Красный сфинкс - Дюма Александр (читать книги без сокращений txt) 📗
Решительно войдя в зал, гонец направился к королю, стал на одно колено и подал Людовику XIII послание кардинала на тулье своей шляпы.
Король посмотрел на Латиля с некоторым удивлением — тот действовал в соответствии с правилами старинного этикета.
— Ба! — воскликнул король, взяв конверт, — кто научил вас этим прекрасным манерам, сударь?
— Ваше величество, разве не так подавали письма вашему прославленному отцу, блаженной памяти Генриху Четвертому?
— Безусловно! Однако с тех пор эти правила несколько устарели.
— Поскольку наше почтение к королю не изменилось, государь, я полагаю, что и этикет должен был остаться прежним.
— Не слишком ли ты сведущ в этикете для простого солдата?
— Поначалу я был пажом господина герцога д’Эпернона, и в ту пору мне не раз доводилось подавать письма королю Генриху Четвертому таким же образом, как только что я имел честь подать послание его сыну.
— Паж герцога д’Эпернона, — задумчиво повторил король.
— Будучи таковым, государь, я находился на ступеньке кареты, проезжавшей по улице Железного ряда четырнадцатого мая тысяча шестьсот десятого года. Вашему величеству не рассказывали, что убийцу задержал какой-то паж? Он ухватился за плащ убийцы и не отпускал его, невзирая на удары ножа, сыпавшиеся на его руки.
— Да, я слышал об этом. Не ты ли, случайно, был тем пажом?
Латиль, все еще стоявший перед королем на колене, снял замшевые перчатки и показал Людовику XIII свои руки, испещренные множеством шрамов.
— Государь, взгляните, — сказал он.
Король посмотрел на посланца с очевидным волнением и произнес:
— Эти руки явно принадлежат благородному человеку. Дай мне свои руки, милейший.
С этими словами он взял руки Латиля и пожал их.
— А теперь вставай, — сказал король.
Этьенн поднялся и произнес:
— Государь, король Генрих Четвертый был великим королем.
— Да, и пусть Бог поможет мне быть достойным отца.
— Вот как раз благоприятный случай, ваше величество, — ответил Латиль, указывая на привезенное им письмо.
— Я постараюсь, — сказал король, распечатывая письмо. — О! — воскликнул он, прочитан послание. — Господин кардинал говорит, что он поклялся нашей честью и ждет нас, чтобы исполнить свое обещание; не будем же заставлять его ждать… Сен-Симон, известите господ де Креки и де Бассомпьера, что я должен немедленно с ними поговорить.
Оба маршала остановились в здании, прилегающем к дому короля. Таким образом, через несколько минут они узнали о том, что г-н де Шомберг находится в Экзиле, а г-н де Монморанси — в Сен-Лоре.
Король пересказал маршалам письмо г-на де Ришелье и приказал как можно скорее доставить артиллерию и боеприпасы в Шомон, заявив, что все это должно прибыть туда на следующий день.
Он добавил, что будет ждать их во вторник вечером на военном совете, где предстоит выбрать способ предстоящего на следующий день наступления.
В десять часов вечера, в беспросветной снежной мгле — на небе не было ни луны, ни звезд — король отправился в путь верхом; его сопровождали только два человека — Сен-Симон и л’Анжели. Поскольку лошадей предусмотрительно не стали подковывать на шипы, Латиль, собиравшийся проделать тот же путь в третий раз, уговорил короля сесть на его, Латиля, лошадь, а сам решил идти пешком, чтобы лучше видеть дорогу.
Никогда еще король не чувствовал себя так хорошо и не жил в таком согласии с самим собой; как мы уже говорили, Людовик XIII был наделен не столько силой, сколько чувством величия; ему предстояло сменить свой черный плюмаж на белый — не могла ли в связи с этим Суза составить пару Иври?
Латиль шагал впереди лошади короля, прощупывая землю палкой, окованной железом; время от времени он останавливался, выискивая лучший проход, брал коня за узду и помогал ему миновать трудный участок пути. На каждом посту король заявлял о себе, отдавал приказ направлять войска в Шомон и наслаждаясь тем, что ему повинуются, — в этом заключается одно из самых приятных достоинств власти.
