Январские ночи - Овалов Лев Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
ВТОРНИК, 22 ЯНВАРЯ 1924 г.
Она не заметила, как кто-то внес и положил на стол пачку газет, — у нее вошло в привычку начинать утро с «Правды».
Развернула газету. О постигшем страну несчастье еще ни слова. Не успели…
Лишь во второй половине дня принесли только что отпечатанное «Правительственное сообщение»:
"Вчера, 21-го января, в 6 часов 50 мин. вечера, в Горках близ Москвы скоропостижно скончался Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Ничто не указывало на близость смертельного исхода. За последнее время в состоянии здоровья Владимира Ильича наступило значительное улучшение. Все заставляло думать, что его здоровье будет и дальше восстанавливаться. Совершенно неожиданно вчера в состоянии здоровья Владимира Ильича наступило резкое ухудшение. Несколько часов спустя Владимира Ильича не стало.
Заседающий в Москве Всероссийский Съезд Советов и открывающийся в ближайшие дни Всесоюзный Съезд примут необходимые решения для обеспечения дальнейшей непрерывной работы Советского Правительства. Самый тяжелый удар, постигший трудящихся Советского Союза, как и всего мира, со времени завоевания власти рабочими и крестьянами России, глубоко потрясет каждого рабочего и каждого крестьянина не только в нашей республике, но и во всех странах. Широчайшие массы трудящихся всего мира будут оплакивать величайшего своего вождя. Его больше нет среди нас, но его дело останется незыблемым. Выражающее волю трудящихся масс Советское Правительство продолжит работу Владимира Ильича, идя дальше по намеченному им пути. Советская власть стоит твердо на своем посту, на страже завоеваний пролетарской революции".
Она прочла сообщение раз, другой, третий…
Листовка с «Правительственным сообщением» расклеена сейчас по всем московским улицам… Вся Москва знает уже о несчастье. Но рабочий класс вытерпит, вынесет, выдержит и это горе. Владимир Ильич беспредельно верил в силу рабочего класса. На рабочий класс и будет опираться партия, выполняя заветы Ленина.
Землячке хочется быть сейчас на людях, быть с людьми, чувствовать их поддержку, их помощь… Но сегодня ее что-то мало беспокоили посетители. В обычные дни всегда полно народу, приходят и по общественным делам, и по личным… Неужто у всех опустились руки?
Надо посмотреть, что делается в райкоме. Землячка не любила засиживаться у себя в кабинете. Она часто заходила то в один отдел, то в другой, беседовала с инструкторами, вмешивалась в разговоры, всегда была доступна людям.
Она прошлась по комнатам. Против обыкновения, никто ее ни о чем не спрашивал. Все шло заведенным порядком.
В орготделе ее внимание привлекли два посетителя. Двое пожилых мужчин. Очень схожие друг с другом. Худощавые, плохо выбритые, с запавшими голубыми глазами. Один — в жеребковой куртке, другой — в суконной черной шинели.
С ними разговаривал Финогенов, инструктор отдела. Молодой коммунист, он еще недавно работал в райкоме комсомола. Он привлек к себе внимание Землячки своей напористостью. Она не раз вступала с ним в разговоры, он нравился ей своей отрешенностью от всяких личных дел, и она забрала его на работу в райком партии. Но сейчас он что-то слишком уж сердито посматривает на двух этих посетителей.
— Позже, товарищи, позже, — втолковывал он что-то своим собеседникам. — Сейчас не до этого…
Но посетителям явно не хотелось уходить, они упрямо домогались чего-то от Финогенова.
Землячка подошла.
— Что тут у вас, товарищ Финогенов?
— Вот… — Он пожал плечами. — Товарищи, конечно, с делом, я их понимаю, вопрос серьезный, только придется погодить. Вся страна в горе, а они заявления принесли, желают вступить в партию. Я объяснил: пообвыкнется все — пусть и приходят тогда.
— Дайте-ка, — Землячка протянула руку.
Оказывается, Финогенов вернул уже им заявления.
