Бродяги Севера (сборник) - Кервуд Джеймс Оливер (электронная книга txt) 📗
До сих пор незнакомец его только окликнул. Теперь же, устремив глаза на Бари, он заговорил:
– Здравствуйте! Что, поймали его на месте преступления?
В его голосе оказалось что-то такое, что успокоило Мак-Таггарта; в нем не было ровно ничего подозрительного, и фактору показалось, что он заинтересовался собакой даже больше, чем им самим. Он глубоко и с облегчением воздохнул.
– Да, – ответил он. – Обворовывает ловушки.
Незнакомец еще пристальнее посмотрел на Бари. Он сбросил с себя ружье на снег и нагнулся к нему поближе.
– Гм… Собака! – воскликнул он.
Мак-Таггарт осматривал его сзади, как хорек.
– Да, собака!.. – ответил он небрежно. – Дикая с примесью волка. За эту зиму он испортил мне мехов на тысячу долларов.
Незнакомец присел перед Бари на корточки, опершись ладонями о колени, и вдруг так улыбнулся, что обнаружил все свои белые зубы.
– Ах ты несчастный! – ласково обратился он к собаке. – Так ты, значит, воришка? Беззаконник? И не побоялся даже полиции? Теперь тебе достанется на орехи!
Он поднялся и посмотрел Мак-Таггарту в лицо. Под взглядом голубых глаз незнакомца фактор слегка покраснел. К нему вдруг вернулась вся его злость.
– Пускай его околевает здесь! Собаке собачья и смерть! За все то, что он для меня сделал, я заморю его голодом, сгною его тут же, в этих цепях!
Он взял ружье, взвел курок и гордо посмотрел на незнакомца.
– Я Буш Мак-Таггарт, фактор из Лакбэна, – сказал он. – Вы отправляетесь туда же?
– Как вам сказать… Я иду далее, по ту сторону Баррена.
Мак-Таггарт снова почувствовал странную дрожь.
– Значит, удираете? – спросил он. – Не поладили с правительством?
Незнакомец утвердительно кивнул головой.
– Может быть, даже и с полицией? – допытывался Мак-Таггарт.
– Как вам сказать… Пожалуй, что и с полицией, – ответил незнакомец, глядя на него. – А теперь, месье, перед тем как нам уйти отсюда, давайте отнесемся с уважением к закону, который приказывает не причинять животным бесполезных страданий. Будьте любезны застрелить эту собаку! Или разрешите мне!
– У нас здесь свои законы, – ответил Мак-Таггарт. – Тот, кто обкрадывает ловушки, должен и околевать в ловушках. А это не собака, а сам черт. Выслушайте меня…
И быстро, не упуская ни малейшей подробности, он рассказал ему, как целые недели и месяцы бился с Бари и как все его ухищрения хоть как-нибудь обмануть его и заманить в ловушку, благодаря чисто бесовской хитрости собаки, оставались до сих пор тщетными.
– Это черт, а не пес! – воскликнул он со злобой, закончив свой рассказ. – И после этого вы будете настаивать, чтобы я его пристрелил? Так нет же, пусть этот дьявол околевает постепенно, час за часом, минута за минутой, пока не издохнет совсем!
Незнакомец посмотрел на Бари. Собака лежала, отвернувшись от Мак-Таггарта. Затем он сказал:
– Вы правы. Пусть этот дьявол постепенно околевает. Если вы, месье, идете отсюда на Лакбэн, то я пройдусь немножко вместе с вами. Мне надо забрать в сторону мили на две, чтобы выправить свой путь по компасу.
Он поднял с земли свое ружье. Мак-Таггарт пошел впереди, чтобы указывать ему дорогу. Через полчаса незнакомец остановился и указал на север.
– Теперь мне нужно идти по прямой линии отсюда целых пятьсот миль к северу, – сказал он таким тоном, точно сегодня же вечером собирался прийти к себе домой. – До свидания!
Он не пожал ему руки. Но, уходя, сказал:
– Будьте любезны, если представится случай, донести своему начальству, что здесь проходил Джон Мадисон. Это я. Получите награду.
После этого он целых полчаса шел к северу, пробираясь по самому густому лесу. Затем, пройдя мили две, он свернул на запад, потом круто на юг и через час после того, как расстался с Мак-Таггартом, стоял уже снова на корточках перед Бари.
Он стал разговаривать с ним, как с человеком.
