Пармская обитель - Стендаль Фредерик (книги полностью .TXT) 📗
Капрал молча шел быстрым шагом. Подбежали восемь – десять солдат и пошли за ним; он привел их к толстому дубу, окруженному кустами терновника, и все так же молча разместил их вдоль опушки леса растянутой цепью – каждый стоял по меньшей мере в десяти шагах от своего соседа.
– Ну, слушай, ребята! – сказал, наконец, капрал, впервые нарушив молчание. – Без команды не стрелять. Помните, что у вас только по три патрона.
«Да что же это происходит?» – спрашивал себя Фабрицио. И когда, наконец, остался один на один с капралом, сказал:
– У меня ружья нет.
– Во-первых, молчи! Ступай вон туда; шагах в пятидесяти от опушки найдешь какого-нибудь беднягу солдата, которого зарубили пруссаки. Сними с него ружье и патронташ. Да смотри у раненого не вздумай взять! Бери ружье и патронташ у того, кто наверняка убит. Поживей возвращайся, а не то попадешь под пулю своего же товарища.
Фабрицио бросился бегом и вскоре вернулся с ружьем и патронташем.
– Заряди ружье и встань за это вот дерево. Только помни: без моей команды не стрелять… Эх, сукин сын! – ругнулся капрал, прервав свои указания. – Он и ружье-то зарядить не умеет!..
Капрал помог Фабрицио зарядить ружье и опять заговорил:
– Если увидишь, что неприятель скачет прямо на тебя, зарубить хочет, – вертись вокруг дерева, а стреляй только в упор, когда он будет в трех шагах от тебя, – надо, чтобы твой штык почти касался его мундира. Да брось ты свою саблю! – крикнул капрал. – Еще споткнешься о нее и упадешь!.. Черт побери! Ну и солдат дают нам теперь!..
С этими словами он сам снял с Фабрицио саблю и в сердцах далеко отшвырнул ее.
– Ну-ка, оботри платком кремень в замке. Да ты хоть раз в жизни стрелял из ружья?
– Я охотник.
– Слава тебе господи! – воскликнул капрал со вздохом облегчения. – Главное, без моей команды не стреляй.
И он ушел. Фабрицио ликовал. «Наконец-то я по-настоящему буду драться, убивать неприятеля! – думал он. – Нынче утром они угощали нас пушечными ядрами, а я ничего не делал, только понапрасну рисковал жизнью, – дурацкое занятие!»
Он глядел во все стороны с крайним любопытством. Вскоре очень близко от него раздалось семь-восемь выстрелов. Но так как он не получил приказа стрелять, то стоял, притаившись, за деревом. Уже надвигалась ночь. Ему казалось, что он в засаде на медвежьей облаве в Трамецинских горах, над Гриантой. И ему вспомнился охотничий прием: он достал из сумки патрон и вытащил из него пулю. «Если он покажется, надо уложить его на месте», – и он забил шомполом вторую пулю в ствол ружья. Вдруг он услышал два выстрела возле самого своего дерева и в ту же минуту увидел кавалериста в голубом мундире, который вынесся на лошади с правой стороны и поскакал мимо него влево. «Он еще не в трех шагах от меня, – думал Фабрицио, – но я все-таки не промахнусь, я уверен». Фабрицио старательно целился, переводя дуло ружья, и, наконец, спустил курок. Всадник упал вместе с лошадью. Нашему герою по-прежнему казалось, что он на охоте, и он весело помчался к убитому им зверю. Он был уже совсем близко от упавшего и, видимо, умирающего пруссака, как вдруг с невероятной быстротой прискакали два других прусских кавалериста, явно намереваясь зарубить его. Фабрицио со всех ног бросился к лесу и, чтоб удобнее было бежать, швырнул наземь ружье. Пруссаки были уже в трех шагах от него, когда он добежал до поросли молодых дубков, насаженных вдоль опушки, с прямыми, ровными стволами толщиной в руку. Пруссаки на минуту замешкались перед этими дубками, но все же проехали и погнались за Фабрицио по лесной прогалине. Они чуть было снова не настигли его, но дорогу им преградили семь-восемь толстых деревьев, а Фабрицио проскользнул между стволами. И тотчас же навстречу ему раздался залп пяти-шести ружей, так близко, что вспышками огня чуть не обожгло ему лицо. Он пригнул голову, и, когда поднял ее, прямо перед ним оказался капрал Обри.
– Убил одного? – спросил он Фабрицио.
– Да, только ружье потерял.
