Госпожа де Шамбле - Дюма Александр (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Я достал из кармана десять луидоров.
— Господин кюре, — сказал я, — вот мой взнос. Оставьте мне пожалуйста ваш подписной лист — я берусь внести сюда моего друга.
— Как отрадно видеть, сударь, — сказал священник, — что Бог наделил богатством достойного человека. Еще десять — двенадцать таких же добрых душ, как вы, и мои бедняки получат больше, чем они потеряли.
— О сударь, не сомневайтесь, вы их найдете, — ответил я.
— Это меня очень обрадует, сударь.
Священник поклонился, собираясь уйти.
— Если позволите, я провожу вас до замка, — сказал я.
— Мне не хотелось бы вас беспокоить.
— Я еду в город.
— Тогда другое дело, сударь.
Он так и не пожелал надеть шляпу на голову, и мы шли бок о бок — каждый со шляпой в руках.
Мы подошли к дверям дома, и священник спросил:
— Сударь, когда можно будет забрать у вас подписной лист? Я собираю пожертвования один; быть может, ваша щедрость и другим подаст мысль быть щедрым. Я очень рассчитываю на добрый пример.
— Вы не решаетесь сказать, что рассчитываете на людское тщеславие, господин кюре.
— Я вижу лишь то, что мне показывают, сударь, а читать в сердцах дано одному Богу.
— Я избавлю вас от необходимости возвращаться в замок и почту за честь самому занести вам подписной лист и собранные деньги еще до вечера. Тот, кто быстро приходит на помощь, помогает вдвойне, мне это известно.
Кюре попрощался со мной и удалился. Выйдя за ограду поместья, он сразу же надел свою шляпу.
Проситель держался просто, но с достоинством. Достаточно было лишь один раз взглянуть на него, чтобы убедиться: это священник милостью Божьей.
Я велел Жоржу подать двухместную карету и полчаса спустя был в префектуре.
Увидев меня, Альфред чрезвычайно удивился.
— Какой сюрприз! — воскликнул он. — Если бы меня спросили, кто стучится в дверь, я не стал бы держать пари, что это ты! Что случилось? Неужели в Рёйи пожар? Даже если это так, я надеюсь, что ты не стал бы утруждать себя из-за такого пустяка.
— Нет, — ответил я, — в Рёйи все в порядке, но в соседней деревушке действительно был пожар.
— Да, я слышал об этом — сгорело пять или шесть домов.
— Что за человек твой кюре?
— Как, мой кюре? Разве у меня есть кюре?
— Я имею в виду кюре из Рёйи.
— О! Это замечательный человек! По крайней мере, так мне кажется.
— Надо думать, раз ты разрешил ему свободно входить в твой дом.
— Это правда.
— Кюре воспользовался своим правом для сбора пожертвований.
— Ах, да, для погорельцев. Значит, ты видел этого славного человека?
— Кюре?
— Ну да. Знаешь, он болен, у него чахотка. Через два года он умрет — это так же верно, как то, что через два года я стану депутатом. Представляешь, священник пройдет пешком, возможно, тридцать-сорок льё, чтобы собрать тысячу франков для бедных погорельцев. Я восхищаюсь подобным мужеством, а не добродетелями наших суровых превосходительств.
— Я тоже этим восхищаюсь. Поэтому, дав кюре денег, я пообещал ему, что ты тоже сделаешь пожертвование.
— Сколько ты ему дал?
— Десять луидоров.
— Ты разоришь меня, несчастный!
— Каким образом?
— Я уверен, что твое пожертвование окажется самым большим во всем департаменте, а префект обязан сделать взнос в два раза больше, чем кто-либо другой. Держи, вот двадцать луидоров, но в другой раз, прежде чем великодушничать, подумай о моем кошельке!
Я поднялся.
— Уже уходишь? — спросил Альфред.
— Да, я действую от имени кюре и хочу собрать урожай в одном богатом доме. Встретимся вечером, за ужином. Хочешь, я приглашу священника отужинать с нами?
— Пригласи, но он откажется.
— Почему?
— Кюре соблюдает диету, я же сказал тебе, что он болен.
— Тем хуже! Я боюсь возненавидеть одного священника и буду не прочь в возмещение полюбить другого.
Попрощавшись с Альфредом, я снова сел в карету и приказал Жоржу отвезти меня к г-ну де Шамбле.
