Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Налив виски в стакан, он посмотрел через него на огонь, жар которого уже явно ощущался. Медленно выпил.
Поставив пустой стакан, он начал расшнуровывать ботинки. Положив их рядом с креслом, Невада подошел к дивану и растянулся на нем. Как только он закурил сигарету, из спальни послышался голос Рины:
– Невада?
Он сел.
– Да?
– Джонас что-нибудь говорил обо мне?
– Нет.
– Он дал мне сто тысяч за акции и за дом.
– Я знаю.
Рина поколебалась секунду и прошла в комнату.
– Мне не нужны все деньги. Если тебе...
Невада громко рассмеялся.
– У меня все в порядке. Спасибо.
– Правда?
Он усмехнулся про себя. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала о его ранчо в Техасе площадью шесть тысяч акров и о половинной доле в шоу «Дикий Запад». Он тоже многому научился у старика. Деньги хороши только тогда, когда они работают на тебя.
– Все в порядке, – сказал он, подходя к ней. – А теперь иди спать, Рина, ты валишься с ног от усталости.
Невада достал из стенного шкафа одеяло, уложил Рину в постель и накрыл одеялом. Рина взяла его за руку.
– Поговори со мной, пока я не усну.
– О чем? – спросил он, присаживаясь на кровать.
– О себе. Где ты родился, откуда приехал?
Темнота скрыла его улыбку.
– Да тут, собственно, не о чем говорить. Насколько мне известно, я родился в западном Техасе. Отца звали Джон Смит, он охотился на буйволов. Мать была дочь индейского вождя, и звали ее...
– Не говори, – оборвала она, – я знаю ее имя, Покахонтас.
Невада мягко рассмеялся.
– Кто-то уже сказал тебе, – произнес он с притворным недовольством. – Покахонтас... Да, так ее звали.
– Никто мне не говорил, – слабо прошептала Рина. – Я где-то прочитала.
Ее рука выскользнула из руки Невады и упала на кровать. Глаза были закрыты, она спала.
Невада тихонько встал, подоткнул одеяло и вышел в комнату. Там он быстро разделся и, завернувшись в одеяло, вытянулся на диване.
Джон Смит и Покахонтас. Интересно, сколько он будет еще рассказывать эту байку. А правда была настолько удивительна, что вряд ли кто-нибудь поверит в нее. Это было так давно, что он и сам уже не верил.
Тогда его звали не Невада Смит, а Макс Сэнд. И он разыскивался полицией трех штатов за вооруженный грабеж и убийство.
2
В мае тысяча восемьсот восемьдесят второго года Сэмюель Сэнд вошел в маленькую хижину, которую называл домом, и тяжело уселся на ящик, служивший стулом. Его жена индианка подогрела кофе и поставила его перед ним. Двигалась она медленно, так как ждала ребенка.
Так он просидел долго, кофе остыл. Изредка он бросал через открытую дверь взгляд на прерию, где в складках возвышенностей еще белели редкие остатки снега.
Индианка принялась готовить ужин: бобы и вяленое мясо буйвола. Еще не было и полудня – слишком рано, чтобы готовить ужин, но она чувствовала какое-то смутное беспокойство и решила занять себя работой. Время от времени она краешком глаза наблюдала за Сэмом, но он был погружен в мир своих забот, куда женщине доступа не было. Поэтому она молча помешивала бобы с мясом и ожидала, когда у него улучшится настроение, а день подойдет к концу.
Канехе этой весной исполнилось шестнадцать. Всего год назад охотник на буйволов пришел к вигвамам их племени, чтобы купить жену. Он приехал на черной лошади, ведя в поводу мула, тяжело нагруженного поклажей.
Встретить его вышел вождь племени в окружении воинов. Они уселись вокруг костра, над которым висел котел с варившимся мясом. Вождь достал трубку, а Сэм – бутылку виски. Прикурив от раскаленных углей, вождь глубоко затянулся и передал трубку Сэму, который тоже затянулся и, в свою очередь, передал ее сидящему рядом воину.
Когда трубка вернулась к вождю, Сэм открыл бутылку. Он тщательно вытер край горлышка, поднес к губам и затем передал вождю. Вождь повторил процедуру и сделал большой глоток. Виски обожгло ему горло? глаза увлажнились, его душил кашель. Однако он сумел подавить кашель и передал бутылку сидевшему рядом воину.
