Рожденная в ночи. Зов предков. Рассказы - Лондон Джек (читать книги онлайн txt) 📗
Судья Уитберг с досады прикусил бы свою ушибленную и распухшую губу, если бы она и без того не болела. Но он сдержал себя и изложил дело ясно, правдиво и верно.
— Ваша милость, — сказал Уотсон, — я предложил бы вам спросить его, что он делал в моих владениях.
— Разумный вопрос. Что вы делали, сэр, во владениях мистера Уотсона?
— Я не знал, что это его владения.
— Это было нарушение чужих границ, ваша милость, — вскричал Уотсон. — Знаки выставлены на видном месте.
— Я не видел знаков, — сказал Соль Уитберг.
— Я сам видел их! — резко возразил судья. — Они бросаются в глаза. Должен предупредить вас, сэр, что если вы в таких мелочах будете уклоняться от правды, то вызовете подозрение по главным пунктам ваших показаний. Почему вы ударили мистера Уотсона?
— Ваша милость, как я уже говорил, я не нанес ему ни одного удара.
Судья посмотрел на расшибленное и распухшее лицо Картера Уотсона и устремил грозный взгляд на Соля Уитберга.
— Посмотрите на щеку этого человека! — загремел он. — Если вы не нанесли ему ни одного удара, то почему он так обезображен и изранен?
— Как я уже говорил…
— Будьте осторожны, — предостерег его судья.
— Я буду осторожен, сэр, я буду говорить только правду. Он сам ударил себя камнем. Он ударил себя двумя разными камнями.
— Разумно ли, чтобы человек — любой человек, если он только не душевнобольной, — нанес себе такие повреждения и продолжал наносить их, расшибая камнем чувствительные части своего лица? — спросил Картер Уотсон.
— Это звучит, как волшебная сказка, — заметил судья. — Мистер Уитберг, вы тогда выпили?
— Нет, сэр.
— Разве вы никогда не выпиваете?
— При случае.
Приняв утонченно-глубокомысленный вид, судья задумался над этим ответом.
Уотсон воспользовался моментом, чтобы подмигнуть Солю Уитбергу, но, претерпев столько оскорблений, этот джентльмен не видел ничего смешного в своем положении.
— Крайне странный случай, весьма странный случай, — объявил судья, приступая к чтению приговора. — Показания обеих сторон совершенно противоречивы. Кроме главных лиц, нет иных свидетелей. Каждый из них утверждает, что нападение совершил другой, и у меня нет формальной возможности установить истину. Но у меня создалось свое личное мнение, мистер Уитберг, и я посоветовал бы вам не приближаться к владениям мистера Уотсона и уехать подальше из этой части страны.
— Это возмутительно! — брякнул Соль Уитберг.
— Остановитесь, сэр! — приказал громовым голосом судья. — Если вы еще раз перебьете судью таким манером, я оштрафую вас за неуважение к суду. И предупреждаю — сильно оштрафую! Сами будучи судьей, вы должны уметь блюсти достоинство суда. Сейчас я прочту приговор.
Одна из статей закона гласит, что сомнение толкуется в пользу ответчика. Как я уже говорил — и повторяю — у меня нет формальных способов установить, кто нанес первый удар. Поэтому, к моему великому сожалению, — тут он сделал паузу и грозно посмотрел на Соля Уитберга, — по каждому из этих дел я вынужден толковать сомнения в пользу ответчика… Джентльмены, вы оба свободны.
— Что ж, может, выпьем по сему случаю? — обратился Уотсон к Уитбергу, когда они вышли из суда, но этот оскорбленный субъект отказался обменяться рукопожатием и пойти в ближайший кабак.
Крылатый шантаж
Питер Уинн, с комфортом развалившись в библиотечном кресле и закрыв глаза, погрузился в размышления о плане кампании, в которой он намеревался разгромить в ближайшем будущем своих финансовых противников. Основная мысль возникла у него еще прошлой ночью, а теперь он упивался уточнением мельчайших деталей. Захватив в свои руки надзор за одним провинциальным банком, двумя оптовыми складами и несколькими лесосплавными предприятиями, он мог еще получить в свое ведение большую водно-силовую установку. Идея была настолько проста, что он чуть не расхохотался, когда она пришла ему в голову. Неудивительно, что его старинные, чересчур хитрые недруги не додумались до простой штуки!
Дверь библиотеки раскрылась: вошел тощий, средних лет мужчина. Он был близорук и носил очки. В руках у него был конверт и распечатанное письмо. Как секретарь Питера Уинна, он обязан был распечатывать, сортировать и распределять корреспонденцию своего хозяина.
— Пришло с утренней почтой, — извиняясь и слегка хихикая, произнес он. — Понятно, это чепуха; но мне казалось, что вам интересно будет взглянуть.
— Читайте, — приказал Питер Уинн, не открывая глаз.
Секретарь прокашлялся.
— Датировано семнадцатым июля, но без адреса. Почтовый штемпель Сан-Франциско. Написано совершенно безграмотно, орфография невероятная. Вот что в письме:
Мистеру Питеру Уинну.
Сер, почтительно пасылаю вам пантового голубя, каторый стоит больших денег. Это лу-лу.
— Что такое «лу-лу»? — прервал Питер Уинн.
Секретарь хихикнул.
— Не имею представления. Должно быть, превосходная степень чего-то. Вот что написано дальше:
He Аткажити нагрузить ево парой кредитных билетов по тыще долларов — И атпустите Ежели вы это зделаете, я никогда больше ни побезпокою вас в противном случае — вы пожилеите.
— Вот и все, и без подписи. Я думал, это вас позабавит.
— А голубь здесь? — спросил Питер Уинн.
— Я не догадался спросить.
— Так узнайте!
Через пять минут секретарь вернулся.
— Да, сударь, голубь прилетел этим утром.
— Принесите его!
Секретарь готов был обратить происшествие в шутку, но Питер Уинн, осмотрев голубя, пришел к иному выводу.
— Посмотрите на него, — говорил он, гладя и лаская голубя. — Какое длинное туловище и продолговатая шея. Настоящий почтовый голубь! Кажется, я лучших и не видывал. Какие мощные крылья и мускулы! Правильно пишет наш анонимный корреспондент, что он лу-лу. Хочется даже задержать его!
Секретарь хихикнул.
— Почему нет? Не отпустите же вы его обратно к автору письма?
Питер Уинн отрицательно покачал головой.
— Я отвечу. Я никому не позволю угрожать мне, будь то анонимно или в шутку!
На клочке бумаги он написал краткий, но выразительный ответ: «Убирайтесь к черту!», подписался и положил бумажку в специальное приспособление, которым голубя предусмотрительно снабдили.
— А теперь отпустим его. Где мой сын? Я бы хотел, чтобы он проследил полет голубя.
— Он в мастерской. Он провел в ней всю ночь и просил утром прислать туда завтрак.
— Сломает он себе шею! — проворчал Питер Уинн раздраженно, но с некоторой гордостью и вышел на террасу.
Став наверху широкой лестницы, он подбросил красавца-голубя вверх. Голубь взмахнул крыльями, с минуту трепетал на месте в нерешимости, затем взлетел.
В вышине он как бы заколебался, потом, найдя, как видно, направление, полетел на восток, через дубовые рощицы.
— Великолепно, великолепно! — шептал Питер Уинн. — Я почти жалею, что отпустил его.
Но Питер Уинн был очень занятой человек; в его голове роилось множество планов, а в руках было столько вожжей, что он скоро позабыл инцидент. Через три дня левый флигель его дачи был взорван. Взрыв был не очень силен, никто из людей не пострадал, но флигель разнесло. С первым же пароходом утром примчалось с полдюжины сыщиков из Сан-Франциско, а спустя несколько часов секретарь в сильном возбуждении ворвался к Питеру Уинну.
— Он опять здесь! — пролепетал он, задыхаясь, выпучив под очками глаза и обливаясь потом.
— Кто здесь? — спросил Питер Уинн.
— Он… он… голубь «лу-лу»!
Финансист понял.
— Вы уже разобрали почту?
— Только начал, сударь.
— Так продолжайте, — может быть, найдете второе письмо от нашего таинственного друга-голубятника!
И письмо оказалось! В нем было:
Мистеру Питеру Уинну
Уважаимый сер, бросьти глупить! Ежели бы вы исполнили Мою просьбу сразу, ваш Хлигел не был бы взорван. Пачтительно извищаю вас, что опять посылаю голубя. Обращайтись с ним Асторожно, зарании благодарю вас Привижите к ему пять тысяч долларовых билетов и Атпустите. Не кормити ево. Не пытайтесь приследовать ево. Голубь теперь Харашо знаит дорогу — и политить, не теряя время. Ежели не послушайтесь, — бирегитесь.
