Солдатская награда - Фолкнер Уильям Катберт (книги полностью бесплатно txt) 📗
Она окинула его холодным взглядом и, выйдя за дверь, услыхала, как ректор снова заговорил – конечно, о Дональде. «Вот я опять невеста, – с удовлетворением подумала она, заранее предвкушая, какое лицо будет у Джорджа, когда она ему это сообщит. – А эта длинная черная женщина, наверно, крутила с ним любовь, вернее – он с ней, я-то знаю Дональда, Что ж, все мужчины такие. Может быть, он на нас обеих женится… – Она простучала каблучками по ступенькам и вышла на солнце, и солнце радостно обласкало ее, словно она была дочерью солнца. – Интересно, как бы это было – вдруг у меня был бы муж с другой женой? Или два мужа? Не знаю, кажется, я и одного не хочу, вообще не хочу замуж. Впрочем, один раз не мешает попробовать. Посмотреть бы, какое лицо сделал бы этот противный толстяк, если бы услышал, что я думаю. И зачем я позволила ему поцеловать меня? Брр…»
Джордж выглядывал из машины, следя за ее чуть покачивающейся походкой со сдержанной страстью.
– Ну, скорее, скорее! – позвал он.
Но она ничуть не ускорила шаг. Он открыл дверцу, даже не подумав выйти из машины.
– Господи, что ты так долго? – жалобно спросил он. – Я уже вообразил, что ты вовсе не поедешь!
– И не поеду, – сказала она, кладя руку на дверцу. Ее белое платье, прильнувшее к гибкому, хрупкому телу, невыносимо слепило на солнце. За ней, через лужайку, виднелся такой же гибкий силуэт, только там стояло просто дерево, молодой тополек.
– Что?
– Не еду. Сегодня возвращается мой жених.
– Да ну тебя, садись скорее!
– Сегодня приезжает Дональд, – повторила она, глядя ему в лицо. До чего смешное лицо: сначала – невыразительное, как тарелка, и вдруг начинает пробиваться испуг, изумление.
– Да ведь он умер!
– А вот и не умер! – сказала она весело. – Он ехал со своей знакомой, и она предупредила нас, что он сейчас явится. Дядя Джо стал похож на воздушный шар.
– Да будет тебе, Сесили. Ты меня просто, дразнишь.
– Честное слово, нет! Это чистая правда, клянусь!
Его гладкое пустое лицо стояло перед ней, словно луна, пустое, как обещание. Потом на нем появилось что-то вроде выражения.
– Черт, да ты же обещала вечером покататься со мной. Что теперь будет?
– Ничего не будет! Дональд приедет домой – и все!
– Значит, для нас все кончено?
Она посмотрела на него, потом быстро отвела глаза. Странно, как чужие слова вдруг помогли понять, что значит возвращение Дональда и все неизбежные последствия. Она молча кивнула, чувствуя себя несчастной и беспомощной.
Он высунулся из машины, схватил ее за руку.
– Садись скорей! – скомандовал он.
– Нет, нет, нельзя! – Она упиралась, пытаясь вырвать руку. Он крепко сжал ее запястье. – Нет, нет, пусти меня! Мне больно!
– Так тебе и надо! – буркнул он. – Садись!
– Перестань, Джордж, пусти! Меня там ждут!
– Когда же мы увидимся?
У нее задрожали губы.
– Ах, не знаю! Ну, пусти же меня, пожалуйста! Разве ты не видишь, как мне плохо? – Глаза у нее стали синими, темными; солнце смело очертило напряженный поворот тела, тонкую твердую руку. – Пусти, пожалуйста!
– Сама сядешь или мне тебя поднять и посадить силком?
– Сейчас я заплачу! Пусти меня, слышишь?
– О черт! Прости, малыш, ей-богу я не хотел. Мне бы только видеться с тобой. Все равно нам надо видеться, даже если все кончено. Ну, поедем, я же тебя никогда не обижал!
Она сразу успокоилась:
– Хорошо, объедем квартал, только разик. Мне надо туда, к ним. – Она поставила ногу на подножку. – Обещаешь?
– Ясно. Раз объедем – и все. Не хочешь – так я тебя насильно похищать не буду.
Она села в машину и, отъезжая, быстро взглянула на дом. В окне виднелось лицо, круглое, любопытное.
4
Джордж повернул и въехал в тихий, обсаженный деревьями переулок между высокими стенами, увитыми жимолостью. Он остановил машину, но Сесили сразу сказала:
– Нет, нет, Джордж, поезжай!
Но он выключил мотор.
