Лавка древностей - Диккенс Чарльз (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Весьма возможно, что Кит успел налюбоваться своим пони; весьма возможно, что на свете есть и кое-что другое, более заслуживающее любования. Как бы то ни было, но Кит оставляет Вьюнка, подходит к Барбаре и выражает надежду, что ей лучше. Да, теперь Барбара чувствует себя гораздо лучше. Только, — и тут Барбара опускает глаза и краснеет еще сильнее, — только ей очень неприятно, он, наверно, считает ее такой дурочкой! «Вот уж нет!» — говорит Кит. Барбара очень рада это слышать и кашляет — так, самую малость — кха, и все.
А пони! Каким он может быть скромником, если захочет. Стоит, не шелохнется, точно мраморное изваяние, но взгляд хитрый-прехитрый; впрочем, это всегда за ним водилось.
— Барбара, мы с вами и поздороваться-то как следует не успели, — говорит Кит.
Барбара протягивает ему руку. Что такое? Почему она дрожит? Глупенькая, пугливая Барбара!
Вы скажете, что они стоят на почтительном расстоянии друг от друга? Но такое ли оно почтительное? Рука у Барбары не длинная, к тому же она не вытянула ее, а чуть согнула в локте. Кит совсем близко от Барбары и видит крохотную слезинку, все еще дрожащую у нее на ресницах. И нет ничего удивительного в том, что он уставился на эту слезинку незаметно для Барбары. И нет ничего удивительного в том, что Барбара подняла глаза и застигла его на месте преступления. А разве удивительно, что Кит, сам того не ожидая, вдруг поцеловал Барбару? Поцеловал — и все тут! Барбара сказала: «Как не стыдно!», но позволила ему поцеловать себя и во второй раз. Он не прочь бы и в третий, но тут пони ударил задом и замотал головой, видимо не в силах сдержать восхищение, и Барбара в испуге убежала из стойла — однако не туда, где были обе матушки, и ее и Кита, потому что они могли заметить, как она разрумянилась, и, пожалуй, стали бы расспрашивать — почему. Хитрая маленькая Барбара!
Когда всеобщее ликование немного улеглось и Кит с матерью, и Барбара с матерью, и, разумеется, Джейкоб с малышом поужинали, на что у них было вполне достаточно времени, так как они всей компанией оставались ночевать в коттедже, мистер Гарденд позвал Кита к себе и сказал: — Сейчас ты услышишь одну новость и будешь поражен ею.
Кит заволновался, побледнел, и старичок поспешил добавить, что новость эта приятная, а следом за тем спросил, успеет ли Кит собраться в дорогу к завтрашнему утру.
— В дорогу, сэр? — воскликнул Кит.
— Да, вместе со мной и с моим другом, который сидит в соседней комнате. Ты не догадываешься о цели нашего путешествия?
Кит побледнел еще больше и отрицательно покачал головой.
— А по-моему, догадываешься, — сказал его хозяин. — Ну-ка, подумай как следует.
Кит пробормотал что-то бессвязное и нечленораздельное, однако слова «мисс Нелл» выговорил совершенно явственно не то три, не то четыре раза и при этом безнадежно покачал головой — дескать, на это даже надеяться нечего.
Но мистер Гарленд, вместо того чтобы повторить: «Подумай как следует», сверх всякого ожидания проговорил очень серьезно: «Ты отгадал».
— Мы наконец-то узнали, где они скрываются, — добавил он, — и решили поехать туда.
Кит срывающимся голосом стал задавать ему вопрос за вопросом: где это, и как об этом узнали, и давно ли узнали, и здорова ли она, и хорошо ли ей там?
— В том, что ей живется хорошо, не может быть никаких сомнений, — ответил мистер Гарленд. — А здоровье… думаю, наладится. Она очень слаба и последнее время прихварывала, но в письме, которое я получил сегодня утром, мне пишут, что ей лучше и что надежда на выздоровление есть. Садись и слушай внимательно.