Посетители снова достали свои бумажки из карманов. Написано на листках, вырванных из школьных тетрадок.
Один из посетителей — трамвайщик, слесарь из депо, другой — михельсоновец.
Заявления похожи одно на другое:
— "В связи со смертью нашего вождя В.И.Ленина прошу принять меня…"
Рабочий класс есть рабочий класс.
Землячка прочитала заявления, резко повернулась к Финогенову, положила заявления на стол и коротко сказала:
— Обзвоните все партийные организации района. Такие заявления рассматривать немедленно.
Она и не представляла в ту минуту, сколько таких заявлений поступит в райком в ближайшие же дни.
1903-1905 гг.
Обыкновенное зеркало
Каждому революционеру постоянно сопутствовала угроза тюрьмы и каторги. Но такова участь революционера — рисковать собой ради великого дела.
Землячка обосновалась в Питере, частенько выезжая оттуда по поручению Центрального и Петербургского комитетов партии в различные города России. Она твердо стояла на ленинских позициях, уважение к ней росло, и в октябре 1903 года Землячку кооптировали в ЦК — доверие партии обязывало ее работать еще напряженнее.
Не прошло и года после Второго съезда, как появилась знаменитая ленинская книга «Шаг вперед, два шага назад». Она сопутствовала Землячке во всех ее поездках.
Ленин призывал партию к единству, но к единству на принципиальной основе: партия не дискуссионный клуб, а боевая организация единомышленников.
После съезда раскол произошел среди самих искровцев. Началась ожесточенная борьба между большевиками и меньшевиками. Дезорганизаторская работа меньшевиков подрывала единство действий рабочего класса, а революционная обстановка в стране требовала сплочения сил.
Надо было действовать.
В августе 1904 года близ Женевы собрались девятнадцать единомышленников Ленина, и Землячка была в их числе.
Работой совещания руководил Ленин.
Совещание приняло написанное Владимиром Ильичем обращение «К партии», провозгласившее необходимость созыва Третьего съезда РСДРП, который обуздает меньшевиков и изберет новое руководство. Необходимо было довести обращение до сведения всех партийных организаций в России и провести выборы делегатов.
С этим обращением Землячка поспешила на родину.
Охранное отделение знало о совещании большевиков в Швейцарии и понимало, что большевистские агенты устремятся из Женевы в Россию.
По всей границе шла усиленная слежка. Осматривались поезда и пароходы, велось наблюдение за контрабандистами, принимались все меры к тому, чтобы перехватить инструкции и воззвания, которые могли быть посланы из-за границы.
Землячка ехала поездом, она выглядела молодой обеспеченной дамой, возвращающейся после заграничного вояжа домой.
На пограничной станции в ее купе постучали.
Несколько жандармов, таможенники, и с ними две женщины для «личного обыска».
— Простите, сударыня…
Вели себя жандармы и таможенники пристойно, но осматривали пассажиров тщательно, в чемоданах и саквояжах перебирали каждую принадлежность туалета.
Однако дама больше всего, кажется, была недовольна тем, что не успела привести себя в порядок. Все смотрелась в зеркало и прихорашивалась. То поправляла прическу, то пудрилась.
В белье никаких бумаг, книги в картонных обложках, ничего не вклеишь, чемодан без двойного дна…
Землячка отодвинула зеркало к окну.
— Ну как, господа?
— Все в порядке, сударыня…
Она переехала границу без осложнений, как тщательно ни осматривали ее вещи полицейские.
Их внимание не привлекло разве что только зеркало — взятое в дорогу обыкновенное зеркало из толстого стекла, укрепленное четырьмя винтиками на деревянной дощечке. Такие зеркала обычно стоят на комодах. Это зеркало спустя несколько десятков лет украсило стенд московского Музея Революции как одна из реликвий опасной подпольной деятельности.
Полицейским было невдомек, что между дощечкой и стеклом находится ленинское обращение «К партии», предназначенное для распространения в России.