Бутылка вернулась к Сэму, и он поставил ее на землю перед вождем. Затем нагнулся над котлом и вытащил кусок мяса. Причмокивая, он тщательно прожевал жирный кусок и проглотил его. Затем посмотрел на вождя.
– Вкусная собака.
Вождь кивнул.
– Мы отрезали ей язык и привязали к столбу, чтобы она была действительно жирной.
Несколько минут стояла тишина, потом вождь снова приложился к бутылке. Сэм понял, что ему пора говорить.
– Я великий охотник, – хвастливо начал он. – Мое ружье сразило тысячи буйволов. Мое мастерство известно по всей прерии. Ни один воин не может сравниться со мной.
Вождь важно кивнул.
– Нам известны подвиги Красной Бороды. Великая честь приветствовать его в нашем племени.
– Я пришел к моим братьям за девушкой по имени Канеха, – сказал Сэм. – Я хочу взять ее в жены.
Вождь облегченно вздохнул. Канеха была младшей и самой некрасивой его дочерью – слишком высокая для девушки (она была почти одного роста с самыми рослыми воинами) и худая, с тонкой талией, которую можно обхватить рукой. Казалось, что в ней нет места для вынашивания ребенка. Черты лица резкие и мелкие, да и само лицо не круглое и полное, какое должно быть у девушки. Вождь снова облегченно вздохнул. Теперь с Канехой не будет проблем.
– Это разумный выбор, – громко сказал вождь. – Канеха созрела для рождения детей. Она уже роняет на землю кровь, когда наступает полная луна.
Сэм поднялся и подошел к мулу. Развязав один из мешков, он достал шесть бутылок виски и маленький деревянный ящик. Внеся поклажу в круг, он положил ее на землю перед собой и снова сел.
– Я принес подарки моим братьям индейцам в ответ на честь, которую они оказали мне, позволив присутствовать на их совете.
Он поставил бутылки перед вождем и открыл маленький ящик, наполненный яркими цветными бусами и безделушками. Подержав ящик так, чтобы все смогли увидеть содержимое, он поставил его перед вождем.
Вождь кивнул.
– Мы благодарим Красную Бороду за подарки. Но уход Канехи – это большая потеря для племени. Она уже завоевала уважение среди нас своим женским мастерством: приготовлением пищи, шитьем одежды и искусством выделывания кож.
– Я знаю, каким уважением пользуется Канеха в племени, и готов возместить эту потерю. – Сэм снова поднялся. – За то, что племя лишится ее помощи, я привез мясо двух буйволов, – произнес он, поглядывая на индейцев. – За то, что она не сможет трудиться в племени, я отдаю этого мула. А за то, что племя лишится ее красоты, я принес это.
Выдержав многозначительную паузу, он подошел к мулу, развязал тяжелый мешок на его спине, достал сверток и, вернувшись на место, медленно развернул его на земле.
Благоговейный трепет отразился на лицах индейцев. Глаза вождя засверкали.
– Шкура священного белого буйвола, – сказал Сэм, обводя всех взглядом. Глаза индейцев были прикованы к прекрасной белой шкуре, сверкавшей на земле, словно снег.
Белый буйвол был редкостью. Вождь, спящий на этой священной шкуре, мог быть уверен, что после смерти его душа попадет в царство счастливых охотников. Сэм мог бы получить у торговцев за эту шкуру в десять раз больше, чем за обычную, но у него были иные цели.
Ему нужна была женщина. Уже пять лет он жил в этих местах, и лишь раз в год во время продажи шкур пользовался услугами проституток в маленькой задней комнате лавки торговца шкурами. Теперь ему хотелось иметь собственную женщину.
Вождь был настолько подавлен щедростью Сэма, что прекратил торговаться и сказал:
– Это большая честь отдать великому охотнику Красной Бороде в жены девушку нашего племени. – И он поднялся в знак того, что совет закончен. – Приготовьте мою дочь Канеху для ее мужа, – приказал вождь и в сопровождении Сэма направился к своему вигваму.
В другом вигваме ждала Канеха. Она уже узнала, что Красная Борода приехал за ней, и как полагалось засватанной, сидела в вигваме, потому что не должна была слушать, как идет торг. На душе у нее было спокойно – ведь она не боялась Красной Бороды, так как часто видела его, когда он приезжал к отцу.
