Брат мой, враг мой - Уилсон Митчел (книги хорошего качества txt) 📗
– Ах ты сукин сын! – радостно вздохнул он, обращаясь к потолку, к прибору, к первоначальной концепции, ко всему огромному, ещё не видимому и не познанному миру физических явлений, который предстояло исследовать. – Трижды сукин сын! Тебе от меня никуда не уйти! – Через минуту он загорелся неудержимым желанием поскорее взяться за работу и впервые за всё время остро ощутил отсутствие Кена. Он выпрямился и взял телефонную трубку, но ничего не достиг, разве что заставил звонить другой телефон в пустом гостиничном номере, в самом центре города; телефон звонил и звонил с тщетной настойчивостью, пока Дэви, медленно закипая от злости, не бросил трубку. Но злость только подхлестнула его, и через несколько минут он уже набрасывал новый чертеж фотоэлектрической сетки. Он с головой ушел в работу и тогда услышал, как хлопнула наружная дверь.
Дэви вскочил, не выпуская из рук чертежей; он так обрадовался приходу Кена, что не только простил ему долгое отсутствие, но и выругал себя: как он мог рассердиться на него так сразу! Ведь Кен не подошел к телефону только потому, что был уже на пути в лабораторию. Но это оказался вовсе не Кен, а Ван Эпп. Дэви оставалось лишь пожать плечами.
– Я тут надумал кое-что, от чего можно оттолкнуться, – спокойно сказал он. – Пойдемте в мастерскую, я покажу вам, что надо делать.
И они вдвоем взялись за изготовление тончайших деталей для новой конструкции, однако работа подвигалась медленно, потому что ни один из них не обладал тем опытом и изощренным чутьем, какое было у Кена даже в пальцах. До самого вечера и почти весь следующий день трудились они над тонкой, как паутина, конструкцией, натыкаясь на одну неудачу за другой. И всё это время телефон Кена не отвечал. В самом ли деле его не было дома или он лежал в постели на расстоянии вытянутой руки от аппарата, но рука эта обнимала девушку, и поэтому в ответ на настойчивые звонки он только досадливо морщился?
«Пусть себе трезвонит, будь он проклят! – быть может, шептал он, смеясь, на ухо девушке. – Пусть весь мир стучится к нам в дверь! Я слышу только тебя!»
На третий день Дэви и Ван Эппу удалось наконец сделать новую сетку без особых изъянов, и перед Дэви встала задача вскрыть одну из герметически запечатанных трубок. Он поглядел на большой грушеобразный стеклянный баллон со сложным переплетением металлических электродов, намечая ту линию на шейке трубки, где её можно было бы разрезать с наименьшим риском – так, чтобы хлынувший внутрь воздух не испортил её. Дэви точно знал, что надо делать, хотя сам давно уже не вскрывал трубок. Такая тонкая работа была специальностью Кена, но если Дэви сейчас не возьмет всю ответственность на себя, дело не двинется вперёд. Риск был велик: малейшая ошибка могла испортить трубку так, что уже не поправишь, но иного выхода нет – надо рискнуть.
Дэви снял со стены кислородную горелку и распрямил две питавшие её длинные резиновые трубки, чтобы они не переплетались и не мешали ему. Затем он включил газ – на конце горелки затрепетал крошечный жёлтый флажок пламени. Дэви поглядел на него и с тайным страхом, сковывавшим его движения, подошел к стальному баллону с кислородом, своего рода бомбе, поставленной торчком, и открыл первый клапан. Стрелка манометра мгновенно качнулась до сотни фунтов на квадратный дюйм, но Дэви удержал её от дальнейшего скачка и заставил замереть на месте. Затем он стал осторожно поворачивать медную ручку точной регулировки клапана, пока прибор на выходе не показал десять фунтов на квадратный дюйм – гораздо больше, чем ему требовалось, но он всё же пустил струю кислорода в горелку, чтобы проверить силу напора. Кислород ворвался в жёлтое пламя голубой струйкой – пламя вспыхнуло ярче, поголубело, потом посинело, становясь всё темнее и гуще, пока наконец трепещущий флажок не сузился и не превратился в красивый синий вымпел, напрягшийся под напором дувшего сквозь него кислородного ветра. Дэви приоткрыл клапан чуть побольше – вымпел стал острой прозрачной голубой иглой, до того накаленной, что она могла бы расплавить сталь.
Дэви всё же не мог заставить себя притронуться к трубке, не попытавшись ещё раз вызвать Кена. Он выключил кислород, и гудящая игла снова превратилась в жёлтый язычок, слегка загибающийся кверху от тока воздуха в комнате; пламя было снова спокойным и тихим, как огонек свечи.
