К востоку от Эдема - Стейнбек Джон Эрнст (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Гамильтонов тревожила Десси, но что можно поделать, когда она твердят, что с ней все в порядке. Только признается, что побаливает в боку, и даже сильно, но эти острые приступы боли нечасты и не продолжительны.
Потом умер Самюэл, н мир Гамяльтонов раскололся, как тарелка. Сыновья, дочери и друзья копошились в осколках, пытаясь как-то склеить все заново.
Десси решила продать свое дело (продавать-то было почти и нечего) и вернуться на ранчо, к брату Тому. Лина и Оливия знали об атом, а Тому Десси написала. Но Уиллу, хмуро сидящему за столом в котлетной, ничего не сообщили. В нем кипел гнев; наконец Уилл смял в комок свою салфетку и встал.
— Забыл одну вещь, — сказал он Адаму. — Встретимся в поезде.
Пройдя проспектом полювартала, он вошел в заросший бирючиной палисадник, позвонил в дверь.
Десси сидела одна за обедом; она пошла открыть с салфеткой в руках.
— Да это Уилл! Здравствуй, — сказала она и подставила порозовевшую щеку для поцелуя. — Когда ты приехал?
— Я по делам, — ответил оя. — Уезжаю следующим поездом. Хочу поговорить с тобой.
Она провела его в свою кухоньку-столовую, уютную, с цветастыми обоями. Машинально налила ему чашку кофе, поставила перед ним сахарницу, молочник со сливками.
— С мамой виделся? — спросила Десси.
— Я, считай, с поезда на поезд, буркнул он и спросил: — Десси, это правда, что ты хочешь вернуться на ранчо?
— Подумываю.
— Я не хочу, чтобы ты туда уехала.
— Но почему же? — приулыбиулась она.
— Что в этом худого? Тому там одиноко.
— У тебя здесь неплохой бизнес, — сказал Уилл.
— У меня никакого уже не осталось, — ответила она. Я думала, тебе это известно.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — угрюмо повторил он.
— Приказание от старшего брата. Но объясни, почему Десси нельзя ехать? — В ее улыбке была грусть, но она постаралась вложить в свои слова немножечко бодрой насмешки.
— Там слишком тоскливо.
— Вдвоем нам будет не так тоскливо.
Уилл сердито подергал себя за усы, сказал резко:
— Том не в себе. Не надо тебе быть там вдвоем с ним.
— Он нездоров? Ему, значит, требуется помощь?
— Я не хотел говорить тебе… По-моему, Том так и не пришел в себя после отцовой смерти. Он стал странный.
Она улыбнулась любяще.
— Тебе, Уилл, всегда казалось, что он странный. Раз у него не лежит душа к бизнесу, значит, странный.
— Не о том сейчас речь. Он все время о чем-то думает. Молчит. Бродит ночью один по холмам. Я к нему ездил на ранчо. Он стихи там пишет… Весь стол устлан листками.
— А сам ты, Уилл, разве никогда не писал стихов?
— Никогда.
— А я писала. И весь стол был ими устлан.
— Я не хочу, чтоб ты уезжала.
— Позволь мне решать самой, — сказала Десси мягко. — Я утратила что-то свое. Хочу обрести его снова.
— Глупости это.
Десси встала, обошла стол, обняла Уилла.
— Милый брат, пожалуйста, позволь мне решать самой.
Уилл сердито высвободился из ее рук и ушел. Он еле поспел на поезд.
Том встретил Десси на вокзале в Кинг-Сити. Она увидела его в окно, он нетерпеливо оглядывал вагоны. Том приготовился к встрече: лицо тщательно выбрито и лоснится, как темное полированное дерево. Рыжие усы подстрижены. На Томе широкополая шляпа с плоским верхом, нарядная коричневая куртка с перламутровой пряжкой на поясе. Туфли блестят на полуденном солнце — ясно, что перед самым прибытием поезда Том прошелся по ним носовым платком. Крахмальный стоячий воротничок туго охватывает крепкую красную шею, голубой вязаный галстук заколот булавкой в форме подковы. Шершавые бурые руки сжаты, сцеплены вместе — Том борется с волнением.
Десси рьяно замахала ему рукой из окна, крикнула: «Я здесь, Том! Я здесь!», — хотя знала, что Том не расслышит за шумом и лязгом колес. Сошла на перрон — Том стоит спиной к ней, глядит куда-то во все глаза, ищет. Десси подошла к нему с улыбкой.
— Прошу прощенья, сударь, — сказала негромко. — Вы не видели здесь человека по имени Том Гамильтон?
