Сокровище альбигойцев - Магр Морис (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

Павел первым увидел в Галилейском пророке, возвестившем приход Царствия Божия и хотевшем стать царем праведного Израиля, Царя Небесного, который будет справедливо карать и награждать язычников и иудеев по их заслугам.

«Все вы дети Бога через веру в Иисуса Христа. Здесь нет иудеев или греков. Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не и язычников?»

Такая точка зрения означает отрицание иудаизма и не созвучна с Евангелием. Иудейское ожидание земного Мессии отошло на задний план. Иудейский Христос мертв. Те, кто хранил веру в Христа, царство которого не от мира сего, сами принадлежали к миру иному. Павел резко разводит два мира, материю и дух, и разделяет также первого человека Адама и того человека, который был Господином небес. Сначала оба существовали воедино. Через Адама в мир пришел грех, а с грехом — смерть. Иудейский закон ничего не мог изменить. Только смертью другого человека, Спасителя, людям было даровано благо и освобождение.

Если Лука в «Деяниях апостолов» пишет: «В первый день недели, когда мы собрались преломить хлеба…» (Деян. 2:46.), то день недели, посвященный Богу, уже не суббота, а следующий день. По аналогии с восточными солярными культами «день Солнца» стал «днем Господа». Иудейский Мессия стал солнечным божеством. В языческий «день Солнца» (воскресение) гробницу Господню нашли пустой ^{17}. Как бог Солнца, Иисус Христос должен был воскреснуть с восходом: «И весьма рано, в первый день недели, приходят они ко гробу, при восходе солнца» (Мк. 16:2).

Кому подобно в своем проявлении божество, чье имя не известно никому, кроме него самого, которое проезжает на белом коне, чьи глаза — как пламя, в чьих устах дрожит острый меч, кто носит венец на голове и багряное одеяние? Существует изображение Митры, похожее на видение Иоанна даже в деталях. На одежде бога стоит его имя, а на бедре начертано: «Царь царей и Владыка владык».

Христос, бог Солнца, который сошел в мир, чтобы быть распятым людьми во имя людей, пришел, по Павлу, и к иудеям, и к язычникам, и к индоевропейцам, и к семитам.

«Первые религиозные представления индоевропейской расы были, по сути своей, представлениями о природе. Это было продуманное, духовное служение, любовное восприятие, поэзия, полная нежности, полная чувства бесконечности, — словом, истоком всего, что германский и кельтский дух, Шекспир и Гете, позже так ясно выразили. Это не была мораль, основанная на страхе и непонимании, но тоска, нежность, фантазия и ко всему этому — величайшая серьезность, краеугольный камень нравственности и религии. Вера человечества не могла вырваться из древних культов, ибо с великим трудом освобождались они от своего политеизма и их символизм оставался темным и двусмысленным. Честь создать религию человечества выпала семитской расе» (Renan E. Op. cit., S. 55, 85, 110).

Но выпала ли этой религии, созданной семитской расой и превращенной Римом в догмат, честь «претерпеть гонения во имя справедливости»?

Мы хотели бы скрыть первые четыре века христианского летоисчисления, когда мучениками становились по большей части от рук христианских, а не языческих. Уже раннехристианские преследования еретиков по своей жестокости и бесчеловечности немногим уступали христианским гонениям языческих времен. А они ведь проводились во имя Того, Кто сказал, что в доме Отца Его есть место всем, что нельзя убивать и нужно возлюбить ближнего как самого себя!

К 400 г. население провансальских равнин было обращено в христианство. Повсюду на развалинах языческих храмов из их же камней и колонн возводились монастыри и соборы, к которых хоронили мучеников за новую веру и предлагали язычникам, привыкшим к богам и полубогам, новых святых. Только в Пиренеях друиды, с которыми жестокие преследования ничего не могли поделать, приносили жертвы светлому богу Абеллиону. Но жестокостью создан мир и люди в нем. Христианство, как писали иудейско-римские христологи, не могло быть принято этими спиритуалистами. Церковь, предпочитавшая уничтожать язычество, а не обращать в свою веру, по мере роста своего могущества, становясь все роскошнее и надменнее, отвергала этих аскетов. Христос из рода царя Давида, убийцы и прелюбодея, был чужд друидам. Христос, распятый на кресте, не мог быть для них богом света. Божество не может умирать, говорили они, и не желали, чтобы во имя Его убивали иноверцев. От преследований и проклятий друиды ночью скрывались на недоступных горных вершинах и в глубоком мраке пещер, чтобы, по святому обычаю предков, воздавать там хвалу Всесоздателю.

А потом в Пиренеи пришли христиане. Христиане, преследуемые своими братьями, объявленные еретиками на соборе в Сарагосе (381 г.) и Бордо (384 г.). Их учитель Присциллиан с шестью ближайшими сподвижниками в 385 г. по приговору Папы Римского и епископа Ифация был подвергнут пыткам и казнен. Присциллиане, как назвали эту гностико-манихейскую секту, были дружелюбно приняты друидами и поселились в лесу Серралунга у подножия пика Святого Варфоломея, между Ольме и Сабарте. Им удалось обратить друидов в христианство ^{18}.

Из друидов и ватов вышли катары. Из бардов — трубадуры…

Чтобы уверенно говорить о философской и религиозной системе романских катаров, мы должны были бы обратиться к их очень богатой литературе. Но вся она была уничтожена инквизицией как «грязный источник дьявольской ереси». Ни одной книги катаров не дошло до нас. Остались только протоколы инквизиции, которые можно дополнить с помощью близких учений: гностицизма, манихейства, присциллианства.

Романские катары учили: Бог есть Дух. Изначально Он — абсолютная любовь, заключенная в себе, неизменная, вечная и праведная. Ничего дурного и ничего преходящего не может быть в Нем или исходить от Него. А потому Его творения могут быть только совершенными, неизменными, вечными, праведными и благими, подобно источнику, из которого они возникли.

Но посмотрите на этот мир — как очевидны его несовершенство, изменчивость, тленность. Материя, из которой он создан, является первопричиной бесчисленного зла и страданий. Материя несет в себе смерть, которая не может ничего создавать.

Из противоречия между несовершенной материей и совершенным Богом, между миром, полным скорбей, и Богом, который есть сама любовь, между жизнью, которая рождается, чтобы умереть, и Богом, который есть жизнь вечная, они делали вывод, что совершенное и то, что таким не является, несовместимы друг с другом. Несовершенное не может исходить от Совершенного. Однако философы выдвигали тезис об аналогии причины и следствия. Если причина неизменна, результат должен быть таким же. Поэтому земной мир и земные создания не могли быть сотворены непротиворечивой сущностью.