Нью-Йорк - Резерфорд Эдвард (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Кристалл-Палас.
Два года назад, когда Британия провела свою Всемирную выставку в огромном дворце из стекла и железа, который возвели в центре Лондона, взглянуть на это чудо культурного и промышленного дизайна явились шесть миллионов человек. Дворец в Гайд-парке, похожий на огромную оранжерею, был более шестисот футов в длину и занял почти семь акров земли. Нью-Йорк решил обзавестись таким же. И хотя Кристалл-Палас на Сороковой улице не соответствовал масштабами тому, что стоял в столице Британской империи, он все-таки был красивым и внушительным сооружением с великолепным куполом, а в высоту имел сто двадцать три фута. Он открылся буквально накануне, и Фрэнк Мастер не мог дождаться увидеть его изнутри.
Затем Фрэнк заметил жену и про себя застонал. Она снова читала эту проклятую книгу.
– Убери книжку, и пойдем смотреть выставку, – сказал он мягко, предлагая ей руку.
Главный вход на Шестой авеню был великолепен. Богато украшенный классический портик и купол наводили на мысль о венецианском соборе, сооруженном из стекла. По бокам развевались британский и французский флаги, а в центре – огромный звездно-полосатый стяг.
Фрэнк знал большинство устроителей, особенно хорошо – Уильяма Каллена Брайанта и Огюста Бельмона. Они пообещали показать достижения всех стран, и Фрэнк подумал, что ими была проделана отличная работа. Он подводил Хетти к научным приборам и боевому оружию, насосам и мороженицам, оборудованию для фотосъемки и для рассылки телеграмм – не говоря уже об огромной конной статуе Джорджа Вашингтона. Это были машины новой промышленной эры, и Фрэнк был в восторге от них.
– Посмотри на эти часы, – подсказывал он Хетти. – Надо купить такие.
А она улыбалась и согласно кивала.
– Или вот такую швейную машину?
– Да, милый, – отвечала она.
Но хотя они бродили по выставке битый час и она покорно осматривала все подряд, Фрэнк знал, что мысли жены витали далеко.
– Пойдем-ка к обсерватории, – позвал Фрэнк.
С вершины обсерватории открывался замечательный вид. На востоке был виден Куинс, на западе, за Гудзоном, – Нью-Джерси, а на севере – многие мили невозделанных манхэттенских земель, куда, как полки пехоты, вторгались линии сетчатой застройки. Фрэнк и Хетти с удовольствием прокатились на лифте, который обслуживал нижние площадки башни. Но когда они вышли, внимание Фрэнка привлек еще один экспонат. Хетти захотелось немного посидеть, и он пошел один.
– Сногсшибательная штуковина! – отчитался он, вернувшись. – Какой-то парень по имени Отис. Придумал лифт вроде того, в котором мы ехали, но добавил систему предохранителей, и если трос оборвется, то лифт не упадет. Такую штуку можно установить в крупном магазине, а то и в доме! – Он кивнул. – Этот малый затевает новый бизнес. Возможно, есть смысл в него вложиться.
– Да, милый, – сказала Хетти.
– Идем домой, – вздохнул он наконец.
Он знал, о чем пойдет речь. Она заговорила не сразу и дождалась, когда они пройдут целый квартал. На Тридцать девятой улице Хетти начала:
– Фрэнк, надо что-то делать. Я хочу, чтобы ты прочел эту книгу.
– Проклятье, Хетти! – ответил он. – И не подумаю. – Потом, чтобы скрыть раздражение, он улыбнулся. – Зачем читать, ты же мне все рассказала!
Автор – Гарриет Бичер-Стоу – была, несомненно, хорошей и честной женщиной, но ему чертовски хотелось, чтобы она нашла себе какое-нибудь другое занятие вместо сочинительства. Ее «Хижина дяди Тома» уже почти неделю была для дома сущим бедствием. Напастью для всей страны, как он считал.
И уж точно – проклятием в адрес рабовладельцев Юга.