Незадолго до прибытия в Сен-Лоре Латиль догадался по усилившемуся северному ветру, что приближается ураган, именуемый в горных районах метелью.
Он попросил Людовика XIII спуститься на землю и расположиться между ним, Сен-Симоном и л’Анжели, но король пожелал остаться в седле, заявив, что раз уж он стал солдатом, то и должен вести себя как солдат. Он лишь плотнее закутался в свой плащ и приготовился ждать.
Вихрь не заставил себя ждать и со свистом обрушился на всадников.
Л’Анжели и Сен-Симон встали по бокам короля. Латиль схватился обеими руками за удила коня и повернулся присной к грозно ревущему урагану.
Всадники чувствовали, как дрожат под ними лошади: во время стихийных бедствий животные разделяют страх человека.
Шелковый шнур, удерживавший головной убор короля, порвался, и черная фетровая шляпа с перьями унеслась в темноту как зловещая ночная птица. Затем в мгновение ока дорогу занесло снегом, высота которого достигала двух футов.
Приехав в Сен-Лоре, король осведомился о том, где остановился г-н де Монморанси. Был час ночи. Господин де Монморанси так устал, то лег спать не раздеваясь.
Как только ему доложили о прибытии короля, он помчался вниз по лестнице и, в тот же миг оказавшись у входа, стал ожидать распоряжений его величества.
Людовик XIII был доволен подобным проворством и, не питая особой симпатии к г-ну де Монморанси, который, как известно, был страстно влюблен в королеву, тем не менее встретил его дружелюбно.
Герцог предложил королю сопровождать его, а также предоставить ему эскорт. Однако Людовик XIII заметил в ответ, что чувствует себя в безопасности, ибо находится на французской земле и считает, что его эскорта ему довольно, ибо состоит он из людей преданных. Он лишь пригласил герцога пожаловать на следующий день в Шомон, где в девять часов вечера должен был состояться военный совет.
Единственно, на что согласился король, — так это взять другую шляпу; надевая ее, он заметил, что она украшена тремя белыми перьями, и вспомнил о сражении при Иври.
— Это хорошая примета, — сказал он.
Когда всадники уезжали из Сен-Лоре, кругом намело такие сугробы, что Латиль попросил его величество спешиться.
Король согласился.
Латиль взял королевскую, точнее свою, лошадь за узду; л’Анжели и Сен-Симон двигались за ним; таким образом, Людовик XIII шел последним по дороге, которую ему прокладывали трое мужчин и три лошади.
Сен-Симон, желавший оказать кардиналу услугу в знак признательности за его покровительство, расхваливал королю меры предосторожности, принятые его высокопреосвященством, и превозносил дальновидность кардинала.
— Да, да, — сказал Людовик XIII, — господин кардинал — прекрасный слуга; я сомневаюсь, чтобы мой брат, будучи на его месте, так бы позаботился обо мне.
Два часа спустя король благополучно добрался до гостиницы «Золотой можжевельник»; он гордился потерей шляпы и ночной прогулкой точно так же, как гордятся боевой раной или победой в сражении.
Людовик XIII попросил не будить кардинала.
— Его высокопреосвященство не спит, — сообщил ему метр Жермен.
— Что же он делает в столь поздний час? — удивился король.
— Я работаю во славу величия моего государя, — ответил внезапно появившийся кардинал, — и господин де Понтис помогает мне в этом славном труде изо всех сил.
Кардинал пригласил короля в свою комнату, где действительно ярко пылал огонь в камине, и на столе была разложена огромная карта местности, составленная г-ном де Понтисом.
XI. ГЛАВА, В КОТОРОЙ КАРДИНАЛ НАХОДИТ НЕОБХОДИМОГО ПРОВОДНИКА
Одна из выдающихся заслуг кардинала состояла не в том, что он приписывал королю качества, которых у того не было, а в том, что ему удавалось внушить Людовику XIII веру в эти мнимые достоинства его.
Король был вялым и томным — кардинал заставил его поверить в собственную активность; король был робким и подозрительным — кардинал заставил его поверить в собственную отвагу; король был жестоким и бесчеловечным — кардинал заставил его поверить в собственную справедливость.
