Ваш покорный слуга кот - Нацумэ Сосэки (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
— Вот потому-то я и хотел принести их вам поскорее.
— Почему?
— Как почему? Ведь это же мыши отъели.
— Ну, тогда уволь. Еще съешь и чумой заболеешь…
— Да нет, не беспокойтесь! Это ничего, когда объедено так немного.
— Где это мыши объели?
— На корабле.
— Как на корабле? Почему?
— Мне некуда было их девать, и я положил их вместе со своей скрипкой. И в тот же вечер мыши их объели. Да не только бониты, они и скрипку приняли за бонит и тоже погрызли.
— Что за дуры эти мыши. Они, пока жили на корабле, видно, совсем перестали понимать что к чему. — Хозяин опять уставился на ломти бонита.
— Ну, мыши, наверное, везде дуры, где бы они ни жили. Я боялся, что и в пансионе мыши пронюхают о том, что у меня есть бониты, а потому на ночь прятал их себе под спину.
— Это, знаешь ли, немного нечистоплотно.
— Вот я и прошу перед употреблением в пищу слегка их помыть.
— Слегка помыть — от этого они чище не станут.
— Тогда, я думаю, можно почистить их пеплом.
— Скрипку ты тоже с собой в постель брал?
— Скрипка слишком велика, чтобы класть ее с собой, но…
— Что, что? — громогласно вопросил Мэйтэй, отрываясь от игры. — Ты спал в обнимку со скрипкой? Вот это я понимаю, вот это утонченность! «Весна идет, и прижимаешь к сердцу хотя бы биву». Даже стихи такие есть. Но так было в древности. А гении нашего нового времени, разумеется, должны превзойти древних и будут спать не с бивой, а со скрипкой. «В долгие ночи ласкает меня рядом лежащая скрипка». Тофу-кун, можно так сказать новыми стихами?
Тофу— кун очень серьезно отозвался:
— Новые стихи — это вам не хайку. На ходу их не сочинишь. Зато когда они готовы, в них так и чувствуется свежий, живой дух.
— Ах, вот как? А я-то думал, что духов вызывают с помощью возжигания курений! К новым стихам их, значит, тоже приспособили? — Мэйтэй уже забыл об игре.
— Не болтай, а то опять проиграешь! — сказал хозяин.
Но Мэйтэй и бровью не повел.
— Какой может быть разговор о проигрыше, когда противник уже не может пошевелиться, как осьминог в сетях. Вот я со скуки и вмешался в ваш разговор.
Докусэн— кун сказал раздраженно:
— Ход твой. Я тебя жду, а не ты меня!
— Да? Ты разве уже пошел?
— Давно пошел.
— Куда?
— Вот сюда.
— Ага. «И, пешку поставив, он проиграл». В таком случае мы… мы… мы… Ого, уже вечер наступает! Что-то я не вижу хорошего хода. Ладно, так и быть. Ходи еще раз.
— Да кто же так играет?
— Ну, раз никто так не играет, пойду… Так. Вот сюда походим, в этот уголочек… Кангэцу-кун, мыши были так непочтительны к твоей скрипке только потому, что она у тебя дешевая. Тебе следует купить подороже. Хочешь, я выпишу тебе старинную, этак трехсотлетнюю, из Италии?
— Пожалуйста, очень прошу вас. А заодно уж и заплатите.
— Да на что может годиться такое старье? — сердито проговорил хозяин.
— Ты приравниваешь старье человеческое к старым скрипкам? Если даже человеческое старье гонится высоко, как, например, Канэда, то о скрипках и говорить не приходится. Скрипка чем старее, тем лучше. Ну, Докусэн-кун, ходи скорее, прошу тебя.
— Невозможно играть с таким суматошным типом, как ты. Даже подумать не даешь. Ну, делать нечего, пойдем сюда.
— Ох, пошел все-таки сюда! Какая жалость… Я не думал, что ты сюда пойдешь. Специально тебя отвлекал. Не помогло.
— В этом нет ничего удивительного. Если б ты хоть играл, а то только жульничаешь…
— В этом как раз и заключается способ монаха Хонъин, Канэда и всех современных джентльменов. Эй, Кусями-сэнсэй! Разве не видно сразу, что Докусэн-кун в Камакура объелся тухлых маринадов? Ничем его не пронять. Достоин большого уважения. В го играет скверно, однако держится спокойно.
— А ты бы брал с него пример, — отвечает хозяин, не оборачиваясь. Мэйтэй показывает ему в спину громадный красный язык. А Докусэн-кун, ни на что не обращая внимания, опять торопит партнера:
— Твой ход!
Тофу— кун спросил Кангэцу-куна:
— Ты давно начал заниматься игрой на скрипке? Я вот тоже хочу заняться. Говорят, это очень трудно.
— В общем, играть может научиться всякий.
— Ведь это тоже искусство, — с надеждой в голосе сказал Тофу-кун. — У кого есть способности к стихам, тот и музыку освоит быстро, как ты думаешь?
— Попробуй. Мне кажется, у тебя получится.
— Ты когда начал?
— Еще в колледже… Сэнсэй, я вам не рассказывал, как я начал заниматься музыкой?
— Нет, не рассказывал.
— Вероятно, в колледже был преподаватель, игравший на скрипке? — предположил Тофу-кун.
— Ну что ты, какой там преподаватель. Я самоучка.
— Ты просто гений.
— Ну, самоучка — это не обязательно гений, — обиженно сказал Кангэцу-кун. Кажется, один только Кангэцу-кун способен обижаться, когда его называют гением.
— Хорошо, пусть будет так. Расскажи, пожалуйста, как ты научился играть. Мне тоже хочется научиться.
— Могу рассказать. Рассказывать, сэнсэй?
— Ну, рассказывай.
— Теперь часто можно увидеть на улицах молодых людей со скрипками в футлярах. Но в мое время в колледже не было ни одного человека, который бы занимался европейской музыкой. Тем более в нашем провинциальном колледже, где было все так скромно, что мы не имели даже нормальной обуви…
— Ого, — сказал Мэйтэй, — там рассказывают что-то интересное. Давай кончать, Докусэн-кун. Будет с нас.
— Но мы же еще не закончили. Есть еще свободные клетки.
— А ну их. Дарю их тебе.
— Мало ли что ты даришь. Я не могу их так просто взять.
— Ты такой аккуратный, что совсем не похож на йога. Ну ладно, будь по-твоему, давай заканчивать… Что это ты такое интересное рассказываешь, Кангэцу-кун? Это про колледж, где ученики ходили на занятия босиком?
— Да нет, ничего подобного.
— Да, да, я слышал еще, что у учеников там страшно огрубели пятки. Это оттого, что они босиком занимались военной подготовкой.
— Ну вот еще. Кто это вам говорил такие вещи?
— Какая разница — кто? Говорили, и всё. И еще говорили, что там ученики подвешивают к поясу комок риса, который съедают в школе на завтрак. Вернее, не съедают, а пожирают. В середине комка спрятана маринованная слива. Так вот, чтобы добраться до этой сливы, они с быстротой молнии пожирают несоленый рис. Очень энергичные молодцы, правда? Такие должны прийтись тебе по вкусу, Докусэн-кун.
