Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

А «хозяин», шедший позади него, с нетерпением и беспокойством оглядывался вокруг. «Почему их нет? – хмурясь, думал он. – Что могло их задержать? Получается, как будто нарочно я привел этих людей сюда, чтобы они косили для меня сено».

– Ну-ка, давайте передышку сделаем, – сказал он. – Кто хочет пить – есть холодный квасок. А еще лучше – перекусить.

Косари оставили работу и собрались в круг.

Возбужденные, радостные люди с наслаждением пили холодный квас, доставали кисеты с самосадом. И вот уже потянулись вверх синие струйки дыма.

Хажимукан оглядел всех из-под насупленных бровей, вынул из-за голенища насыбай и понюхал щепотку.

– Вон-вон, появились наконец, – сказал Фроловский, доставая из кармана часы. – Так и должно было быть. Ведь мы договорились собраться в десять.

Из-за камышей показались рыбаки. Они видели, что косари прервали работу, и, вытащив сети, стали растягивать их для просушки на берегу.

К рыбакам направлялись несколько человек с вилами. Они тоже косили сено на лугу. А от противоположного берега в двух лодках плыли еще десять человек. В руках у них тоже были вилы и грабли.

Людей у балки становилось все больше и больше.

Со стороны Борили показались два всадника. Они гнали быка и тоже направлялись к балке. Бык был небольшой, но норовистый, с широкой грудью. Стоило всадникам приблизиться к нему, как он убегал вперед, злобно мотая лобастой головой. Потом останавливался и, опустив вниз острые рога, рыл копытами землю.

Хажимукан приметил еще двоих. Они шли, засучив штаны, с удочками по берегу. Один был Хаким, а второй – небольшой чернявый паренек, что накануне вечером приходил к Фроловскому и о чем-то долго шептался с ним. Ночью Хаким сказал Хажимукану, что утром будет большое собрание, туда придут все руководители и с ними можно будет обо всем поговорить. «Завтра, – сказал Хаким, – поедете с «хозяином». Держитесь так, будто вы нанялись косить ему сено».

– Ой шайтаны! Ох и хитры! – прошептал Хажимукан, изумленно качая головой.

Когда всадники, гнавшие быка, приблизились, Хажимукан опешил от неожиданности.

– Абеке! – радостно закричал он, вскакивая с земли и пожимая руку Абдрахмана. – Ойпырмай, как вы изменились, просто не узнать, загорели… А это кто с вами? Постойте-ка, да это же Алма-апы сынок, жиен [93]. Здравствуй, жиенжан. Вот так встреча!

Хажимукан помог стреножить коней, расспрашивал Абдрахмана и жиена о здоровье и радовался, как ребенок.

Абдрахман спешился. Он направился к группе людей, приплывших на лодках. А Хажимукан сел рядом со своим жиеном Оразом.

В это время пришли два незнакомых Хажимукану человека. Они показывали на балку. Это значит: пора начинать.

Когда все спустились в овраг и стали выбирать места поудобнее, со всех сторон из тальника, из зарослей куги, словно из-под земли, выросли группы вооруженных людей.

Увидев их, Хажимукан вздрогнул. «Неужели окружили? – подумал он. – Выжидали, когда все соберутся вместе. Столько руководителей сразу захватили». Ему было горько и обидно.

– Кто эти аскеры? – в замешательстве спросил он у стоявшего рядом Ораза.

– Все эти люди, Хажеке, и вооруженные и невооруженные, из комитета. Вы когда-нибудь слышали о революционном комитете? Так вот – сейчас начнет свою работу съезд. Видите, все подходят и подходят новые люди.

– Вот оно что, – облегченно вздохнув, сказал Хажимукан. – Я и сам так подумал. Мы с тобой приехали сюда к Абеке. Он сам нас позвал на собрание. Что это они собираются в этой яме, как будто нельзя в ауле? И русских здесь почему-то много, а казахов мало.

– Хажеке, давай-ка лучше послушаем, что говорят. А что касается русских и казахов – в любом поселке русских больше, чем казахов, вот и здесь их собралось больше. Чем эта балка хуже аула? Трава мягкая и густая, просторно и прохладно, – рассмеялся Ораз, потрепав Хажимукана по плечу.

Крестьянский съезд начал свою работу.

