Снеговик - Фарфель Нина Михайловна (мир бесплатных книг txt) 📗

Когда туман стал сгущаться, люди осмотрительные поспешили вернуться в замок, но часть молодежи, в сопровождении окрестных крестьян-загонщиков, задержалась на горных склонах, и поэтому Ларсон предложил остановиться у подножия хогара и подождать, пока выйдет луна или пока порыв ветра, предшествующий обычно ее появлению, не развеет густую пелену, вставшую над озером. Кое-кто предпочел зажечь фонари на санках и направиться к замку; с Ларсоном осталось не более двенадцати человек. Крестьянам щедро раздали водку и отправили их по домам. Слуги и псари протрубили конец охоты и зажгли на кургане исполинский костер, возле бесформенных остатков снежной статуи, а блестящая молодежь собралась в пещере, у входа в которую сложили пирамиду из дичи, и предалась оживленной беседе, весело обсуждая события минувшей охоты.

Но рассказ майора оказался настолько занимательнее остальных, что вскоре все умолкли, чтобы внимательно выслушать его. В числе слушателей и слушательниц находились Ольга с Мартиной, а также Маргарита, которая получила от тетки разрешение остаться на хогаре в обществе мадемуазель Потен и дочери пастора.

— Итак, господа, — сказала Ольга майору и лейтенанту, — вы исподтишка совершили опаснейшие подвиги и обещаете представить нам завтра доказательство, если мы согласимся прогуляться до вашего дома?

— Скажите лучше — несколько доказательств! — ответил майор. — Огромную добычу: светлую медведицу с голубыми глазами, рослого черного медведя и двух живых медвежат, которых мы намерены вырастить, а потом отпустить на свободу, чтобы охотиться на них, когда они подрастут.

— Но кто же убил и захватил всех этих зверей? — спросила Мартина Акерстром, белокурая невеста лейтенанта.

— Лейтенант захватил одного из медвежат, — ответил майор, выразительно улыбнувшись приятелю. — Капрал Дуф и я — второго, крестьянин, который привел нас туда, ранил медведицу и напал на черного медведя; но эти свирепые звери его неизбежно растерзали бы, если бы не подоспел еще один из наших друзей, который заколол медведицу и прострелил голову медведю на расстоянии полупальца от головы бедняги крестьянина.

Несомненно, если бы о выстреле Христиана довелось рассказывать в третий раз, расстояние между его пулей и головой даннемана стало бы вовсе ничтожным; майор меж тем считал, что говорит чистую правду, а когда слушатели недоверчиво зашумели, лейтенант стукнул кулаком по столу и поклялся, что если в оценке майора и есть какая-то неточность, то расстояние преувеличено, но уж никак не преуменьшено. Лейтенант также полагал, что придерживается истины: разве мог ошибиться его друг Осмунд?

— Как бы то ни было, — сказала Маргарита, — тот, кто убил этих чудовищ, — человек, по-видимому, отважный и хладнокровный, и я с радостью поздравила бы его от всей души. Скрывает ли он свое имя из скромности, или же его нет сейчас среди нас?

— Да, его здесь нет, — ответил майор.

— Правда? — спросила Мартина Акерстром с наивным видом, поглядывая на своего жениха.

— Увы, к сожалению, это правда, — ответил крепыш с не менее простодушным вздохом.

— Но разве он потребовал, чтобы имя его осталось неизвестным? — продолжала Маргарита.

— Мы ни за что не согласились бы на это, — ответил майор, — мы слишком привязаны к нему; просто, когда владеешь маленькой тайной, которая, к счастью, возбуждает любопытство дам, хочется набить себе цену, а поэтому, не правда ли, лейтенант, мы с вами будем молчать до тех пор, пока кто-нибудь не попытается угадать имени нашего героя?

— Это, быть может, господин Стангстадиус! — со смехом сказала мадемуазель Потен.

— Нет, — возразил кто-то из присутствующих, — профессор был с нами на охоте и уехал вместе с бароном Вальдемора.

— Что же тут такого? — сказала Ольга. — Может быть, он и присоединился затем к этим господам. Кто знает! Вдруг это был сам барон?

