Вся королевская рать - Уоррен Роберт Пенн (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
В понедельник я пришел на работу рано. Все воскресенье я проспал, встал, только чтобы успеть к обеду, посмотрел в кино глупую картину и в половине одиннадцатого снова был в постели. Я пришел на работу с чувством душевной свежести, какая бывает только после долгого сна. Я зашел в кабинет Хозяина. Его еще не было. Пока я стоял там, появилась одна из машинисток с подносом, заваленным телеграммами.
– Все с соболезнованиями, насчет сына, – сказала она. – Несут и несут.
– Весь день будут нести, – сказал я.
Иначе и быть не могло. Каждый неоперившийся политик, каждый швейцар из провинциального муниципалитета, каждый честолюбивый лизоблюд, который не прочел об этом в воскресной газете, читал в сегодняшней и посылал телеграмму. Послать такую телеграмму – все равно что помолиться. Неизвестно, будет ли от молитвы польза, но вреда не будет наверняка. Эти телеграммы были частью системы. Как свадебный подарок дочке политика или цветы на похороны полицейского. Частью системы было и то, что цветы – раз уж мы заговорили об этом предмете – поставлял магазин Антонио Джиусто. Девушка в магазине вела в специальной подшивке запись всех заказов по случаю похорон полицейского, а после похорон Тони брал подшивку и сверял фамилии навеки осиротевших друзей со своим генеральным списком, и если ваша фамилия есть в генеральном списке, пусть только ее не окажется в подшивке «Похороны Мерфи», причем речь идет не о каком-нибудь букетике душистого горошка. Тони был хорошим приятелем Крошки Дафи.
Каковой и появился в кабинете, едва только выскочила, вильнув юбкой, машинистка. Когда он вплыл, на лице его было профессиональное участие и уныние похоронного агента, но, уяснив, что Хозяина нет, он оживился, блеснул зубами и спросил:
– Как делишки?
Я ответил, что делишки ничего.
– Вы видели Хозяина? – спросил он.
Я помотал головой.
– Ц-ц-ц, – сказал он, и на лице его волшебным образом появилось участие и уныние. – Просто беда. То самое, что я всегда называю трагедией. Такой парень. Хороший парень, прямой, честный, без всяких. Трагедия, другого слова не подберешь.
– Нечего на мне практиковаться, – сказал я.
– Представляю, каково сейчас Хозяину.
– Поберегите свой пыл до его прихода.
– А где он?
– Не знаю.
– Я пытался вчера его поймать. Но в резиденции его не было. Сказали, что не знают, где он, – дома он не был. Он заезжал в больницу, но я его там не застал. В отеле его тоже не было.
– Вижу, вы искали добросовестно, – сказал я.
– Да, – согласился Крошка, – я хотел ему сказать, как ему сочувствуют наши ребята.
Тут вошел Калвин Сперлинг, председатель сельскохозяйственной комиссии, и еще несколько мальчиков. У них на лицах тоже был креп, пока они не увидели, что Хозяина нет. Тогда они почувствовали себя свободнее и языки у них развязались.
– Может, он не придет? – предположил Сперлинг.
– Придет, – возразил Дафи. – Хозяина это не сломит. Он человек с характером.
Явилась еще парочка ребят, а за ними – Мориси, генеральный прокурор, преемник Хью Милера. Сигарный дым крепчал.
Один раз в дверях показалась Сэди и, положив руку на косяк, окинула взглядом собрание.
– Сэди, привет, – сказал один из мальчиков.
Она не ответила. Еще несколько мгновений она оглядывала комнату, потом сказала: «Господи боже мой», – и скрылась. Я услышал, как хлопнула дверь ее кабинета.
Обогнув стол Хозяина, я подошел к окну и выглянул в парк. Ночью шел дождь, и теперь трава, листья вечно-зеленых дубов и даже мох на деревьях чуть-чуть блестели под бледным солнцем, а в мокром бетоне кривых въездов и дорожек стыли неясные, почти неразличимые отражения. Весь мир – голые сучья других деревьев, уже уронивших листву, крыши домов и самое небо – выглядел бледным, отмытым, просветленным, как лицо человека, который долго болел, а теперь почувствовал себя лучше и надеется выздороветь.