Телефон Кена по-прежнему не отвечал. Разозлившись, Дэви решил было послать ему телеграмму. Кен может не отвечать на телефонные звонки, но – хочет он этого или нет – посыльный просунет жёлтую бумажку под его дверь. «А впрочем, ну тебя к черту, – подумал Дэви. – Ты мне не нужен. Я тоже могу научиться всему, что умеешь ты!» В таком весьма воинственном настроении он вернулся в лабораторию и смело приступил к делу. Без всяких колебаний он взял острый напильник и провел черту вокруг шейки трубки, на дюйм выше того места, где начиналась выпуклость. Потом включил кислород. Сейчас он стал Кеном. И с ловкостью Кена он поднес острие стеклянной палочки к гудящему пламени и не отнимал, пока стекло не стало золотистым, потом красным и наконец не начало плавиться. С той же ловкостью, порожденной абсолютной уверенностью, он прижал раскаленное острие палочки к черте, проведенной на шейке трубки, и словно сам почувствовал его жгучее прикосновение. Кончиком пальца он провел по языку и легонько стряхнул капельку слюны на раскаленное стекло. Раздался негромкий, но резкий звук – нечто вроде быстрого «крак!». ещё секунда – и царапина на стекле превратилась в трещину, которая мгновенно обежала вокруг всей шейки по черте, проведенной напильником. Воздух, проникший сквозь трещину, бесшумно заполнил вакуум. Разрез был сделан ровно, трубка не повреждена; теперь Дэви мог вынуть её основание, к которому была присоединена вся металлическая конструкция. Когда они заменят прежнюю сетку новой, обе части трубки можно будет снова сложить, запаять, и она опять станет такой, как была. И только когда всё было кончено, Дэви понял, какого напряжения стоила ему эта операция, и чуть не засмеялся: до чего же это оказалось просто! Он увидел, что Ван Эпп смотрит на него с восхищением; должно быть, он сам так смотрит на Кена, подумал Дэви. Но эта мысль была ему сейчас неприятна, и он тут же выбросил её из головы. Остаток дня они занимались монтированном новой сетки, запаивали трубку и снова создавали в ней вакуум.
На следующее утро, придя в лабораторию, Дэви услышал в мастерской чьи-то деловитые шаги, а на вешалке в конторе увидел шляпу и пальто Кена. Дэви тотчас прошел по коридору и остановился в дверях мастерской, но Кен, возившийся с какой-то схемой, едва взглянул на него.
– Нашел! – кратко бросил Кен, всем своим видом показывая, что он занят и ему не до разговоров. – Меня осенило в два часа ночи.
– Ты нашел? – переспросил Дэви. – Что ты хочешь сказать? Где ты пропадал, черт возьми? Это я нашел. Я сконструировал новую сетку…
– Какая там сетка! – нетерпеливо перебил его Кен. – Надо, чтобы сигнал усиливался сам собой, а помехи сами собой исчезали…
– Вот как? – не без иронии осведомился Дэви. – И только-то?
– И только-то. Слушай, Дэви, дай мне два часа, и я тебе покажу. Сам увидишь.
– Ладно, если у тебя получится – покажи. А я тем временем займусь своим делом.
– Валяй, – согласился Кен. – А когда застрянешь, приходи помогать мне. Куда это запропастился Ван Эпп?
– Он работает со мной, – холодно сказал Дэви. – А где же ещё он, по-твоему, должен быть? Он-то, по крайней мере, приходил сюда каждый день.
Кен, наконец, поднял глаза на брата, но взгляд у него был простодушный и невинный до бесстыдства. Он улыбнулся и подмигнул.
– Ладно уж, – мягко сказал он и рассмеялся. – Я, может быть, и не часто здесь показываюсь, но если прихожу, то недаром!
Результаты своей работы Дэви мог проверить лишь через три-четыре дня, но он упрямо продолжал трудиться вместе с Ван Эппом. Он решил доказать, что его вычисления правильны, хотя каждую минуту ожидал, что Кен позовет его и похвастается легкостью, с какою он одержал победу. Как бы ни был уверен Дэви в своей правоте, интуиция Кена вызвала в нем такое уважение и восхищение, что, если бы Кен заявил о найденном им способе делать черное белым, Дэви принял бы это за непреложную истину. Тем не менее день прошел, а Кен так и не позвал его посмотреть на чудо. Вечером, когда они вместе выходили из лаборатории, Кен был всё так же спокоен и уверен в себе.
