Снеговик - Фарфель Нина Михайловна (мир бесплатных книг txt) 📗
— Нет, Христиан, не делайте этого, я вам запрещаю; будьте осторожны еще два-три дня! Здесь скрыта очень важная тайна, и я буду не я, если ее не раскрою; только надо, чтобы никто не увидел вашего лица. Вам даже Ульфу больше не следует попадаться на глаза. Я же с вами не расстанусь ни на одно мгновение, не спущу с вас глаз. Вам, несомненно, грозит какая-то опасность. В галереях Стольборга я заметил не только косые взгляды Юхана, но кое-что еще. Если не ошибаюсь, сегодня, когда стемнело, вокруг замка по льду прогуливался взад и вперед некий верзила, которому его хозяин барон присвоил фантастическое прозвище капитана Химеры. Вполне возможно, что наше вчерашнее представление запалило пороховую бочку. Барон вас в чем-то подозревает, и лучше всего будет, поверьте мне, если вы скажетесь больным и не пойдете в новый замок.
— Тут уж прошу меня извинить, господин Гёфле, но мне не страшна никакая затея барона. Если мне действительно посчастливилось и я не его сын, я готов смело выступить против него и не постесняюсь дать по рукам любому, кому вздумается хотя бы приподнять занавес моего театра, чтобы взглянуть на меня, пока мне все еще угодно хранить инкогнито. Не забудьте, я сегодня убил двух медведей, и это несколько возбудило меня. Ну-с, дорогой дядюшка, время идет, и у меня едва ли осталось два часа, чтобы подготовиться к спектаклю. Пойду поищу канву пьесы в моей библиотеке, сиречь в глубине ящика, а вы уж, будьте любезны, сыграйте со мной эту пьесу, какова бы она ни была.
— Христиан, сегодня у меня к этому не лежит душа. Сегодня я не «выдумщик», но адвокат до мозга костей, иначе говоря — исследователь реальных фактов. Ваш слуга Пуффо, на мой взгляд, не слишком пьян; он где-то поблизости, в горде. Так вот, сейчас я выйду и позову его сюда, чтобы он вам помог, если уж вы непременно хотите сегодня «выдумывать». Впрочем, это, быть может, не так плохо… Это вас займет и отвлечет от вас подозрения. Как вы думаете, Пуффо предан вам?
— Понятия не имею.
— Но он не сбежит, если кто-нибудь затеет о вами ссору? Он не трус?
— Право, не знаю; но не тревожьтесь, господин Гёфле. У меня при себе норвежский нож, которым меня снабдили перед охотой, и ручаюсь вам, что сумею защитить себя без посторонней помощи.
— Берегитесь внезапного подвоха. Это, на мой взгляд, единственное, что вам грозит. А мне уже на месте не сидится! С тех пор как вы сказали мне, что у даннемана в полной тайне воспитывался ребенок… и пальцы у него были согнуты, как у вас…
— Как знать! — сказал Христиан. — Быть может, мне все это приснилось, и теперь грезам пора рассеяться! Вот лежат на дне ящика бедные мои куклы, за которых я нынче буду говорить в последний или предпоследний раз, ибо во всех моих сегодняшних рассуждениях, господин Гёфле, это единственная реальная и здравая мысль. Я снимаю шутовской колпак и берусь за отбойный молоток рудокопа, за топор дровосека или кнут заезжего торговца. На все остальное мне наплевать! Не все ли мне равно, кто мой отец — милейший дух озера или злобный ярл! Я хочу стать порождением собственных трудов, и не стоит, право, ломать себе голову, чтобы прийти к такому простому и логичному выводу.
— Хорошо, Христиан, очень хорошо! — воскликнул Гёфле. — Мне по душе такие речи; но домыслы мои остаются при мне: я их храню, я в них копаюсь, я их питаю… а сейчас пойду и проверю их. Возможно, это вздор, — пускай! Я все равно хочу еще раз повидать Стенсона и вырвать у него тайну, которую он хранит; на сей раз я знаю, как взяться за дело. Я вернусь самое позднее через час, и мы вместе отправимся в замок. Я погляжу на барона, зайду к нему узнать, что ему от меня надобно. Он считает себя хитрецом; ничего, я его перехитрю. Итак,? смелей! До свидания, Христиан. Эй, Нильс, посвети мне! Да вот и почтеннейший Пуффо, если не ошибаюсь!
И впрямь, Гёфле, выходя, столкнулся в дверях с Пуффо.
