Отрицание отрицания - Васильев Борис Львович (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Только осторожнее, капитан. Пробуйте кирпич, прежде чем поставите на него ногу. Мы потяжелели с детской поры.
Поднимались они медленно и осторожно. Они и вправду существенно стали тяжелее, и то, что в детстве было просто забавой, сейчас оказалось испытанием терпения и спокойствия. Под Александром дважды рушился кирпич, но, к счастью, не под опорной ногой.
Прапорщик взобрался раньше, подал Вересковскому руку, и оба оказались на целом куске смоленской крепости.
— За мной до угловой башни. Там спустимся.
— Ползти? — осведомился штабс-капитан.
— Просто пригнитесь.
Благополучно добравшись до угловой башни, спустились по заваленной кирпичами и мусором лестнице. Прапорщик осторожно выглянул, прислушался, потом вышел. Александр ждал, укрывшись в нише. Богославский вернулся, сказал приглушенно.
— На берегу никого. Дождь разогнал.
Тихо пробрались на берег, где стояло множество лодок, вытащенных на берег. Прапорщик быстро отыскал легкую лодочку с веслами. Пояснил зачем-то.
— Рыбачат тут помаленьку. Подкармливаются.
Столкнули в воду. Штабс-капитан сел на весла.
— Оттолкните, прапорщик.
— Я переправлю, — сказал Богославский. — Переправлю и вернусь. Тут в церкви служит мой дядя. Укроюсь пока у него.
— Может быть, со мною в офицерский резерв?
— У него безопаснее, до сей поры шум в городе не затих. И лодку надо на место вернуть, а то наверняка вычислят, что кто-то переправлялся. Слышите, как ищут нас?
Александр прислушался. В пропитанном дождем воздухе глухо раздавались чьи-то шаги вразнобой, неразборчивые голоса, где-то далеко грохнул винтовочный выстрел.
— Крепость обшаривают, — сказал прапорщик. — Вам, капитан, тоже нельзя появляться в резерве. Постарайтесь пробраться к отцу Анечки, он спрячет. Дорогу найдете?
— Найду.
— Я высажу вас поближе к его дому, — Богославский влез в лодку, сел за весла. — Если, не дай Бог, вдруг выйдет луна, на всякий случай пригнитесь.
Переправились благополучно. Когда лодка заскребла днищем по песку, Вересковский спрыгнул в воду. Протянул руку.
— Спасибо, прапорщик. А вообще нам следует пробираться на юг. К казакам.
— По Днепру сплавляют баржи от льнозавода до Рославля. Это — реальная возможность, капитан. Удачи!..
12.
Татьяна писала редко и слишком уж сухо. Жива, здорова, сыта, одета. А в следующем — вдруг длинное объяснение, почему она решила поступать не на Медицинский, а на Исторический факультет. Дескать, папин труд всегда был для нее примером, ну, и так далее.
— А живет-то как? — озабоченно спрашивала Ольга Константиновна. — И как с этим самым поступлением? Ведь не отменили же прием без экзаменов для золотых медалисток?
— Сообщила бы, если бы отменили, — генерал в то утро был не в духе, потому что никак не мог припомнить, куда он задевал папку с заметками по сражению под Мукденом. — Почта пока еще…
Он не закончил фразы, поскольку почта и вправду была «пока еще», уже работая с перебоями и запозданием доставок.
— Все — «пока еще»… — вздохнула супруга. — Мы живем в обществе «пока еще». Пока еще полиция, но уже — рабочие дружины. Пока еще есть хлеб, но уже за ним — очереди с утра. Пока еще есть какая-то власть, но уже ее как бы и нет. Пока то, пока се… Все стало призрачным, друг мой. Миражом и бутафорией все стало. Будто ушли актеры, не доиграв пьесы, а декорации остались, в зале — публика, а на сцене — пустота и вооруженные рабочие за кулисами.
Ольга Константиновна не была склонна к монологам. Поэтому слегка удивленный генерал сказал «Да-с» и ушел разыскивать папку по русско-японской войне в свой кабинет, до невозможности перегруженный книгами, папками и бумагами. Папки он так и не научился подписывать, полагаясь на свою память, но последнее время она порою почему-то отказывала, и тогда начинались шумные бессистемные поиски.
Николай Николаевич понимал, как нервничает супруга. Александр где-то в Смоленском госпитале, от Павлика ни слуху, ни духу, Татьяна озабочена только собой, а почта, как было упомянуто Ольгой Константиновной — «пока еще». И впрямь, до какого еще «пока», спрашивается? Свихнулась Россия, свихнулась, а она — сила темная и непредсказуемая. Она — не в Петрограде, не в Москве, не в старых барских усадьбах — она где-то живет вне. Вне городов, вне рабочих поселков, вне всего… А солдаты бегут с позиций, а господа офицеры ничего, в сущности, поделать не могут, а за хлебом — с утра очереди с записью на ладонях химическим карандашом. А оружия в стране — прорва, и в чьих руках окажется это оружие, тот и закажет танцы. То ли вальс с полонезом, то ли вприсядку под гармошку.
Вздыхал генерал. И папка с русско-японской войной порою ему уже казалась не очень-то нужной. Что исследовать, когда время исследований либо уже прошло, либо еще не наступило. А что наступило?.. Междометие. Время междометий. Одних междометий вместо существительных с глаголами.
Осторожно постучали в дверь. Так стучит дворецкий.
— Что тебе?
— Господин прапорщик Николаев.
— Отправь его в сад. Там Наталья с цветочками общается.
— Они вас спрашивают. Для совета.
— Какого совета?
— Мне не сказано. Вашего, наверно.
Вздохнул генерал. Опять какое-то междометие.
— Проси.
И вошел прапорщик Владимир Николаев. Худощавый, даже скорее — не откормленный, проступает юношеская худоба. Значит, из студентов, почему-то решил генерал.
Но доложил по всей строевой форме. «Ваше превосходительство…» и так далее.
— Присаживайтесь, прапорщик. Прошу.
Николаев сел. Аккуратно, на краешек кресла. Николай Николаевич с приятностью отметил хорошее воспитание.
— И что же вас привело ко мне, отставному генералу?
— Скорее всего — растерянность, ваше превосходительство — прапорщик неуверенно улыбнулся.
— Мое превосходительство зовут Николаем Николаевичем. Тем более, что мы знакомы.
— Благодарю вас, Николай Николаевич, а меня — Владимиром, — прапорщик вздохнул. — Ко мне с фронта прибыла делегация в составе унтер-офицера и двух старослужащих из моей роты. Привезли коллективное письмо.
— Личного характера?