Он обернулся рывком, вскрикнул от радости, сгреб ее по-медвежьи, заплясал-закружился. Держа Десси в воздухе одной рукой, другой шлепнул ее сзади. Жесткими усами ткнулся в щеку. Затем, взяв обеими руками за плечи, вгляделся в нее. И оба, откинув головы, захохотали.
Вокзальный кассир высунулся из своего окошка, уперся в подоконник локтями, одетыми в черные нарукавники.
— Уж эти Гамильтоны! Ты посмотри на них, — сказал через плечо телеграфисту.
А Том и Десси, касаясь кончиками пальцев, исполняли чинный танец встречи — с носка на пятку, с пятки на носок — и Том пел: «Дудл-дудл-ду», а Десси: «Дидл-дидлди», — и снова затем обнялись. Глядя с высоты своего роста, Том сказал:
— Вы, случаем, не Десси Гамильтон? Я вроде узнаю вас. Но вы переменились. Где ваши косички?
Взял у нее багажные квитанции, сунул в карман, а куда, тут же забыл, так что искал довольно долго; потом схватил не те вещи. Наконец ее корзины подняты в эадок тележки. Две гнедые лошади бьют твердую землю копытом и взматывают головой, дергая глянцевитое дышло и скрипя вальками. Сбруя вычищена, медный набор блестит, как золото. На кнутовище навязан красный бант, в гривы и хвосты вплетены красные ленты.
Том подсадил Десси в тележку и сделал вид, что стыдливо засмотрелся на ее лодыжку, выглянувшую из-под платья. Затем подтянул мартингалы, освободил удила. Отмотал вожжи с кнутовища, и лошади повернули так круто, что колесо скрежетнуло об упор.
— Хочешь, проедемся до Кинг-Сити? Красивый городок, — сказал Том.
— Не надо, — сказала Десси. — Я и так помню.
Он повернул налево, на юг, пустил лошадей легкой, мерной рысью.
— А где Уилл? — спросила Десси.
— Не знаю, — ответил Том коротко.
— Он говорил с тобой?
— Да. Сказал, что против твоего переезда.
— То же самое он сказал и мне. И Джорджа убедил написать мне, чтобы не ехала.
— А почему, раз ты хочешь? — гневно сказал Том. — Чего Уилл суется?
Десси ласково коснулась руки Тома.
— Ты, по его мнению, свихнулся. Стихи, мол, пишешь.
Лицо Тома помрачнело.
— Он, должно быть, без меня рылся в моих бумагах. А зачем? Какое он имеет право рыться?
— Не горячись, не надо, — сказала Десси. — Уилл — твой брат, не забывай.
— А ему бы понравилось, если бы я залез в его бумаги?
— Ты не смог бы, — рассудительно ответила Десси. — Он запирает их в сейф. Не сердись — не надо портишь день.
— Ладно, — сказал Том. — Видит бог, я не хочу сердиться. Но поневоле рассердишься. Раз я не желаю жить по его шаблону, значит, я свихнулся.
— Знаешь, под конец мне пришлось выдержать мамин натиск, — сказала Десси, решительно меняя тему.
— Она тоже хотела ехать. Ты хоть раз видел, чтобы она плакала?
— Нет, не припомню такого. Она не из плаксивых.
— Так вот, всплакнула. По ее меркам, почти разрыдалась; всхлипнула, шмыгнула носом раза два, высморкалась, протерла очки и замолчала защелкнулась, как часы крышечкой.
— Господи, как здорово, Десси, что ты вернулась! Как хорошо. Я точно от болезни очнулся.
Лошади шли бойкой рысью. Том сказал.
— Адам Траск купил форд. Или точнее, Уилл продал ему форд.
— Про форд я не знала, — сказала Десси. — А он у меня дом покупает. Дает очень хорошую Цену. — И продолжала со смехом: — Я запросила дорого-предорого, чтобы поторговаться и сбавить. А мистер Траск согласился не торгуясь. И поставил меня в трудное положение.
— Как же ты вывернулась!
— Да пришлось сказать, что назвала такую цену лишь в качестве начальной. Но он отнесся очень равнодушно.
— Ты только смотри Уиллу не проговорись. Он тебя в сумасшедший дом отправит за такой торг, — сказал Том.
— Но ведь дом не стоит этих денег!
— Еще раз предупреждаю, Уиллу не рассказывай. А для чего Адаму твой дом?
— Он переезжает в Салинас. Хочет, чтобы близнецы ходили в городскую школу.
— А как же ранчо?