– Так это ты, дружище? Превратился в вора? Стал бродячей собакой? И целых два месяца проводил его за нос? И за то, что ты не такой зверь, как он, он хочет заморить тебя голодом? Медленною смертью! Негодяй!..
И он вдруг ласково засмеялся таким смехом, который располагает к себе всякого, даже дикого зверя.
– Но это ему не удастся, – продолжал он. – Давай свободную лапу, будем друзьями! Он говорит, что ты хитрый. Я тоже, брат, хитрый. Я сказал ему, что мое имя – Джон Мадисон. А это неправда. Я – Джим Карвель. А то, что я сознался ему насчет полиции, так это чистая правда. Я – самая интересная для сыщиков личность. Обо мне знают они все от самого Гудзонова залива и до реки Макензи. Давай же лапу, милейший. Мы с тобой одного поля ягода, оба бродяги! Я рад, что наткнулся на тебя! Ну, вставай же!..
Глава XXVIII
Дружба
Джим Карвель протянул к Бари руки, и он тотчас же стих. Тогда молодой человек поднялся на ноги, посмотрел по тому направлению, куда ушел Мак-Таггарт, и как-то забавно и с хитрецой щелкнул языком. Даже в этом его щелканье было что-то приятельское, добродушное. То же добродушие светилось у него в глазах и в ярком блеске его зубов, когда он опять посмотрел на Бари. Его окружало что-то такое, что заставляло серый день казаться ясным, вселяло надежду и располагало к нему и согревало вокруг него холодную атмосферу, точно жарко натопленная печка, которая во все стороны посылает от себя теплые лучи. Бари почуял это. В первое время, когда около него стояли два человека, он топорщился, огрызался на них и ощетинивал спину; зубы его щелкали в мучительной агонии. Теперь же он выдал перед этим человеком свою слабость. В его налитых кровью глазах, которые он устремил на Карвеля, светились мольба и сознание вины. И Джим Карвель опять протянул к нему руку, и на этот раз еще ближе.
– Несчастный!.. – заговорил он все с тою же улыбкой на лице. – Бедняга!
Эти его слова показались Бари лаской в первый раз за все время с тех самых пор, как он лишился Нипизы и Пьеро. Он протянул голову и положил ее на снег. Карвель увидел, что из нее медленно сочилась кровь.
– Бедная собака!.. – повторил он.
И совершенно безбоязненно он положил на Бари руку. Это было доверием, вытекавшим из великой искренности и глубокой симпатии. Рука коснулась его головы, а затем стала его гладить чисто по-братски. Потом с величайшей осторожностью она перешла к пружинам, которые сжимали Бари переднюю лапу. Своим полуобессилевшим умом Бари силился понять, в чем дело, и тогда только сообразил, когда вдруг почувствовал, что стальные челюсти вдруг разжались и выпустили наконец его онемевшую лапу. Тогда он стал делать то, что делал по отношению к одной только Нипизе и больше ни к кому на свете. Он высунул свой горячий язык и стал лизать им Карвелю руку. Молодой человек засмеялся. Приложив усилия, он разжал две другие пружины, и Бари освободился.
Несколько времени он пролежал не двигаясь и устремив взоры на Карвеля. Молодой человек уселся на покрытый снегом березовый пень и стал набивать трубку.
Бари смотрел, как он ее зажигал, и с неожиданным для себя интересом увидел первое облачко табачного дыма, вылетевшее из его рта и ноздрей. Карвель сидел совсем близко от него и ухмылялся.
– Ну, успокой свои нервы… – подбодрял он Бари. – Все кости целы. Только помяло немного. Вылезай-ка оттуда, сразу поправишься!
Он посмотрел в сторону Лакбэна. На него вдруг нашло подозрение, что Мак-Таггарт может вернуться обратно. Может быть, то же самое подозрение зародилось и в Бари, потому что когда Карвель взглянул на него опять, то он уже стоял на ногах и, покачиваясь слегка, старался восстановить равновесие. Затем молодой человек снял с себя ранец, расстегнул его, засунул в него руку и вытащил оттуда кусок сырого замороженного красного мяса.
– Только сегодня убито! – объяснил он Бари. – Годовалый лось, нежный, как куропатка, самое вкусное мясо, настоящий антрекот. Ешь?
Он придвинул мясо к Бари. Пес охотно принял его угощение. Он был голоден, мясо предлагал ему приятель, почему бы и не вонзить в него зубы? И он заработал своими челюстями. Тем временем Карвель снова надел на себя ранец, встал на ноги, взял ружье, нацепил на себя лыжи и направился к северу.
