Иметь и не иметь - Хемингуэй Эрнест Миллер (книги бесплатно без txt) 📗

– Дома у меня в баке есть бензин, – сказал он Краснобаю. – Я могу перелить его в бутыли и привезти на машине, а Элберт может привезти еще, если понадобится. Лодка будет стоять на реке как раз там, где проходит шоссе. Они могут подъехать на машине.

– Они хотят, чтоб вы ждали их у самого Портер-Дока.

– Как же я могу поставить там лодку, прямо на виду?

– Не можете. Но я думаю, что они не согласятся на машине.

– Ну, хорошо, тогда я ее пока поставлю на реке, заправлю и сделаю все, что требуется, а потом перегоню. Вы можете привезти их на моторке. А пока мне нужно ее туда поставить. У меня еще дел куча. Вы идите на ялике к берегу, берите машину и приезжайте за мной к мосту. Я буду на шоссе часа через два. Оставлю ее и приду на шоссе.

– Я приеду за вами, – ответил ему Краснобай, и Гарри, приглушив мотор так, что лодка бесшумно двигалась по воде, развернулся на буксире и повел ялик туда, где виднелись огни сторожевой шхуны. Он выключил мотор и придержал ялик, пока Краснобай пересаживался.

– Значит, часа через два, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Краснобай. Сидя у штурвала, медленно подвигаясь в темноте вперед, стараясь не попасть в полосу света от причальных огней, Гарри думал о том, что Краснобаю приходится все-таки потрудиться за свои деньги. Интересно, сколько он думает получить. Интересно, как он вообще спутался с этими молодцами. Плут он большой, но в свое время из него мог выйти толк. И он неплохой адвокат. Но меня прямо в дрожь бросило, когда он сам это сказал. Он просто сам накликал это на себя. Чудно, как это человек может накликать что-нибудь. Когда я услышал, как он сам накликает на себя, мне даже страшно стало.

Глава двенадцатая

Придя домой, он не стал зажигать свет, он снял внизу башмаки и в носках поднялся по каменной лестнице. Он разделся и, оставшись в одной рубашке, лег в постель, прежде чем проснулась его жена. Она окликнула в темноте: «Гарри», – и он сказал: «Спи, спи, старуха».

– Гарри, в чем дело?

– Собираюсь в рейс.

– С кем?

– Ни с кем. Может быть, с Элбертом.

– На какой лодке?

– Я взял свою лодку.

– Когда?

– Только что.

– Ты попадешь в тюрьму, Гарри.

– Никто не знает, что я взял ее.

– Где она?

– Спрятана.

Лежа неподвижно в постели, он почувствовал на своем лице ее ищущие губы и потом прикосновение ее руки, и он повернулся и крепко прижался к ней.

– Ты хочешь?

– Да. Сейчас.

– Я спала. Помнишь, как мы делали это во сне?

– Слушай, тебе не мешает культяпка? Тебе не противно?

– Ты глупый. Мне даже нравится. Все, что твое, мне нравится. Положи ее сюда. Нет, сюда. Вот так. Правда, мне нравится.

– Точно ласт у морской черепахи.

– Ты вовсе не черепаха. А верно, что они это делают целых три дня?

– Верно. Слушай, ты потише. Мы разбудим девочек.

– Они не знают, какой ты у меня. Они никогда не узнают, какой ты у меня. Ох, Гарри, если б тебе не надо было уезжать. Если б тебе никогда не надо было уезжать. Скажи, ты со многими женщинами спал – кто лучше всех?

– Ты.

– Неправда. Ты всегда говоришь мне неправду.

– Правда. Ты лучше всех.

– Я уже старая.

– Ты никогда не будешь старая.

– И я болела.

– Если женщина хорошая, это не имеет значения.

– Положи культяпку сюда. Вот так. Так. Так.

– Мы слишком шумим.

– Мы говорим шепотом.

– Я должен уйти до рассвета.

– Ты спи. Я разбужу тебя. Когда ты вернешься, мы повеселимся. Поедем в Майами и остановимся в гостинице, как когда-то. Совсем как когда-то. В таком месте, где нас никто никогда не видел. Знаешь что? Давай поедем в Новый Орлеан?

– Может быть, – сказал Гарри. – Ладно, Мария, мне теперь надо спать.

– Поедем в Новый Орлеан?

– Отчего не поехать. Только сейчас мне надо слать.

– Ну, спи. Ты мой сладкий. Спи, спи. Я разбужу тебя. Не беспокойся.