Безумие началось довольно мирно. Роман печатался с продолжением в захудалом журнальчике, который все равно читали одни аболиционисты. Но в прошлом году какой-то болван-издатель выпустил его в виде книги, которая побила все рекорды популярности. В Америке уже продали триста тысяч экземпляров, и еще двести – в Англии. Правда, его друг, недавно вернувшийся из Лондона, сказал: «Англичан не очень интересует проблема рабства. Они в восторге от того, как выведены мы, зарвавшиеся американцы, – толпой дикарей». Бум продолжался и в Америке, и конца ему было не видно. Теперь издатель выпускал новое роскошное издание, в котором насчитывалось почти сто двадцать иллюстраций, а леди тем временем публиковала новый труд об идее создания этой книги, который назывался «Ключ к „Хижине дяди Тома“». Не приходилось сомневаться, что и эта новинка станет бестселлером.
О чем же в этой книге говорилось? Об испытаниях и горестях, выпавших на долю семейства рабов. Ничего нового. Но она была написана в сентиментальном стиле – и тебе черная нянюшка, и милые деточки-негритятки, и разлученные близкие, и старый симпатяга дядя Том – преданный, горемычный раб, который в конце умирает. Неудивительно, что женщинам нравилось.
– В нашем доме был раб, похожий на дядю Тома, – сказал Фрэнк. – Его звали Гудзон. Мой дед его знал. Он был вполне доволен, насколько мне известно. И уж точно не жаловался.
– Он был не раб, а вольный, – поправила его Хетти. – И потерял единственного сына, которого взяли в плен и, очевидно, продали на Юге. Твои родные искали мальчишку годами, но без толку. Мне твой отец рассказал.
– Может быть, – признал Фрэнк. – Но эта книга – сентиментальная сказочка про старого раба, который всех любит. В жизни таких дядюшек Томов не бывает.
– Это, милый, только показывает, что ты ее не читал. Дядя Том такой же настоящий, как мы с тобой, и совершенно не сентиментальный. Когда нужно, он подбивает рабов на побег. А дальше говорится о том, как рабов разлучают с детьми, секут и продают. Скажешь, и этого не бывает?
– Пожалуй, не скажу, – ответил Фрэнк.
– Все говорят, что это замечательная книга.
– Только не на Юге. Я слышал, в Арканзасе один продавал ее – так вылетел из города. Южане говорят, что эта книга – подсудная клевета. Они в ярости.
– Значит, им нужно покаяться.
– На самом деле оно и неудивительно, – снисходительно продолжил Фрэнк. – Злодей из книги – типичный южанин-рабовладелец.
– Вот если бы ты прочел, – возразила Хетти, – то знал бы, что он янки, переехавший на юг. А джентльмен-южанин, который там описан, – человек добрый.
– Ну а южанам эта книжка все равно не нравится.
– Фрэнк, дело не в ком-то одном. Речь идет о системе.
Они дошли до Тридцать шестой улицы. Мастер остановил кеб, надеясь, что посадка отвлечет жену, но не тут-то было.
– Система, Фрэнк, – продолжила она, как только они уселись, – в которой один человек владеет другим как вещью. Это христианская книга. – Хетти извлекла ее с явным намерением вручить ему. – Вызов для всех христиан. Как можно мириться с таким злом в нашей стране?
– И что же ты предлагаешь? – устало спросил он.
Хетти помолчала. Было ясно, что она все уже решила.
– По-моему, Фрэнк, – сказала она тихо, – нам нужно подумать, стоит ли иметь дело с рабовладельцами.
«С ума сошла?» – чуть не воскликнул он. Но к счастью, осекся и выдержал некоторую паузу.
– В Нью-Йорке трудно быть купцом и не иметь отношения к торговле хлопком.
Это было мягко сказано. Ньюйоркцы на протяжении поколений усердно обхаживали тех, кто выращивал хлопок: сначала покупали хлопок-сырец для отправки в Англию (хотя плантаторы-южане, будь они посообразительнее, могли бы сами возить его напрямую и сэкономить на комиссионных), а после так прочно связали с Югом свои финансовые и торговые операции, что их трудно было помыслить врозь. Фрэнк Мастер не только перевозил хлопок, но и продавал южанам товары и выделял им кредиты. Это составляло значительную часть его бизнеса.
Хетти накрыла его руку своей.
– Я понимаю, Фрэнк. Это будет трудно. Но ты ведь праведный христианин. Я вышла замуж не из-за денег, – улыбнулась она.
«А я женился на тебе не для того, чтобы ты мешала их делать», – подумал он. Пока кеб вез их к дому, он больше ничего не сказал, но ощутил решительный настрой жены. За десять лет брака у них не возникло ни единой крупной ссоры, и он не представлял, как она будет выглядеть.