— Слушай, ты! — обратился Христиан к своему слуге. — Как ты себя нынче чувствуешь, получше?
— Все в порядке, хозяин, — ответил ливорнец еще более грубым тоном, чем обычно.
— Тогда, любезный, берись за дело! Время терять нельзя. Сыграем мы «Безрассудный брак», ты эту пьесу знаешь назубок, и репетировать тебе не нужно.
— Не нужно, если вы туда не подсыпете чего-нибудь нового.
— За это поручиться не могу; но готовых реплик не трону, будь спокоен. Теперь ступай поскорее в новый замок с ослом и поклажей; собери подмостки, расставь декорации. Вот, я все уже подобрал. Возьми этот тюк; я же одену кукол и приду вскоре после тебя. У нас еще достанет времени, чтобы перечитать там канву пьесы, если возникнет надобность. Ты ведь знаешь, что проходит не менее четверти часа, пока эти великосветские зрители наконец рассядутся и замолчат.
Пуффо сделал несколько шагов к двери и остановился в нерешительности. Когда он, сам того не подозревая, был пленником Юхана в Стольборге, тот постарался в разговоре настроить его против хозяина, и сейчас Пуффо не терпелось затеять ссору; но ловкость и решительность Христиана были ему хорошо знакомы, и к тому же, возможно, в тайниках этой грубой и продажной души невольно теплилось дружеское чувство к хозяину. Наконец он расхрабрился:
— Это еще не все, господин Христиан, — сказал он. — А хотел бы знать, какой мошенник водил вчера с вами кукол вместо меня?
— Ага! — ответил Христиан. — Тебя это наконец стало беспокоить? А я было решил, что тебе и вовсе невдомек, состоялось вчера представление или нет.
— Состоялось, я знаю, и притом без меня!
— Ты уверен?
— Я, может, вчера и выпил лишнего, — сказал Пуффо, повысив голос, — это я признаю, но сегодня-то мне сказали правду, так что я теперь все знаю.
— Правду! — засмеялся Христиан. — Можно подумать, будто я что-то скрыл от вашей милости! Я сегодня не имел чести видеть вас, синьор Пуффо, а если бы и видел, я вовсе не обязан давать вам отчет…
— Я хочу знать, кто посмел тронуть моих кукол!
— Твои куклы, которые, как ты забыл, принадлежат мне, расскажут тебе, если захотят, — расспроси их.
— Мне и спрашивать нечего! Я и так знаю, что какая-то личность посмела меня заменить, чтобы прибрать к рукам мои денежки.
— А если бы и так! Разве ты мог вчера связать два слова?
— Следовало хотя бы спросить меня или предупредить.
— Согласен, это упущение с моей стороны, — в нетерпении сказал Христиан. — Но я так поступил нарочно, чтобы избежать искушения и не задать тебе, пьянице, трепки по заслугам.
— Задать мне трепку?! — вскричал Пуффо и с угрожающим видом двинулся на Христиана. — А ну-ка попробуйте! Посмотрим!
И с этими словами он замахнулся на хозяина куклой, схватив ее как дубинку.
Такое оружие, хоть и выглядело смешным, представляло достаточную опасность, ибо голова burattino была вырезана из очень твердого дерева, чтобы выдерживать потасовки на сцене.
Разъяренный Пуффо держал куклу за кожаную юбку и молотил ею воздух, так что в любую минуту мог и, возможно, собирался размозжить противнику голову. Христиан на лету схватил куклу, а другой рукой, стиснув горло Пуффо, швырнул его на пол.
— Проклятый пьяница! — сказал он, прижав его коленом. — Тебя следовало бы хорошенько проучить; но мне противно бить тебя. Ты у меня больше не работаешь, ступай, и чтобы я о тебе никогда не слышал! Я тебе заплатил за неделю вперед и больше ничего не должен; но так как ты эти деньги, наверно, пропил, я тебе дам на дорогу до Стокгольма. Встань и смотри больше не лезь в драку, не то я тебя придушу.
Пуффо поднялся, молча растирая помятые бока. По природе своей он не был убийцей. Он чувствовал себя подавленным и униженным. Быть может, его также тяготило чувство вины, но главной заботой его, поразившей Христиана, было поскорее подобрать дюжину золотых монет, выпавших у него из-за пояса и рассыпавшихся по полу.
— Это еще что такое? — спросил Христиан, схватив его за руку. — Краденые деньги?
— Нет! — закричал ливорнец, воздев к небу руки с забавно героическим видом. — Я здесь ничего не украл! Это мои деньги, мне их дали!
