Зверобой (Художник Г. Брок) - Купер Джеймс Фенимор (читать книги полностью txt) 📗
– Место это очень удобное, чтобы расставлять капканы, да и укрыто оно от любопытных глаз гораздо лучше, чем озеро. И все же я никогда не забираюсь сюда, не подготовив предварительно всех мер, чтобы выбраться обратно, – продолжал старый чудак. – А выбираться отсюда гораздо легче, подтягивая судно на канате, чем отталкиваясь веслом. Якорь лежит в открытом озере, у начала протока, а здесь вы видите канат, за который можно тянуть. Но без вашей помощи, с одной только парой рук, было бы довольно тяжело протащить такую баржу вверх по течению. К счастью, Джуди орудует веслом не хуже меня, и когда мы не боимся неприятеля, то выбраться из реки бывает не слишком трудно.
– А что мы выиграем, мастер Хаттер, переменив позицию? – спросил Зверобой очень серьезно. – Здесь мы хорошо укрыты и, засев в каюте, можем упорно обороняться. Сам я никогда не участвовал в боях и знаю о них только понаслышке, но мне кажется, что мы могли бы одолеть двадцать мингов под защитой таких укреп лений.
– Эх, эх! Никогда не участвовали в боях и знаете о них только понаслышке! Это сразу заметно, молодой человек. Видели вы когда-нибудь озеро пошире этого, прежде чем явились сюда с Непоседой?
– Не могу сказать, чтобы видел, – скромно ответил Зверобой. – В мои годы надо учиться, и я вовсе не желаю возвышать голос в совете, пока не набрался достаточно опыта.
– Хорошо. В таком случае я объясню вам все невыгоды боя на этой позиции и все преимущества открытого озера. Здесь, видите ли, дикари будут направлять каждый свой выстрел прямо в цель, и надо полагать, что несколько пуль все же попадут в щели между бревнами. Нам же придется стрелять наугад в лесную чащу. Кроме того, в мое отсутствие могут захватить и разграбить «замок», и тогда пропадет все мое имущество. На озере на нас могут напасть только в лодках или на плотах, и там мы можем заслонить «замок» ковчегом. Понятно ли все это, юноша?
– Да, это звучит убедительно, и я не стану с вами спорить.
– Ладно, старый Том! – крикнул Непоседа. – Если надо убираться отсюда, то чем скорее мы начнем, тем раньше узнаем, суждено ли нам воспользоваться сегодня нашими собственными волосами в качестве ночных колпаков.
Предложение это было настолько благоразумно, что никто не решился его оспаривать. После кратких предварительных пояснений трое мужчин поспешили сдвинуть ковчег с места.
Причалы были отданы в один миг, и тяжелая махина медленно выплыла из-под прикрытия. Лишь только она освободилась от помехи, которую представляли собой ветви, сила течения почти вплотную прибила ее к западному берегу.
У всех невольно сжались сердца, когда ковчег, ломая ветви, начал пробираться сквозь кусты и деревья: никто не знал, когда и где может появиться тайный, опасный враг. Сумрачный свет, все еще струившийся сквозь нависший лиственный покров или пролагавший себе дорогу сквозь узкий, похожий на ленту просвет над текущей внизу рекой, усиливал ощущение опасности, потому что предметы были видны, но очертания их расплывались. Солнце еще не закатилось, но прямые лучи его уже не проникали в долину, а вечерние тени начали сгущаться, делая тем самым лесной сумрак еще более мрачным и унылым.
Однако, по мере того как мужчины вытягивали канат, ковчег медленно и безостановочно двигался вперед. У баржи было очень широкое днище, поэтому она неглубоко сидела в воде и плыла довольно легко.
Опыт подсказал Хаттеру еще одну меру предосторожности, устранившую препятствия, которые иначе неизбежно поджидали бы их у каждого изгиба реки. Когда ковчег спускался вниз по течению, Хаттер погрузил в воду на самой середине протока тяжелые камни, привязанные к канату. Благодаря этому образовалась цепь якорей: каждый из них удерживался на месте при помощи предыдущего. Не будь этих якорей, ковчег неминуемо цеплялся бы за берега; теперь же он плыл, легко обходя их.