Он уснул, вытянув на подушке обрубок ампутированной руки, а она еще долго лежала и смотрела на него. Свет уличного фонаря падал в окно, и его лицо было освещено. Я счастливая, думала она. Глупые девочки. Они не знают, что у них будет. Я знаю, что у меня есть и что у меня было. Я счастливая женщина. Он говорит, как у морской черепахи. Я рада, что это случилось с рукой, а не с ногой. Я бы не хотела, чтоб он потерял ногу. Почему это нужно было, чтоб он потерял руку? Чудно все-таки, но мне это не мешает. С ним мне ничего не мешает. Я счастливая женщина. Таких мужчин больше нет. Кто не пробовал, тот не знает. У меня их было много. Я счастливая, что мне достался такой. Может ли быть, что черепахи чувствуют то же, что и мы? Может ли быть, что они все время это чувствуют? Или, может быть, самке это больно? Черт знает, о чем только я думаю. Как он спит, совсем как маленький. Лучше мне не спать, чтобы вовремя разбудить его. Господи, я бы это могла всю ночь, если б мужчины были иначе устроены. Я бы хотела так: всю ночь, и совсем не спать. Совсем, совсем, совсем не спать. Совсем-совсем. Только подумать, а? В моем возрасте. Я еще не стара. Он сказал, что я все еще хорошая. Сорок пять, это еще не старость. Я на два года старше его. Как он спит, точно маленький мальчик.

За два часа до рассвета они уже возились в гараже у бака с бензином, наливали и закупоривали бутыли и устанавливали их в багажнике машины. Гарри прицепил к правой руке крючок и очень ловко двигал и поднимал оплетенные ивовыми прутьями бутыли.

– Ты позавтракать не хочешь?

– Когда вернусь.

– Даже кофе не хочешь?

– А есть?

– Есть. Я поставила на плиту, когда мы выходили.

– Ну, принеси сюда.

Она принесла кофе, и он выпил его в темноте, присев на колесо машины. Она взяла чашку и поставила ее на стеллаж.

– Я поеду с тобой, помогу тебе перетаскивать бутыли, – сказала она.

– Ладно, – ответил он, и она села с ним рядом, крупная женщина с длинными ногами, крупными руками, крупными бедрами, все еще красивая, в шляпе, низко надвинутой на крашеные золотистые волосы. В предрассветной темноте и прохладе они ехали по шоссе сквозь туман, тяжело нависший над равниной.

– Чем ты встревожен, Гарри?

– Не знаю. Так просто тревожно. Ты что, решила отпускать волосы?

– Да, думаю, может, отпустить. Девочки все ко мне пристают.

– Ну их к черту. Оставь так, как сейчас.

– Ты правда так хочешь?

– Да, – сказал он. – Мне так нравится.

– Тебе не кажется, что я уже старая и некрасивая?

– Ты красивее их всех.

– Хорошо, я подстригусь опять. Я могу сделать цвет еще светлее, если тебе нравится.

– Что вообще за дело девочкам до того, что ты делаешь? – сказал Гарри. – Нечего им надоедать тебе.

– Ты же знаешь, какие они. Ты же знаешь, девочки всегда такие. Слушай, если у тебя рейс будет удачный, мы поедем в Новый Орлеан, хорошо?

– В Майами.

– Ну, хотя бы в Майами. А их оставим здесь.

– Раньше я должен сделать этот рейс.

– Ты чем-то встревожен, скажи?

– Нет.

– Ты знаешь, я целых четыре часа не могла заснуть, все думала о тебе.

– Ты славная старуха.

– Мне стоит только подумать о тебе, и я сейчас же хочу тебя.

– Ну, теперь давай переливать бензин в баки, – сказал ей Гарри.

Глава тринадцатая

В десять часов утра, в баре Фредди, Гарри стоял у стойки вместе с тремя или четырьмя другими, и только что оттуда вышли двое таможенных чиновников. Они спрашивали его о лодке, и он сказал, что ничего о ней не знает.

– Где вы были вчера вечером? – спросил один из них.

– Здесь и дома.

– До которого часу вы были здесь?

– Пока бар не закрылся.

– Кто-нибудь видел вас здесь?

– Все видели, – сказал Фредди.

– А в чем дело? – спросил их Гарри. – По-вашему, я украл свою собственную лодку. А что бы я стал с ней делать?

– Я только спросил, где вы были, – сказал таможенник. – Не злитесь.