– Пожалуйста! – повторила она. Он повернулся к ней.
– Сесили, это все нарочно?
Она включила зажигание, попыталась достать ногой стартер. Он схватил ее руки, сжал.
– Посмотри на меня!
Ее глаза снова угрожающе налились синевой.
– Ты меня обманула, скажи?
– Сама не знаю. Ах, Джордж, все это так неожиданно. Там, когда мы про него говорили, казалось, как замечательно, что Дональд возвращается, хотя с ним приехала эта женщина, и вообще быть невестой такого знаменитого человека – ох, ты знаешь, мне показалось, что я даже люблю его, что все так и надо. А теперь… И вообще я еще не хочу выходить замуж. И его так долго не было. И он ехал ко мне, – а сам связался с другой женщиной… Не знаю, не знаю, что мне делать. Я… Я сейчас заплачу! – И вдруг она уронила руку на спинку сиденья, уткнулась лицом в согнутый локоть.
Он обнял ее за плечи, пытаясь притянуть к себе. Но она уперлась ему руками в грудь.
– Нет, нет, отвези меня назад!
– Слушай, Сесили!
– Не смей! Разве ты не понимаешь: я с ним обручена! Наверно, он завтра захочет обвенчаться – и мне придется выйти за него!
– Да как ты можешь! Ты же его не любишь!
– Но я должна, понимаешь, должна!
– А ты его любишь?
– Отвези меня к дяде Джо, пожалуйста, слышишь? Но он оказался сильнее, и наконец ему удалось обнять ее, почувствовать под платьем эти тонкие косточки, это хрупкое напряженное тело.
– Ты его любишь? – повторил он. Она зарылась лицом в его куртку.
– Смотри на меня! – Но она заупрямилась, и он, просунув руку под ее подбородок, силой поднял ее гомону. – Любишь его?
– Да, да! – крикнула она, глядя на него. – Поезжай назад!
– Ты врешь. Ты не выйдешь за него замуж.
Она уже плакала:
– Нет выйду. Я должна. Он так считает, и дядя Джо так считает. Говорю тебе: я должна!
– Да как же ты можешь, малыш, милый? Ты же любишь меня, меня! Ведь любишь, правда? Значит, ты не можешь за него замуж! – (Она уже не вырывалась и горько плакала, прижавшись к нему.) – Ну, скажи, скажи скорее, что ты за него не выйдешь.
– Нет, Джордж, не могу, – сказала она безнадежно. – Неужели ты не понимаешь, что я должна выйти за него?
Они крепко прижались друг к другу, такие юные, такие несчастные. Сонный день окружал их в пустом переулке. Даже воробьи, казалось, осовели, и голуби кружили вокруг церковного шпиля, далекие, однообразные и скучные, как дремота. Она подняла голову.
– Поцелуй меня, Джордж!
Он ощутил вкус слез; их лиц коснулась прохлада. Она откинула голову, всматриваясь в его глаза.
– Это в последний раз, Джордж!
– Нет! Нет! – Он обнял ее еще крепче.
Она попробовала сопротивляться, потом сама горячо поцеловала его.
– Милый!
– Милая!
Но она уже выпрямилась и стала вытирать глаза носовым платочком.
– Фу, теперь мне стало легче. Отвезите меня домой, добрый господин!
– Но, Сесили… – возмутился он, пытаясь снова поцеловать ее.
Она спокойно отвела его голову.
– Больше никогда, все! Отвези меня домой, будь умницей!
– Но, Сесили!..
– Хочешь, чтобы я пошла пешком? Это просто, сам знаешь, тут недалеко!
Он завел машину и поехал в тупом ребяческом отчаянии. Она приглаживала волосы, ее пальцы, белея, расцветали в них. Машина вышла на ту улицу. Когда Сесили выходила у ворот, он сделал последнюю отчаянную попытку:
– Сесили, Бога ради!
Она посмотрела через плечо на его несчастную физиономию.
– Не глупи, Джордж! Ну, конечно, мы еще увидимся. Я ведь не замужем – пока что.
Белое платье невыносимо сверкало на солнце, повторяя ее движения, потом она ушла из света в тень, поднялась по лестнице. У дверей она обернулась, блеснула ему улыбкой, помахала рукой. Потом белое платье растворилось в тусклом свете стеклянной двери под цветными стеклами фонаря, старыми и давно не мытыми, ставшими от этого еще прекраснее. А Джордж остался один, неотрывно глядя в пустую пасть дома, полный надежды, отчаяния и обманутой мальчишеской страсти.
