Парк-авеню 79 - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

— Мария!

— Извини, мама. Мне очень жаль.

Мария повернулась и тихо вышла из кухни, потом из квартиры. Хлопнула входная дверь.

Кэтти поняла, сердцем почувствовала, что дочь ушла от нее навсегда. Давясь рыданиями, она повернулась к мужу:

— Что я наделала! О, господи, что я натворила! Бедная моя девочка!

Питер не шелохнулся, будто весь этот крик не имел к нему никакого отношения. Он был спокоен, и только недобрая улыбка выдавала его торжество.

— Ты поступила правильно, Кэтти. Давно бы так.

Она перестала плакать.

— Думаешь, это поможет?

Питер глубокомысленно надул щеки:

— Да, конечно.

Кэтти внимательно посмотрела на Питера... В голове забрезжила слабая догадка, но как раз в эту минуту закричал ребенок. Она прижала к себе плачущего сынишку и застыла, глядя в одну точку. Ее раздирали сомнения.

О, как хотелось поверить в то, что она справедливо наказала Марию, в то, что другого выхода не было и ничего страшного не произошло, И чем больше Кэтти убеждала себя во всем этом, тем больнее ныло сердце от тяжелого предчувствия: случилось непоправимое.

8

Мария вошла в лавку как раз в тот момент, когда в будке возле входной двери зазвонил телефон.

— Не беспокойтесь, мистер Рэннис, я подойду. Это звонят мне.

Она сняла трубку, прикрыла ее ладонью:

— Алло.

Голос Росса спросил:

— Мария, это ты?

— Да.

Голос потеплел.

— Привет! Чем занимаешься?

— Ничем.

— Я собираюсь махнуть в Риверсайд Драйв. Там прохладно. Хочешь прокатиться?

— Хочу.

— Тогда я заеду за тобой прямо сейчас.

— Нет...

Мария задумалась:

— Мне надо переодеться. И вообще, давай встретимся где-нибудь в другом месте. Подальше от моего дома.

— Если хочешь, приходи в гараж на восемьдесят третьей улице между. Парк Авеню и Лексингтон Авеню.

— Хорошо. Я постараюсь там быть через полчаса. Привет.

— Пока.

В трубке послышался щелчок, потом короткие гудки. Мария вышла из будки. Подозрительно сощурив глаза, возле двери торчал мистер Рэннис.

— Кто звонил?

— Так, один приятель.

Он взял девушку за руку:

— Мария, хочешь шоколадку?

— Нет, спасибо.

Она хотела высвободиться, но старик еще крепче сжал пальцы:

— Про деньги я тебе сегодня не напоминаю.

Мария улыбнулась:

— И правильно делаете — у меня сегодня ни цента. И вообще, мне пора. Мать ждет.

Девушка вырвалась из цепкой клешни мистера Рэнниса и в два прыжка оказалась на пороге. Он едва успел крикнуть вдогонку:

— Мария, если захочешь чего-нибудь вкусного, сразу скажи. Все будет твое.

С улицы донесся веселый голосок:

— Спасибо, мистер Рэннис. Я запомню ваши слова.

Возле подъезда девушка столкнулась с выходившей из дома матерью, и Кэтти невольно засмотрелась на сверкающие под солнцем золотые волосы Марии.

— Здравствуй, дочка.

— Здравствуй, мама.

— Как дела в школе?

— Нормально.

— Что у тебя нового?

— А чего ты ждешь?

— Да нет, я просто спросила...

Кэтти хотела сказать, что сожалеет о случившемся, что за завтраком произошло ужасное недоразумение, но язык почему-то не слушался.

Мария, как ни в чем ни бывало, перевела разговор на другое:

— Куда ты идешь?

— Хочу пройтись по магазинам.

Кэтти солгала. Она собиралась идти к врачу, но говорить об этом дочери боялась, и на то были свои причины.

— Мария, а какие у тебя планы?

— Переоденусь и пойду к подруге. Заниматься.

— Постарайся не шуметь — малыш только что заснул.

— Хорошо.

Мария резко повернулась и, не сказав больше ни слова, вошла в подъезд. Поднявшись на свой этаж, она осторожно открыла дверь. В квартире стояла сонная тишина. Девушка на цыпочках подошла к гостиной — отчим, как всегда, дремал у раскрытого окна. Голова с разинутым ртом свесилась набок, возле ног валялась раскрытая газета.

