойстве. Я черкнул тебе записку – пару слов, которые должны были тебя успокоить. Но посыльный, с которым я ее отправил, похоже, все перепутал, напился или просто потерял мое письмо, раз оно до тебя не дошло.
Коль скоро политическое дело, которым я занимался весь день, привело меня в одно место по соседству с Менильмонтаном, я заглянул к себе домой, прежде чем направиться сюда. Ты заходил туда, но уже ушел. Марсель сказал мне, что один из твоих лакеев приносил мне от тебя письмо, но ты потом его забрал, и что, судя по твоему виду, ты был сильно раздосадован, не застав меня. Я примчался сюда. Даниель сказал мне, что со вчерашнего дня ты страшно возбужден. Меня это нисколько не обеспокоило, так как я был уверен, что мне хватит одного слова, чтобы успокоить тебя. Однако это письмо, что ты мне сейчас дал прочесть, меня ужаснуло. Я предчувствую, я в страхе предвижу какое-то кошмарное недоразумение. Юлиус, я тебя еще раз спрашиваю: что с Лотарио?
– Я уже говорил тебе, чтобы ты не произносил этого имени, – выговорил Юлиус придушенным голосом.
Самуил пристально посмотрел на него.
Граф выслушал рассказ Самуила с видом совершенно оглушенным, с холодным бесстрастием мертвеца. Что скрывалось за этим лицом, словно отлитым из бронзы? Было ли здесь оцепенение после одного из тех кровавых деяний, что ломают и повергают во прах даже самые сильные характеры? Или тайная мысль, в суть которой Самуилу не удавалось проникнуть?
Самуил напрасно приглядывался, – он не мог ничего рассмотреть за этой маской сфинкса.
– Значит, – холодно подытожил Юлиус, – Фредерика сейчас подъезжает к Эбербаху.
– Да. Ты хочешь, чтобы я ее известил, чтобы я позвал ее обратно, чтобы я присоединился к ней?
– Нет, Самуил, спасибо. Я сам сделаю все, что требуется. Ты сказал мне все, что я желал знать.
И помолчав, он прибавил:
– А теперь ты меня весьма обяжешь, если удалишься. Мне нужно побыть одному.
– Однако, – запротестовал Самуил, – после всех потрясений этого дня…
– Я нуждаюсь в покое и уединении, – настаивал Юлиус.
– И тебе нечего мне сказать? – спросил Самуил.
– Сегодня вечером нечего. Но будь покоен, скоро мы поговорим.
Юлиус сказал это таким странным тоном, что Самуил призадумался.
Но дальше противиться настоятельному желанию Юлиуса было невозможно: ему оставалось только уйти.
– Я удаляюсь, – сказал он. – До скорой встречи.
– До скорой встречи, – отозвался Юлиус.
И Самуил удалился.
«Вид у него престранный, – размышлял он, спускаясь по лестнице и пересекая двор. – Ба! Это и понятно. Он же только что убил человека. Каково это, да без привычки! Он выглядел мрачно и вроде как одурел. А может, у него была какая-то тайная мысль. Почему он хочет остаться один в такую минуту, когда человек обычно не прочь, чтобы кто-нибудь составил ему компанию? Уж не задумал ли он случайно пустить себе пулю в лоб? Гм! А неплохая была бы идея. Я со своей стороны нимало не осудил бы его за это, ведь тем самым он избавил бы меня от лишних хлопот. Ну, Самуил, ты нанес двойной удар и положительно доказал, что обстоятельства суть не более чем нижайшие и покорнейшие слуги человеческой воли. Имея малую толику разума, можно преблагополучно обойтись без Провидения!»
Мы же теперь посмотрим, как преуспели разум и воля Самуила Гельба – приблизив Фредерику к Гретхен.
XLIII
В дороге
Пока Юлиус и Лотарио так основательно запутывались в сетях, расставленных Самуилом Гельбом, Фредерика в сопровождении г-жи Трихтер ехала к Страсбургу.