— Такие подвиги ему уж не по летам, — сказал, подчеркнув смысл своих слов, один из молодых людей, который был не прочь приволокнуться за Ольгой.

— Почему же? — возразила она.

— Я бы не сказал, что подвиги эти ему не по летам, — Заметил Ларсон, — но мне кажется, что они ему всегда были не по вкусу. Я никогда не слыхал, чтобы барон участвовал в новомодной охоте на медведя, не прячась за крепкой, туго натянутой веревочной сеткой.

— Что? — спросила Маргарита. — Вы охотились без сеток?

— Да, на манер горцев, — ответил майор. — Эго славный вид охоты.

— Но очень опасный!

— Сегодня опасности подвергались не мы, а наш приятель, и мы завтра покажем вам его изорванную куртку оленьей кожи: когда вы увидите, в какое кружево превратился Этот панцирь под медвежьими когтями, вы поймете, что наш друг схватился со зверем врукопашную!

— Но это безумие так рисковать собой! — воскликнула Маргарита. — Ни за что на свете не хотела бы я присутствовать при таком зрелище!

— А имя этого Мелеагра? [89] — спросила Ольга. — Что же, мы так его и не узнаем?

— Признайтесь, что вы еще не делали особых усилий, чтобы узнать его, — ответил майор.

— Вы правы, но я вижу здесь всех гостей барона, способных на проявление такой отваги, а вы меж тем утверждаете, что вашего героя нет среди нас.

— Вы забыли еще одного, кто был зато вчера вечером в замке, — сказал лейтенант.

— Как я ни стараюсь, мне не отгадать, — продолжала Ольга, — разве только это был таинственный человек в черной маске, ученый скоморох Христиан Вальдо!

— А почему бы и нет? — сказал майор, посматривая украдкой на вспыхнувшую румянцем Маргариту.

— Неужели он? — воскликнула она с живой непосредственностью.

— Клянусь богом! — обратилась к ней Ольга, грубовато, но без всякого недоброжелательства, ибо не таила никакого зла. — Похоже, душенька, что вас это занимает чрезвычайно…

— Вам ведь известно, — вовремя вставила словцо добродушная мадемуазель Потен, — что графиня Маргарита боится Христиана Вальдо.

— Боится? — удивленно переспросил майор.

— Разумеется, — продолжала гувернантка, — и, признаюсь, со мной происходит то же самое. Я всегда боюсь масок.

— Но вы даже не видели маски Христиана!

— Тем более! — ответила она смеясь. — Всегда боишься того, чего не видел. Об этом умном комедианте ходят такие удивительные рассказы! К тому же говорят, что лицо его сходно с черепом мертвеца! Разве этого мало, чтобы увидеть в нем страшный сон и задрожать при одном упоминании его имени?

— Напрасно! — сказал майор. — Дрожать вам более не придется, дорогие дамы: вчера мы весь день созерцали лицо Христиана Вальдо, и, что бы там ни говорил господин барон, этот пресловутый череп мертвеца — на деле голова юного Антиноя [90]. Не правда ли, лейтенант, Христиан Вальдо — писаный красавец?

— Так же красив, как приветлив, образован и отважен, — ответил лейтенант.

А капрал Дуф, стоявший снаружи, покуривая трубочку, как бы помимо воли присоединил свой голос к остальным, восхваляя сердечность, благородство и скромность Христиана Вальдо.

Маргарита же ничего не сказала и ни о чем не спросила; она тщательно застегивала свою шубку, так как все обирались уходить, но не пропустила ни единого слова из похвал, которыми осыпали ее вчерашнего знакомца.

— Как же случилось, — спросила Ольга, выходя за ней следом, — что человек образованный и приличный занялся ремеслом не скажу постыдным, но легковесным и к тому же, наверно, не приносящим значительных доходов?

— Это не ремесло, — с живостью возразил майор, — а просто развлечение!

— Но, простите, ему за это платят!

— Что ж такого? Нам, военным, тоже платят за то, что мы несем государственную службу. Разве наши земли и доходы с них не являются жалованьем за наши труды?

— Есть разница между «жалованьем» и «наградой», — сказала Маргарита задумчиво и печально. — Но мороз дает себя чувствовать, не пора ли нам ехать? По-моему, озеро уже не представляет никакой опасности.