Дорогой друг, Вы, конечно, поняли, что я задумал и зачем мне потребовался подписной лист?
Я сразу же сообразил, что это благовидный предлог для нового свидания с г-жой де Шамбле, которую я не рассчитывал увидеть до свадьбы Зои.
Когда мы приехали, я спросил, дома ли г-н де Шамбле.
Мне ответили, что он в Алансоне.
Я осведомился, принимает ли г-жа де Шамбле.
Слуга вернулся и пригласил меня пройти в гостиную, сказав, что графиня просит немного подождать.
Я огляделся вокруг: великолепные зеркала, камин с изумительной отделкой, мебель работы Буля между окнами, пушистый ковер, удобные диван и кресла по последней моде — все говорило не просто о богатстве, а о роскоши этого дома.
В то время как я рассматривал обстановку, дверь отворилась и появилась г-жа де Шамбле.
Она была с непокрытой головой, с кружевным платочком на шее и нарциссом в волосах — этот цветок выглядел столь же белым и бледным, как молодая женщина.
Я поклонился и сказал, тщетно скрывая свое волнение:
— Простите за беспокойство, сударыня, я спросил господина де Шамбле, но мне сказали, что он в отъезде. Тогда я послал узнать, принимаете ли вы, отнюдь не надеясь, что вы окажете мне такую милость.
— Мне доставляет истинное удовольствие видеть вас, сударь, — ответила г-жа де Шамбле, — так как после нашей встречи я не раз упрекала себя за то, что не поблагодарила вас как следует от имени людей, которых вы осчастливили. А теперь, когда вам стало спокойнее на душе, садитесь, сударь, и расскажите, если только это можно доверить женщине, что привело вас к моему мужу.
— Боже мой, сударыня, — ответил я, — признаться, вопрос о господине де Шамбле был задан лишь для того, чтобы соблюсти приличия. По правде говоря, мне хотелось видеть именно вас.
Она встрепенулась.
— Может быть, вы предпочитаете, сударыня, чтобы я употребил другое выражение? Я приехал к вам по делу.
Госпожа де Шамбле улыбнулась, и я продолжал, ободренный ее улыбкой:
— Сударыня, когда вы любезно разрешили мне принять участие в судьбе вашего подопечного, я имел честь говорить вам, что вспомню о вас, как только представится случай совершить благое дело.
Молодая женщина вздрогнула.
— Этот день настал, сударыня. В маленькой безымянной деревушке случилась беда. В результате пожара почти все дома в ней сгорели. Кюре из Рёйи взялся собирать пожертвования для пострадавших. Он приходил сегодня к Альфреду, но моего друга не оказалось дома. Я взял у священника подписной лист и внес деньги, затем заехал в префектуру за взносом Альфреда, а теперь прошу милости у вас.
Бледные щеки г-жи де Шамбле покрылись ярким румянцем. Мне показалось, что женщина дрожит, и я увидел, как она вытерла капельки пота, блестевшие у нее на лбу.
Внезапно она улыбнулась, словно ее осенила какая-то мысль. Сняв с пальца кольцо с бриллиантом, она встала и протянула его мне со словами:
— Держите, сударь, вот мой взнос.
Я посмотрел на графиню с удивлением.
— Вы отказываетесь? — спросила она.
— Нет, сударыня, — ответил я, — но я вас не понимаю. Это кольцо стоит пятьсот франков, не считая оправы, которую, полагаю, делал сам Фроман-Мёрис.
Госпожа де Шамбле молчала, по-прежнему протягивая мне кольцо.
— Сударыня, я пришел просить у вас обычное подаяние, — продолжал я, — вроде того, что кладут в церкви в сумку сборщицы пожертвований. Скажем, один луидор.
Моя собеседница печально улыбнулась. (Друг мой, мне никогда не забыть этой улыбки!)
— Господин де Вилье, — промолвила она, — такому человеку, как вы, можно сказать все; такому сердцу, как ваше, можно довериться.
— Говорите, сударыня.
— Так вот, случается, что женщине, которая не распоряжается своим состоянием, легче отдать кольцо стоимостью в пятьсот франков, чем… один луидор.
Госпожа де Шамбле опустила кольцо на мою ладонь и вышла, приложив к глазам платок.