Фредерика была обеспокоена и печальна – грустила она о Лотарио, а тревожилась о графе.
Какое впечатление произведет на них обоих ее внезапный отъезд? Она была уверена, что Лотарио будет страдать, и совсем не уверена, что граф фон Эбербах придет в восторг. Что если господин Самуил Гельб ошибся? Вдруг Юлиус оставался в Париже по необходимости, а вовсе не из скромности и благородства? Что если у него и в самом деле есть какая-то важная причина не покидать Францию? И не будет ли он в таком случае недоволен, что его силой отрывают от средоточия его жизни и главных забот, пренебрегая его волей, определенно и неоднократно высказанной?
Чем более она удалялась от Парижа, тем сильнее чувствовала, как ее охватывает сожаление, чуть ли не раскаяние. Этот отъезд, больше похожий на бегство, тяготил ее. Она спрашивала себя, так ли уж нежность к ней графа фон Эбербаха и его самолюбие будут удовлетворены тем, что она самым фактом подобного бегства в известном смысле признала правомерность своей разлуки с Лотарио, свою неспособность устоять перед ним, когда он близко, и продолжать не видеться с ним согласно воле ее супруга? Собственный отъезд представился ей теперь совсем в ином свете, и то, что она совершила из деликатности по отношению к графу, стало казаться ей оскорблением, которым он вправе возмутиться.
И ради этого она решилась нанести такой удар в самое сердце Лотарио!
Она сожалела, что не сказала всего самому графу фон Эбербаху, не поговорила с ним открыто, чистосердечно, не спросила хотя бы, приятно ли ему было бы поехать в Эбербах, чтобы пожить там.
– Но вы же раз двадцать предлагали ему это, – говорила ей г-жа Трихтер, – да и господин Самуил Гельб вам объяснял, почему граф таит от вас свои подлинные желания: чтобы не злоупотреблять вашей преданностью. Не надо так себя изводить. Вы же не из каприза уехали и не очертя голову, а по совету человека, который вас вырастил, всегда был вам первым другом, а графа фон Эбербаха знает уж получше вас. Или вы сомневаетесь в господине Гельбе?
– Ну, конечно же, нет! – отвечала Фредерика. – Я полностью доверяю господину Самуилу Гельбу, он всегда был добр ко мне. Но что вы хотите, моя добрая госпожа Трихтер? Я не привыкла путешествовать, тем более одна. Я никогда не покидала Парижа, и мне странно, жутко колесить вот так одной по большим дорогам.
– Еще несколько почтовых станций, – сказала г-жа Трихтер, – и у вас это пройдет.
Но станции сменяли одна другую, а тревога по-прежнему терзала Фредерику. Госпожа Трихтер делала все возможное, только бы ее успокоить:
– Вы завтра сами будете смеяться над своими сегодняшними страхами. Господин Самуил Гельб в эту самую минуту пускается в путь, чтобы присоединиться к нам. Завтра вы его увидите, он расскажет вам новости о господине графе. Тогда вы пожалеете, что не насладились как следует этим прелестным путешествием в такой славной почтовой карете. Ну что это такое, скажите на милость! Господин Самуил Гельб так все хорошо устроил, что нам и заботиться почти что не о чем: все приготовлено заранее, на станциях нас уже ждут, возницы передают нас друг другу прямо-таки из рук в руки, и вы еще недовольны! А господин Самуил, он даже способен прибыть на место прежде нас. Что вы скажете, если, когда мы прибудем в Страсбург, дверцу кареты перед нами отворит не кто иной, как он? Ну, а если он и запоздает немного, что из того? Мы тогда осмотрим Страсбург! Это моя родина. Я вас повожу по городу. Вы увидите прекрасный собор… Ей-Богу, у вас вид до того унылый, будто вас увозят в страну дикарей. А Страсбург, да будет вам известно, по красоте и самому Парижу не уступит, вот так!