Затаив дыхание, Кит опустился на стул. И тогда мистер Гарленд стал рассказывать ему о своем брате (Кит слышал о нем и раньше и видел его юношеский портрет в парадной гостиной коттеджа «Авель»). Брат, говорил мистер Гарленд, живет в одной далекой деревушке у тамошнего священника, с которым его связывают тесные узы еще с молодых лет. Нежно любя друг друга, братья тем не менее не виделись долгие годы, но изредка переписывались и все тешили себя надеждой на встречу, а время бежало, и они, как это свойственно людям, позволяли будущему незаметно переходить в прошлое. Брат мистера Гарленда, человек мягкий, спокойный и скромный — совсем как мистер Авель, — пользуется большим уважением среди жителей той деревушки, так как им всем хорошо знакома отзывчивость и щедрость их «бакалавра», как его там зовут. Однако мистеру Гарленду понадобился не один год, чтобы разузнать это, так как брат его принадлежит к числу тех, кто предпочитает восхищаться благими деяниями других людей, а не трубить о своих собственных, хоть и достойных всяческих похвал. Вот почему бакалавр почти никогда не распространялся о своих деревенских друзьях и только недавно изменил этому обыкновению ради старика и девочки, которые, видимо, поглощают все его мысли, ибо он целиком посвятил им письмо, (оно получено несколько дней назад), — причем так описал их злоключения и взаимную любовь, что его невозможно читать без слез. Мистер Гарленд сразу подумал, уж не те ли это странники, которых столько времени разыскивают? Неужели же они очутились на попечении его брата? И он тут же потребовал подробные сведения о них, а сегодня утром получил ответ, окончательно рассеявший все его сомнения и послуживший причиной их теперешних сборов в дорогу.
— А тебе тем временем нужно отдохнуть, — сказал старичок, вставая и кладя Киту руку на плечо. — Такой у тебя выдался день, что самому крепкому человеку и то не под силу. Спокойной ночи! Даст бог, и наше путешествие окончится удачей!
Глава LXIX
На следующее утро Кит не залежался в постели и, вскочив затемно, начал собираться в путь-дорогу. Вчерашние треволнения и неожиданная весть, услышанная от мистера Гарленда вечером, не давали ему покоя всю долгую, темную ночь и насылали такие тяжелые сны к его изголовью, что, встав, он почувствовал: вот теперь я отдохну по-настоящему.
Если бы Киту предстояли жестокие испытания, если бы сейчас, в такое суровое время года, он готовился к нелегкому путешествию пешком, предвидя впереди одни лишь тяготы, усталость, муки и беды, если бы Кита ожидал трудный подвиг, требующий от человека напряжения всех душевных сил, величайшей выносливости и мужества, но зато сулящий в случае удачи благополучие и счастье для Нелл, — пыл его нисколько бы не уменьшился, лихорадка нисколько бы не утихла.
Но волнение охватило не одного Кита. Он встал, а через четверть часа весь дом уже был на ногах. Все старались принять участие в приготовлениях к отъезду. От одинокого джентльмена, правда, помощь была небольшая, зато он командовал всеми и суетился больше всех. Сборы шли быстро и к рассвету закончились. И вот тогда-то Кит пожалел, что все они проявили такую расторопность, так как дорожную карету, нанятую для этого случая, ждали не раньше девяти, а оставшиеся полтора часа можно было заполнить только завтраком.
Впрочем, нет! А Барбара? Барбара, разумеется, хлопочет по хозяйству, но тем лучше — Кит поможет ей, а более приятного способа убить время, пожалуй, не придумаешь. Барбара не противилась этому, и Кит, у которого не выходило из ума одно событие вчерашнего дня, теперь окончательно пришел к выводу, что Барбара полюбила его и что сам он полюбил Барбару.
Но Барбара (если уж говорить правду, а утаивать ее никто не намерен), Барбара, единственная из всех обитателей коттеджа, не испытывала удовольствия от этих сборов в дорогу, и когда Кит в порыве чувств признался ей, как он счастлив, что хозяин берет его с собой, Барбара приуныла еще больше и окончательно потеряла интерес к их отъезду.
— Вы и дня не побыли дома, Кристофер, — сказала Барбара (и как сказала, с какой небрежностью), — вы и дня не побыли дома, а рады, что уезжаете!
— Но ведь за кем мы едем! — воскликнул Кит. — 3а мисс Нелл! Я снова с ней увижусь! И мне так будет приятно, когда и вы ее узнаете!
Барбара не сказала вслух, что радоваться тут, собственно, нечему, но это было ясно по тому, как она мотнула годовой, я Кит огорчился, не донимая в простоте душевной, что такое нашло на Барбару.