– Не беда, ружей здесь сколько хочешь. А ты все-таки молодец, хоть и глядишь дурнем, – день у тебя не пропал даром. Зато вот эти разини промахнулись и упустили тех двоих, что за тобой гнались, а ведь пруссаки были у них перед самым носом. Мне-то их не видно было. Ну ладно. Теперь дадим ходу; полк где-то недалеко, в десять минут разыщем; а кроме того, тут есть хорошая лужайка, на ней удобно собраться да залечь полукругом.
Говоря это, капрал быстро шел во главе отряда из десяти солдат. Шагах в двухстах действительно оказалась большая лужайка, и на ней встретился им раненый генерал, которого несли адъютант и слуга.
– Дайте мне четырех людей, – сказал он капралу еле слышным голосом. – Пусть отнесут меня в походный госпиталь; у меня нога раздроблена.
– Поди ты к…! – крикнул капрал. – И ты и все ваши генералы. Все вы предали сегодня императора.
– Как!!! – яростно завопил генерал. – Вы не подчиняетесь моему приказу?! Да вы знаете, с кем говорите? Я граф Б***, генерал, командующий вашей дивизией! – И так далее и так далее. Он произносил громкие фразы.
Адъютант бросился на солдат. Капрал ткнул ему штыком в руку около плеча и скорым шагом двинулся дальше со своими солдатами.
– Не только тебе, а всем вашим генералам надо бы руки и ноги перебить! Щеголи проклятые! Все продались Бурбонам и изменили императору!
Фабрицио с изумлением слушал такое ужасное обвинение.
Около десяти часов вечера маленький отряд присоединился к полку у входа в деревню, состоявшую из нескольких узеньких улиц; но Фабрицио заметил, что капрал Обри избегал офицеров и ни к одному из них не обратился с рапортом.
– Тут никак не пройдешь! – воскликнул капрал.
Все улицы были забиты пехотой, кавалерией, а главное, зарядными ящиками артиллерии и фургонами. Капрал Обри сворачивал то в одну, то в другую, то в третью улицу, но каждый раз через двадцать шагов уже невозможно было пробиться. Кругом раздавались злобные окрики и ругательства.
– И тут тоже какой-нибудь изменник командует! – воскликнул капрал. – Если у неприятеля хватит догадки окружить деревню, всех нас заберут в плен, как собак. Ступай за мной, ребята.
Фабрицио оглянулся – за капралом шло теперь только шесть солдат. Через открытые ворота они вошли на просторный скотный двор, со двора – в конюшню, а оттуда, через маленькую дверцу, – в плодовый сад. Некоторое время они блуждали наугад – то в одну, то в другую сторону, наконец пролезли сквозь живую изгородь и очутились в поле, засеянном рожью. Меньше чем через полчаса, пробираясь навстречу крикам и смутному гулу, они снова вышли на большую дорогу, но уже за деревней. В придорожных канавах грудами валялись брошенные ружья. Фабрицио выбрал себе ружье. Но дорога, хотя и очень широкая, была так запружена беглецами и повозками, что за полчаса капрал и Фабрицио едва ли продвинулись на пятьсот шагов. Говорили, что дорога ведет в Шарлеруа. Когда на деревенской колокольне пробило одиннадцать, капрал воскликнул:
– Пойдем-ка опять полем!
Маленький отряд состоял уже только из трех солдат, капрала и Фабрицио. Не успели отойти от большой дороги на четверть лье, как вдруг один из солдат сказал:
– Невмоготу мне!
– И мне тоже, – добавил второй.
– Вот еще новости! Нам всем несладко, – заметил капрал. – А вот слушайтесь меня, и вам хорошо будет.
Он приметил пять-шесть деревьев, росших около меж посреди огромного поля.
– К деревьям! – скомандовал он. А когда подошли к деревьям, добавил: – Ложитесь тут, а главное, не шумите. Но перед сном надо бы пожевать. У кого есть хлеб?
– У меня, – отозвался один из солдат.
– Давай сюда, – властно заявил капрал.
Он разрезал хлеб на пять ломтей и взял себе самый маленький.
– Минут за пятнадцать до рассвета, – сказал он, прожевывая хлеб, – нагрянет неприятельская кавалерия. Надо изловчиться, чтобы нас не изрубили. Если один будешь удирать от кавалерии по такой широкой равнине – крышка тебе, а впятером можно спастись. Держитесь около меня дружно, стреляйте только в упор, и я ручаюсь, что завтра к вечеру приведу вас в Шарлеруа.
