Старое предание (Роман из жизни IX века) - Крашевский Юзеф Игнаций (полная версия книги .txt) 📗
— Развяжите ему руки — он завтра поедет с нами, потолкуем с ним в городище.
Избавившись столь чудесным образом от пут, связывавших ему руки, Хенго, понуря голову, забился в угол. Смерд, у которого уже было иное на уме, обратился к Яге:
— Эй, старая! — крикнул он. — А где же это ваши дочки и снохи? Мы бы с радостью на них поглядели, гладкие они у вас да пригожие.
— Оттого-то я вам и не покажу их, — вмешался хозяин. — Что вам до них?
А Яга прибавила:
— С утра их нет. Все пошли в лес по грибки, по рыжички; пожалуй, и к ночи не вернутся.
— В лес! — засмеялся Смерд, а вслед за ним захохотали и его спутники, разгорячённые пивом. — Ох, и досадно же, досадно, что мы не встретили их по дороге. Было бы с кем позабавиться, хоть бы и до завтра.
Виш глянул на него исподлобья, — тот сразу замолк, смех замер у него на устах.
— Попадись вы за такой забавой отцу или братьям, пожалуй, и не вернуться бы вам из лесу, так и остались бы там навек. Только волки да вороны знали бы, где вас искать.
Тихо и угрюмо произнёс старик эти слова. Однако Смерд их расслышал и нахмурился. Дружки его стали снова похаживать вокруг кадки с пивом, и он тоже вернулся к ней.
Между тем по знаку Виша в разговор вступили его сыновья, подвинулась к ним и Яга, а Виш не спеша подошёл сначала к очагу, потом к дверям, где попил воды из ведра. Здесь неподалёку сидел развязанный Хенго, хозяин кивнул ему, и они вместе вышли в сени. Старик молча показал немцу на дверь и на ворота, как бы говоря ему, что он может бежать, но немец, оглянувшись кругом, зашептал ему на ухо:
— Я их не боюсь, ничего они мне не сделают, а я с ними проберусь к князю. Только не весь товар с собой захвачу, чтоб напрасно груз не таскать.
Виш посмотрел на него с удивлением.
— Почему вы не хотите бежать? Зачем под моим кровом накликаете на себя беду?
Хенго хитро усмехнулся и замотал головой.
— Не боюсь я, ничего они мне не сделают… Я от них откуплюсь, не тревожьтесь, только один тюк оставлю у вас.
Хозяин без слов дал знак согласия, и немец тотчас же прокрался в сарай; через минуту работник вынес оттуда тюк, который они спрятали в клети. Поблагодарив хозяина, Хенго вернулся в горницу и забился в свой угол раньше, чем заметили его отсутствие.
В горнице стоял шум и гам.
Смерд повеселел после пива и подшучивал над старухой, а его спутники вторили ему зычным хохотом. Пили до самой ночи, наконец зажгли сухую лучину, воткнутую между камней, и осветили горницу.
Только при огне Смерд спохватился, что не видно хозяина.
— Где же хозяин? — крикнул он.
Виш стоял на пороге, Яга подтолкнула его, и он неохотно вошёл в горницу. Видно, люди эти были ему не по душе. Увидев старика, Смерд поднялся, поманил его пальцем и повёл за собой во двор.
— Я еду от князя — к вам и к другим кметам и жупанам, — начал он. — Князь шлёт вам поклон и желает здоровья.
Старик склонил голову и с озабоченным видом провёл морщинистой рукой по седым волосам.
— Доброе пожелание, — сказал он. — Ну, да это ещё не все. Раз уж князь желает здоровья, верно что-нибудь ему надобно, а то бы он и не вспомнил про кмета.
Смерд сдвинул брови.
— Людей у нас мало, очень-очень мало, — сказал он. — Кого-нибудь из своих вам придётся дать в княжескую дружину. Ведь и вас и земли ваши она обороняет.
— Что же? Воевать задумали? — спросил Виш.
— Мы войну никому не собираемся объявлять, но городище должно быть готово к обороне, — говорил Смерд. — Двое у нас померло от чумы, одного зверь разорвал в лесу, да князь одного убил, люди нам нужны… Живётся у нас неплохо… Люди не голодают, вместе с княжьими псами едят да по целым дням на брюхе вылёживаются. И пива им не жалеют. А пойдёт ваш молодец в поход, и ему кой-что из добычи перепадёт.
— Или сам попадёт в неволю, — прибавил Виш.
— Ну, не двух, так хоть одного непременно должны бы дать, — закончил Смерд.
