Infernaliana или Анекдоты, маленькие повести, рассказы и сказки о блуждающих мертвецах, призраках, д - Нодье Шарль (книга бесплатный формат txt) 📗
Адский спутник сжал старика в когтях.
— О, чудовище, — вскричал тот, — когда перестанешь ты терзать меня? Твои когти рвут мою плоть, твои зубы впиваются в мое тело, ты отравляешь меня своим дыханием!
И впрямь, огонь охватил старика, а ужасный страж терзал его тело. Мы онемели и застыли на месте. Адский дух топнул ногой и издал жуткий вопль. Земля тотчас разверзлась и поглотила старика и его палача.
Храбрость наша оказалась ни к чему. Мы поспешили к своим лошадям и поскакали прочь от замка со всей стремительностью, на какую способны были их быстрые ноги.
Вернувшись к маркизу, мы подробно рассказали ему о своем приключении, убеждая его впредь никогда не приближаться к замку.
ЗАЯЦ
Мой приятель, честный фермер, был страстным охотником; с раннего утра можно было видеть, как он перебирался через рвы, карабкался на холмы и преследовал несчастную дичь до самых дальних нор и логовищ.
Однажды вечером, усталый и очень недовольный, он грустно возвращался домой с пустой охотничьей сумкой; из-под ног у него вскакивает заяц; мой друг целится и промахивается; его горечь удваивается, но тут он видит, что заяц притаился в сотне шагов от него. Он вновь заряжает ружье, подходит ближе, снова прицеливается и снова промахивается; он никогда не тратил пули впустую и не понимает, что с ним стряслось. Он уходит, ворча, и видит зайца, который сидит выпрямившись и спокойно разглаживает свои усики.
— На сей раз, — говорит охотник, — тебе от меня не уйти.
Он берет, как всегда, верный прицел, стреляет и думает, что подстрелил зайца. Напрасно: заяц отбегает на несколько шагов и словно смеется над врагом. Неустрашимый охотник кипит от ярости и клянется преследовать зайца хоть до края земли; он держит слово и через два часа расстреливает все пули, а проклятое животное по-прежнему сидит в нескольких шагах и насмехается над ним. Вся ярость давно покинула моего приятеля; он обыскивает свою сумку и находит немного пороха, но свинца больше нет; он не знает, что делать, но вдруг ему приходит в голову мысль изготовить пули из лежащих в кармане шести лиардов [27] и шести су; с превеликим трудом он скручивает монеты, тщательно заряжает ружье и готовится стрелять; внезапно заяц превращается в человека.
— Прекрати преследовать меня, несчастный, — говорит незнакомец охотнику. — Небеса позволили мне принять человеческий облик, дабы ты не совершил злодеяния. Знай же, что я твой дед; пятьдесят лет живу я на этой равнине в шкуре зайца, и наказание мое продлится еще пятьдесят лет. Не повторяй мои ошибки, если не хочешь испытать такую же кару.
Сказав это, он снова превращается в зайца и оставляет внука ошеломленным и дрожащим от страха.
С того дня мой приятель никогда больше не осмеливался охотиться на зайцев.
ЛАНЬ СТАРИННОГО АББАТСТВА
Черная сказка
В середине десятого века, на краю громадного леса в Нормандии, стояло аббатство.
Лес тот был овеян легендами; в нем постоянно являлись призраки и обитала вдобавок белая лань, с незапамятных времен наводившая страх на всю округу. Деды говорили внукам: «Избегай стен аббатства, когда настанет ночь». Перед смертью дед мой дал мне тот же совет, и такой же получил он от своего деда.
Многие молодые люди, не слушая подобные советы, пытались в былые годы справиться с ланью; иные погибали, другие возвращались, но все они видели ужасные вещи.
Монахи тщетно обещали большую награду тому, кто избавит лес от напасти; ужас был столь велик, что никто и слышать не желал о лани.
Так обстояли дела, когда в монастыре попросили приюта два рыцаря; их благородные и гордые лица, их сила, казавшаяся сверхъестественной, многочисленные шрамы, полученные в кровавых схватках — все говорило о том, что незнакомцы были храбрыми воинами.
Аббат сердечно их принял и так искренне просил их провести несколько дней под монастырским кровом, что отказаться они не могли.
— Лишь по причине твоей доброты, — сказал аббату один из рыцарей, — я и мой брат по оружию примем твое предложение; ибо горести наши столь велики, что мы намеревались сложить свои головы в далеких землях.
— Сын мой, — промолвил аббат, — небеса сулят тебе многое; я ждал тебя, и печали твои мне известны. Сюзерен, с позором удаливший тебя, вскоре осознает свою ошибку; ты вернешься ко двору, где достоин быть; знай, на том завершатся твои несчастья.
Сказав это, достойный аббат поднялся и пожелал рыцарям спокойной ночи, а те в удивлении отошли ко сну.
— Знали мы, что аббат овеян святостью, — говорили они между собой, — но не ведали, что он к тому же и пророк.
На следующее утро, едва рассвело, аббат вошел в келью, где спали рыцари, сел у изножья одной из кроватей и повел такую речь:
— О рыцари, столь же благородные, сколь и храбрые, само небо привело вас к нам; Господь, которому мы служим, прислал вас, дабы положить конец и вашим, и нашим злоключениям.
Именитые рыцари! свыше ста лет в окрестностях этого аббатства являются призраки, то более, то менее ужасные; злые духи избрали лес своим домом и предстают перед людьми то в одном, то в другом обличии, и многие наши вассалы и рыцари стали их жертвами. И до сих пор считалось, что никакая земная сила не способна одолеть этих адских духов.
В боли своей, и я так думал, но позапрошлой ночью мне было видение. Явился ангел и сказал мне: «Аббат, небеса тронуты твоими горестями; решено положить им конец; Господь пошлет к тебе двух рыцарей, несправедливо удаленных от двора. Печаль гложет их, и намерены они найти утраченный покой души в чужеземных краях. Убеди их искать подвига в лесу; если руки их не обагрены невинной кровью, если души их не осквернены, они выйдут из этой борьбы победителями, но должны они прежде спросить свою совесть, ибо лишь святость жизни дарует им спасение».
Услыхав слова ангела, я пал ниц, а когда выпрямился, увидел один только яркий свет, прорезавший эфирный свод. Так узнал я о вас, дети мои, и если я верно сужу, судьба уготовила вам великие дела.
Тогда старший из рыцарей промолвил:
— Отец мой, сей молодой человек — мой воспитанник; оба мы происходим из благородных семейств, и священные узы дружбы объединили нас с юных лет; на моем подбородке едва показался пушок, когда Эрноф начал ходить. Еще в детстве он осиротел, и перед смертью отец его заставил меня поклясться, что я никогда не оставлю его сына; затем он посвятил меня в рыцари, дал мне оружие и всевозможные наставления и уснул вечным сном праведных.
Воинская доблесть звала меня ко двору… к битвам… и я отправился туда. Король, умиленный моей юностью, подружился со мной и вскоре стал выказывать мне уважение. Я сражался бок о бок с ним во многих битвах, и мне посчастливилось завоевать его любовь; однажды, когда мы дрались в меньшинстве, он едва не потерял свободу, но я собрал нескольких рыцарей, бросился на противника и вызволил своего короля, который в тот день восторжествовал над врагами.
Благодарность короля равна была моей услуге; все придворные повторяли его похвалы, и я стал королевским телохранителем.
Миновало уже пять лет с тех пор, как я в последний раз виделся со своим воспитанником; я предоставил его заботам преданного оруженосца. Но я чувствовал, что он нуждается во мне; я поговорил с королем, и тот позволил мне привезти ко двору моего приемного сына, мое дитя. Не теряя времени, я отправился за ним и вскоре обнимал своего Эрнофа; в нем, как я увидел, воплотились все мои надежды: он был храбр и обладал благородной душой. Я взял его с собой, и он пришелся королю по сердцу. Наш блистательный монарх изволил посвятить его в рыцари, а юная принцесса разрешила ему носить свой девиз. Увы! недолго продлились эти счастливые дни!