Мария тихонько прошла в свою комнату. Раскинув пухлые лапки, уютно сопел в кроватке малыш. Она быстро сбросила с себя влажную от пота блузку и пошла на кухню. Там сняла лифчик, аккуратно повесила его на спинку стула, потом приоткрыла водопроводный кран. С тихим звоном в раковину ударила тоненькая струйка холодной воды. Через две минуты Мария смыла с себя мыло, наощупь нашла на гвозде полотенце. На растирание груди и плеч ушла еще минута. Не оборачиваясь, девушка потянулась за лифчиком — на спинке стула его не было. Голос отчима заставил ее вздрогнуть:

— Он упал, и мне пришлось его поднять. Возьми, Мария. Вот...

Поежившись под пристальным взглядом, девушка прикрыла грудь руками.

— Ну, спасибо. Выручил. Видно, он упал с таким грохотом, что ты, бедный, проснулся.

Питер улыбнулся, словно не заметил ее язвительного тона:

— Когда мы были совсем молодыми и жили у себя на родине, твоя мать была точно такой, как ты сейчас.

Мария ехидно прищурилась:

— А ты-то откуда знаешь, какой была моя мать? Она о тебе тогда и слыхом не слыхала.

Девушка решительно направилась в комнату, однако, отчим преградил ей дорогу:

— Мария, почему ты меня не любишь?

Она посмотрела в его оплывшее лицо прямым холодным взглядом:

— Я не могу видеть тебя... дома.

Питер неправильно понял эти слова:

— А если я пойду работать? Тогда ты полюбишь меня?

Мария пожала плечами:

— Не знаю. Все может быть.

— И мы станем друзьями?

Он притянул ее к себе и попытался поцеловать, но девушка вырвалась из липких рук и убежала.

Дверь за ней захлопнулась. Питер вытер потное лицо. В висках билась кровь. Ишь, сучонка! «Может быть»... Когда-нибудь у него лопнет терпение, и он покажет этой мерзавке!

Тяжело отдуваясь, Питер дотащился до холодильника и вынул очередную банку пива.

Кэтти сидела на длинной скамье возле кабинета врача, терпеливо ожидая своей очереди. Молодая сестра за деревянной стойкой сосредоточенно перебирала медицинские карты и время от времени вызывала пациенток. Легкость, с какой она выкрикивала любые, даже самые невероятные фамилии, не оставляла сомнений в ее опытности. Наконец Кэтти услышала:

— Миссис Мартине, кабинет номер четыре. Миссис Ритчик, кабинет номер пять.

Кэтти и ее соседка по лавке одновременно поднялись и, словно подбадривая друг друга, обменялись быстрыми улыбками. Женщина первой подошла к стойке, взяла свою карту. Через минуту она скрылась в кабинете номер четыре.

Кэтти обратилась к сестре:

— Я — миссис Ритчик.

Девушка скользнула по ней равнодушным взглядом:

— Первый визит?

Кэтти покачала головой:

— Нет, я уже была здесь... Когда родился Питер.

Сестра нетерпеливо тряхнула головой: господи, до чего люди бестолковы!

— Я спрашиваю, вы уже сдавали анализы?

— Нет.

Сестра сунула руку под стойку, вынула пузырек с широким горлом:

— Соберите мочу и отдайте доктору. Вот ваша карта.

Кэтти взяла бумажки, пузырек и вошла в кабинет номер пять. Там никого не было. Она разделась, аккуратно сложила одежду, присела на краешек табуретки. Ждать пришлось долго. Кэтти потеряла счет времени, когда с блокнотом в руках вошла ученица медсестры. Совсем молоденькая, почти девочка. Она задала миссис Ритчик множество вопросов, старательно записала ответы и, вырвав листок, ободряюще улыбнулась:

— Сейчас с вами побеседует доктор.

Примерно через полчаса в сопровождении двух ассистентов появился врач. Он пробежал глазами написанное в листке:

— Миссис Ритчик?

— Да, доктор.

— Меня зовут доктор Блек. Вы знаете срок своей беременности?

— Примерно... Месяц или два.

Безалаберные больные всегда вызывали в докторе непреодолимую досаду, однако он подавил раздражение.

— Ложитесь. Я осмотрю вас.

Она безропотно влезла на никелированное акушерское кресло. Лежать на нем было страшно неудобно, к тому же лампочка под потолком светила прямо в глаза, однако Кэтти воспринимала все это как нечто совершенно естественное.