Стояла необычайно жаркая погода. Солнце, едва показавшись на горизонте, нещадно жгло пересыхавшую землю. Со стороны степи, словно из раскаленной печки, до Яика докатывались волны горячего воздуха.

Хотя смуглый Хажимукан привык к степному зною, он облегченно вздохнул, когда вместе со всеми спустился в прохладный глубокий овраг.

– Какая благодать, – сказал он Хакиму и пригласил его сесть рядом с собой на траву, – точь-в-точь как на берегах нашего Шалкара. – Он снова вытащил из-за голенища насыбай, взял щепотку и поднес к носу. – У нашего Шалкара, – он несколько раз чихнул, – прохладно и зелено. А о земле и говорить нечего, лучше не найти. Ты заметил, Хаким, что кругом здесь сенокосные угодья? А ведь сам аллах создал эти земли для посевов. Ковырни палкой да брось зерно – и получится хлеб на целый год. И как эти русские находят такие хорошие земли?

Хажимукан был неграмотен, но отличался сметливостью, быстро разбирался в событиях, происходивших вокруг. Нелегкая, полная лишений и трудностей жизнь рыбака закалила его.

– Я не силен в русском языке, Хаким, – сказал он. – Ты объясняй мне потолковее все, что будут говорить. А сам я, конечно, тоже попробую понять. Когда у нас в ауле люди слушают сказки Жумеке, у них даже слезы текут. Попробую-ка и я так же рассказать им все, что здесь увижу и услышу. Скажи-ка мне, кто эти люди? Кто вон тот рыжий русский, юркий, как судак? Кто он? Почему все вокруг уставились на него, будто в жизни на него похожих не видели?

– Он приехал сюда объединить все красные отряды нашей губернии. Внимательно слушайте, что он говорит, а я вам буду переводить, – ответил Хаким.

– Ойбой, неужели этот рыжий такой большой человек? Они там, в городе, наверно, родятся учеными. Смотри-ка, какой юркий! Сам открывает съезд, говорит речь, собирает аскеров. А тощий, как наш магзум Айтим. Теперь скажи мне, кто тот русский, что машет рукой?

– Да это же и есть здесь самый главный.

– Не может быть, – недоверчиво возразил Хажимукан. – Какой же он начальник? Сгорбился, как кожемяка, а посмотри, какая тонкая у него шея.

– Вы угадали, Хажеке, он действительно рабочий кожевенного завода из Теке. Фамилия его Парамонов. Он руководитель бедняцкого правительства нашей губернии. Борется за то, чтобы таким, как вы, рыбакам-крестьянам, батракам и мастеровым, принадлежало все. Он сам из бедняков и борется за бедняков.

Хажимукан удивленно покачал головой. Эти странные люди, что собрались здесь, все более заинтересовывали его.

– А кто вон тот жилистый и высокий, как наш Еше-палуан [94]. Ох и силен, должно быть…

– Это очень известный в этих краях революционер Сахипгерей Арганичев. А рядом с ним, видите, перевязанный, Мендигерей Епмагамбетов, член губернского Совета, комиссар. Весной конные казаки изрубили его саблями, но он выжил, можно сказать, воскрес из мертвых.

– Как это он изрубленный мог выжить?

– Видно, не судьба ему умереть. Вот и остался жив. А спас его русский, которому велели Мендигерея кинуть в прорубь. Этот русский ночью тайком привез его на санках к себе домой…

– Какое чудо! Теперь этот человек наверняка проживет тысячу лет. А за что его изрубили казаки?

– За то, что он большевик и комиссар. Вы разве не знаете, как люто белые ненавидят большевиков? Всех, кто защищает рабочих и крестьян, вдов и сирот, они называют красными…

– Я хорошо знаю, кто такие красные! – воскликнул Хажимукан. – Наш Абеке, да процветает его потомство, на многое открыл нам глаза, помог понять. А раньше ведь мы были совсем темные. Какой молодец этот Мендигерей, какую беду принял на себя за нас, бедняков. А скажи, Хаким, много ли солдат у того рыжего русского?

– И войска много, Хажеке, и оружия хватает. Если же будет мало, мы сами пойдем к нему. Не так ли, а? – улыбнулся Хаким.

На небольшой бугорок, служивший трибуной, один за другим поднимались выступавшие.