Нельзя сказать, что именно такой вид был у Хозяина, когда он вошел, но это дает приблизительное представление. Он был не бледным, но бледнее обычного, и кожа на челюсти как будто слегка обвисла. На лице виднелись бритвенные порезы. Под глазами залегли серые тени, похожие на заживающие кровоподтеки. Но глаза были ясные.
Он прошел по толстому ковру бесшумно и какое-то время стоял в дверях, никем не замеченный. Болтовня не стихла – ее будто выключили на полуслове. Потом была короткая беззвучная возня – напяливались похоронные личины, отложенные в сторонку. Когда они были нацеплены – немного криво из-за спешки, – ребята окружили Хозяина и стали жать ему руку. Они сказали ему, что они хотели ему сказать, как они переживают. «Вы знаете, как переживают все наши ребята», – сказали они. Он сказал, да, он знает, – очень тихо. Он сказал, да, да, спасибо.
Затем Хозяин прошел за стол и ребята расступились перед ним, как вода перед форштевнем корабля, когда он отваливает от причала и винт делает первые обороты. Он стоял у стола и перебирал телеграммы, просматривая их и роняя на поднос.
– Хозяин, – сказал кто-то, – Хозяин… эти телеграммы… они показывают… они показывают, как к вам относится народ.
Он не ответил.
Тут вошла девушка с новой кипой телеграмм. Она поставила поднос на стол перед Хозяином. Он посмотрел на нее долгим взглядом. Потом положил руку на груду желтых бумажек, подтолкнул ее и произнес спокойно и деловито: «Забери это дерьмо».
Девушка забрала дерьмо.
Оживление в комнате потухло. Ребята побрели из кабинета к своим вращающимся креслам, которые не полировались с самого утра. Когда Дафи двинулся к двери, Хозяин сказал:
– Постой, Крошка, есть разговор.
Крошка вернулся. Я тоже собрался уходить, но Хозяин меня окликнул.
– И ты послушай, – сказал он.
Я сел в одно из кресел у стены. Крошка разместился в зеленом кожаном кресле сбоку от стола, закинул ногу на ногу – с большой угрозой для ткани, обтягивавшей его ягодицы, – вставил в свой длинный мундштук сигарету, зажег ее и выразил внимание.
Хозяин не торопился. Он раздумывал не меньше минуты, прежде чем поднял глаза на Крошку Дафи. Но дальше все пошло быстро.
– Контракта с Ларсоном не будет, – сказал он.
Когда дыхание вернулось. Крошка выдавил:
– Хозяин… Хозяин… вы не можете, Хозяин.
– Нет, могу, – ответил Хозяин, не повышая голоса.
– Как же это, Хозяин? Все уже устроено.
– Еще не поздно все расстроить, – сказал Хозяин. – Еще не поздно.
– Хозяин… Хозяин… – причитал Крошка, и пепел сигареты сыпался на его белую крахмальную грудь, – вы не можете отказаться от своего слова. Ларсон хороший человек, как же вы откажетесь? Вы же не будете обманывать, Хозяин.
– Я могу отказаться от своего слова, – сказал Хозяин.
– Вы не можете… вы не можете от всего отказаться. Теперь поздно. Теперь нельзя отказываться.
Хозяин резко поднялся с кресла. Он пристально посмотрел на Крошку и сказал:
– Я могу отказаться от чертовой уймы вещей.
В наступившей тишине Хозяин обошел вокруг стола.
– Разговор окончен, – произнес он тихо и хрипло. – Можешь передать Ларсону, пусть хоть на голове ходит.
Крошка встал. Несколько раз он открыл рот и облизнул губы, так что казалось, он заговорит, но каждый раз посеревшее лицо опять наползало на золотые протезы.
Хозяин подошел к нему.
– Скажи это Ларсону. Ларсон – твой приятель, ты и скажи ему. – Твердым указательным пальцем он ткнул Крошку в грудь и повторил; – Ларсон – твой приятель, и, когда будешь говорить с ним, можешь положить ему руку на плечо.
Хозяин улыбнулся. Я не ожидал этой улыбки. Но улыбка была холодная, недобрая. Она печатью скрепляла все, что было сказано.
Крошка покинул кабинет. Он не потрудился закрыть за собой дверь и продолжал идти без остановки по длинному зеленому ковру, постепенно уменьшаясь вдали. Наконец он скрылся.
Хозяин не наблюдал за его уходом. Он хмуро смотрел на голую крышку стола. Через минуту он сказал мне: «Закрой дверь». Я встал и закрыл ее.