Пользуясь всеми выгодами этой уловки и подгоняемые боязнью встретиться с индейцами, Плавучий Том и оба его товарища тянули ковчег вверх по течению с такой быстротой, какую только допускала прочность каната. На каждом повороте протока со дна поднимали камень, после чего курс баржи изменялся и она направлялась к следующему камню. Иногда Хаттер тихим, приглушенным голосом побуждал друзей напрячь все свои силы, иногда же предостерегал их от излишнего усердия, которое в данном случае могло быть опасным.
Несмотря на то что мужчины привыкли к лесам, угрюмый характер густо заросшей и затененной реки усиливал томившее их беспокойство. И когда наконец ковчег достиг первого поворота Саскуиханны и глазу открылась широкая гладь озера, все испытали чувство облегчения, в котором, быть может, не хотели признаться. Со дна подняли последний камень; канат уже тянулся прямо к якорю, заброшенному, как объяснил Хаттер, в том месте, где начиналось течение.
– Слава богу! – воскликнул Непоседа. – Наконец-то показался дневной свет, и мы скоро сможем увидеть наших врагов, если нам суждено иметь с ними дело!
– Ну, этого еще нельзя сказать, – проворчал Хаттер. – На берегу, у самого истока, осталось одно местечко, где может притаиться целая шайка. Самая опасная минута настанет тогда, когда, миновав эти деревья, мы выйдем на открытое место, потому что враги останутся под прикрытием, а мы будем на виду… Юдифь, моя девочка, брось весло и спрячься в каюте вместе с Гетти, и, пожалуйста, не высовывайтесь из окошка. Те, с кем, может быть, придется нам встретиться, вряд ли станут любоваться вашей красотой… А теперь, Непоседа, давай-ка тоже войдем внутрь и будем тянуть канат из-за двери; это, по крайней мере, предохранит нас от всяких неожиданностей… Друг Зверобой, здесь течение гораздо слабее, и канат лежит совершенно прямо, поэтому будет гораздо лучше, если вы станете переходить от окошка к окошку и следить за тем, что делается снаружи. Но помните: прячьте голову, если вам только дорога жизнь. Как знать, когда и где мы услышим о наших соседях.
Зверобой повиновался, не испытывая страха. Он был заинтересован и сильно возбужден совершенно новым для него положением. Впервые в жизни он находился поблизости от врага или, во всяком случае, имел все основания предполагать это. Когда он занял место у окошка, ковчег должен был миновать самую узкую часть протока, откуда начиналась река в собственном смысле этого слова и где деревья переплетались наверху, покрывая проток зеленым сводом.
Ковчег уже проходил последнюю извилину этого лиственного коридора, когда Зверобой, высмотрев все, что можно было увидеть на восточном берегу реки, прошел через каюту с целью поглядеть в противоположное окошко на западный берег. Его появление у этого наблюдательного пункта было как нельзя более своевременно: не успел он приложить глаз к щели, как увидел зрелище, которое, несомненно, могло напугать такого молодого и неопытного часового. Над водой, образуя дугу, свисало молодое деревцо; когда-то оно тянулось к свету, а потом было придавлено тяжестью снега – случай, нередкий в американских лесах. И вот на это дерево уже взобралось человек шесть индейцев, а другие стояли внизу, готовясь последовать за передовыми, лишь только освободится место. Индейцы, очевидно, намеревались, перебравшись по стволу, соскочить на крышу ковчега, когда судно будет проплывать под ними. Это не представляло большой трудности, так как по склоненному дереву передвигаться было легко. Ветви служили достаточной опорой рукам, а прыгнуть с такой высоты ничего не стоило. Зверобой увидел эту шайку, когда она только что появилась из леса и начала взбираться по стволу. Давнее знакомство с индейскими обычаями тотчас же подсказало охотнику, что пришельцы в полной боевой раскраске и принадлежат к враждебному племени.
– Тяни, Непоседа, – закричал он, – тяни изо всех сил, если любишь Юдифь Хаттер! Тяни, малый, тяни!
Молодой охотник знал, что обращается с этим призывом к человеку, обладавшему мощью великана. Крик прозвучал серьезно и предостерегающе. Хаттер и Марч, чувствуя, что это неспроста, в самый опасный момент изо всех сил налегли на канат. Ковчег пошел вдвое быстрее и наконец выскользнул из-под лесного свода, словно сознавая нависшую над ним опасность.