— А если ни одного? — спросил Виш. Смерд задумался.
— Тогда я вас на верёвке потащу, — ответил он.
— Хоть я и вольный кмет? — спокойно спросил хозяин.
— Мне что за дело? Князь приказал.
— Так, так! — задумчиво повторил Виш, глядя в землю. — Завели теперь такой обычай. Смотрите только, не надоело бы это кметам, да как бы вас не поволокли они на постромках.
Посланец промолчал.
— Не противьтесь, — прошептал он. — Князь эти дни гневен… Во сне, как задремлет на крыльце, все скрежещет зубами и ляскает, как волк. Против кметов лютует. Выдайте мне вместо двух человек одного… и медвежью шкуру на тулуп, а то мой был хорош, да изорвался в услужении.
Хозяин долго стоял во дворе, погрузившись в раздумье, потом кивнул Смерду, чтобы тот следовал за ним, и пошёл в горницу. Усевшись на лавку, старик поставил посох перед собой, опёрся на него обеими руками и, словно выискивая жертву, обвёл взглядом своих молодцов.
— Эй, Самбор! — кликнул он парня, стоявшего поодаль в кучке дворовых, пересмеиваясь с ними. — Самбор, поди сюда!
Услышав, что его зовут, парень выпрямился и подошёл.
— Ты и в поле работаешь спустя рукава, да и в доме не лучше, — сказал он, — все лежишь да песни поешь. Тебе и под стать, опоясавшись мечом, других погонять да, воткнув в шапку перо, похваляться своей красотой. Что, хочешь идти на княжеский двор?
Парень не ждал такого вопроса, улыбка исчезла с его лица, он сразу приуныл.
Беспокойно озираясь по сторонам, Самбор заметил, что Смерд с любопытством разглядывает его, и, охваченный страхом, бросился на колени перед стариком.
— Ох, отец мой и господин! — вскричал он. — За что вы отдаёте меня в неволю?
— Что за неволя? — перебил его Смерд. — Воином будешь. У князя лучше, чем тут, а сумеешь ему понравиться, кто знает, кем ещё станешь.
Виш погладил его склонённую голову.
— Один должен идти за всех, — сказал он, — теперь твой черёд, Самбор.
Старая Яга, стоявшая в отдалении, заломила руки: хоть Самбор и не был ей сыном, но вырос в их доме, и она любила его, как родного.
Работники, встревоженные приказом князя, отступили вглубь горницы: их тоже покинуло веселье. А тут ещё Смерд положил широкую лапу на плечо Самбору, словно брал его себе во владение.
— Пойдёшь с нами, — сказал он.
Подняв глаза, Самбор встретил устремлённый на него взгляд Виша, и этот взгляд говорил что-то, понятное только им двоим.
Юноша успокоился и встал: он был по-прежнему грустен, но молчал и уже не жаловался на свою участь.
Вздумалось бы кому из княжьих холопов послушать, как заголосили в жилой избе, когда Яга вошла туда, ломая руки, они бы догадались, что это женщины причитают над Самбором. Но ни одна не осмелилась громко завопить, чтоб не признали чужаки, что женщины в доме и прячутся от них. Смерду и его людям принесли поесть, и, прикончив пиво в кадке, все отправились на покой. Виш проводил их в просторный сарай, где им постелили сено. Тут же стояли лошади немца. Хенго тоже пустили в сарай, о нем все уже позабыли, и он сам пришёл сюда ночевать.
Хозяин и Самбор остались одни во дворе. Юноша хотел было начать разговор, но старик кивнул ему, чтобы он следовал за ним, и, выйдя из ворот, повёл его к реке. Над лесом всходила луна. Усевшись на камень, старик долго молчал. Только соловьи заливались в кустах.
— Ты не плачь и не жалуйся, — тихо начал Виш, — никто не знает, где и какая судьба его ждёт. Они хотят взять одного из моих людей, а я и рад им дать… Мне самому это надобно. И не только мне, а и другим.
— Почему же я должен идти? — робко спросил Самбор.
— Потому что ты умнее других, — отвечал старик, — и у тебя острые глаза и язык; потому, что ты привязан к нам больше, чем другие, а я доверяю тебе и люблю тебя. Ты ведь чужой, а дорог мне, как сын. Я послал бы сына, но оба они работники — землепашцы и охотники, бортники и пахари, а ты все песни поешь, но думать умеешь.
Он с минуту помолчал, вслушиваясь в ночную тишину, и снова заговорил, понизив голос:
