Искатели приключений - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Вот что значит воинственный склад ума! — начал размышлять вслух барон. — У вас — Макартур, у нас — де Голль, Знаете, они очень похожи, каждый из них считает себя Богом. Хотя Макартур — всего лишь его протестантская версия.
— Похоже, вы, французы, — рассмеялся Джереми, — отправили де Голля на запасной путь. Его партия растеряла все свое влияние.
— РПФ (Республиканская партия Франции) — это насмешка. Через несколько лет она просто исчезнет с политической арены. Но не де Голль. Уж он-то не уйдет в тень, как ваш бравый солдат.
— Что же он будет делать?
— Ждать. Видите ли, — продолжал барон, — французы пока еще не так преданы идее демократии, как американцы. Во Франции слишком много политических партий, кое-кто говорит даже, что их — по одной на каждого француза, так что власть постоянно находится в руках коалиции. А поскольку новые коалиции создаются чуть ли не ежедневно, значит, будут и новые правительства. Де Голль знает это, как знает и то, что отсутствие преемственности в правительстве неизбежно приведет страну к краху. Поэтому он будет выжидать, и, когда его время придет, он опять окажется во главе. И это станет концом Четвертой Республики.
— Народ, безусловно, будет против? Барон покровительственно улыбнулся.
— Типично американская точка зрения и насквозь ошибочная. Вы настолько свыклись с вашим самоуправлением, что совершенно забыли о том, каковы французы на самом деле. Обыкновенный француз, точно так же, как и любой обыкновенный европеец, готов простереться ниц перед фигурой, олицетворяющей власть... Да, наша революция произошла пораньше, чем ваша, но мы по-прежнему слепо следуем за лидером, едва он у нас появится. Наполеон же возвращался. Точно так же может вернуться де Голль.
— Ну, не думаете же вы, что он захочет короновать себя, — расхохотался Джереми.
— Кому об этом известно? — пожал плечами барон. — Только ему одному, а он ни с кем не делится. Одно можно сказать с уверенностью: когда он вернутся, он вернутся, чтобы властвовать, а не символизировать собою власть. — Голос барона дрогнул. — И кто его знает, может, он и прав. Очень может быть, что Францию действительно нужно гнать хлыстом к утерянному величию и гордости.
После того, как Джереми ушел, барон устало откинулся в кресле. Смежил веки. Еще год, подумал он, только год, чтобы Роберт окончательно утвердился в своей роли, и я смогу уйти. Говорить то, что окружающие хотят услышать, и в то же время сказать то, молчать о чем не имеешь права, — как же это изнуряет! Возможно, он и ошибается, но еще не так давно в мире все было гораздо проще.
Внезапно на память пришел молодой человек, который только что вышел из комнаты. Джереми ему нравился — быстрым умом, искренностью, даже своим, не совсем понятным — американским? — идеализмом. Вот за кого бы следовало выйти замуж Каролине. Странно, как это получилось, что она влюбилась в его отца. А, в общем-то, и не так уж странно: отец во многом был похож на сына.
Ему вдруг стало интересно: Джереми по-прежнему встречается с той немкой? Еще не так давно ходили слухи, что они вот-вот поженятся, но минул год, и ничего не произошло. Возможно, свадьбы вообще не будет.
Резким движением барон выпрямился в кресле. Рука его в нерешительности зависла над телефоном, но он тут же заставил себя снять трубку. В конце концов, почему бы и нет? Не такое уж это и безрассудство. Такое случалось и прежде: сын заключает брак с женщиной, которая одно время принадлежала отцу.
Ему ответила Дениз. Барон велел ей в эту же субботу организовать ужин и ни в коем случае не забыть пригласить на него Джереми Хэдли.
Марлен была вне себя от злости, Джереми понимал это по множеству признаков. Пока они добирались в машине до отеля, он взглянул на нее пару раз, но ей удавалось быстро отвернуться. Но, войдя в номер, она забыла о сдержанности.
— К черту! Не хочу их больше видеть! Никого!
Ее сумочка, перелетев через комнату, шлепнулась на пол у стены.
— В чем дело? Мне показалось, что вечер удался.
— Значит, ты еще глупее, чем я думал! Неужели ты не видел, чем занимался барон? Джереми посмотрел на Марлен.
— Нет. Скажи мне.
— Он же вешал на тебя свою дочь. Весь вечер только и слышалось: Каролина то, Каролина это. Неужели ты не заметил!
— Нет. Твое воображение начинает тебя подводить.
— Ты еще скажешь, что не видел, как они обращались со мной. Да меня как будто просто не существовало. Ты сидел во главе стола, рядом с бароном, напротив Каролины. А меня посадили в углу с двумя ничтожествами.
— Оставь, Марлен, — устало сказал Джереми. — У меня нет сил спорить с тобой. И потом, все это просто смешно. Мы с Каролиной старые друзья.
— Что же тут смешного? Если Каролина оказалась подходящей для твоего отца, то почему бы барону не подумалось, что она неплоха и для тебя? Всем известно, что она жила с твоим отцом!
Лицо Джереми побелело от гнева.
— Тебе лучше замолчать, — изменившимся голосом проговорил он. — Ты и так уже сказала много лишнего.
Но Марлен уже не могла остановиться, она чересчур завела себя.
— Только этого еще не хватало! Святой Хэдли, как же! Слишком долго мы с тобой знакомы. Я знаю все о твоей семейке! Я знаю, что твой старший братец Джим прячет свою вторую семью где-то в маленьком домике в Бруклине. А звезда немого кино, которую твой папочка до сих пор поддерживает деньгами? А твой младший братик, Кевин, что предпочитает розовощеких мальчиков в Нью-Йорке? А твои сестры, обменивающиеся мужьями по воскресеньям...
Она не договорила — Джереми, схватив ее за плечи, так принялся ее трясти, словно желал вытряхнуть из нее душу.
— Прекрати! Прекрати! Прекрати!
Наконец он отпустил ее. Голова Марлен кружилась. Она едва не потеряла равновесия. Заплетающейся походкой она подошла к креслу и упала в него. Во все глаза она смотрела на Джереми, грудь ее высоко вздымалась.
— Теперь, наверное, ты изобьешь меня, как этот делал Фриц, — сказала она, и это был не вопрос, а, скорее, утверждение.
Джереми взглянул на нее, медленно покачал головой.
— Ты именно этого добиваешься, не так ли? Ведь только так может быть удовлетворено твое чувство вины, которое сейчас испытывают все немцы.
Рот Марлен скривился в безобразной гримасе.
— Во всяком случае, я — это не она. Я не предлагаю себя сначала отцу, а потом — сыну. Я все знаю о француженках. Солдаты рассказывали мне, как женщины во французских городках бежали за ними по улицам, задирая свои платья.
К Джереми вдруг вернулось ледяное спокойствие.
— А ты ничего не перепутала? Когда ты рассказывала мне эту историю впервые, там были немецкие женщины и русские солдаты, а потом американцы.
— Вот оно что? Так ты уверен, что это я за тобой увязалась?
— А неужели есть сомнение? — Он холодно улыбнулся. — Помнишь, ведь это ты меня позвала.
8
Личный секретарь президента США поднялся из-за стола и протянул руку, приветствуя Джереми, которого только что ввели в кабинет. На лице его была улыбка.
— Я всегда рад вас видеть, конгрессмен.
Рукопожатие было крепким, но коротким. Джереми несколько удивило такое обращение, но вида он не подал. Секретарю было отлично известно, что он уже не имел чести быть членом этого высокого собрания.
— Садитесь, — любезно предложил секретарь, усаживаясь сам и подталкивая к Джереми ящичек сигар.
— Благодарю вас, но я привык к своим, — Джереми вытащил пачку сигарет.
Секретарь тут же приступил к делу.
— Президент с большим интересом прочитал ваши письма. По многим проблемам он разделяет вашу точку зрения, он просил меня передать вам его глубокую признательность.
Джереми кивнул, не сказав ни слова. В данной ситуации он должен был лишь слушать.
— Вопрос о вашем назначении обсуждался очень долго. В конце концов президент решил, что для вашего назначения еще не настало время.
— Вот как? Из беседы с сенатором я сделал вывод, что вопрос был решен положительно.
