Золотая лихорадка - Задорнов Николай Павлович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– Саша! – крикнула Ксеня, опасаясь, как бы не случилось чего плохого.
Сашка вошел в пекарню.
– Поедешь с нами! – сказал ему солдат.
– Зачем? – спросила Ксеня.
– Маленько надо помочь, а то разобьем лодку.
Катя чувствовала, что солдат врет.
– Ладно! – сказал Сашка.
Катерина стояла в дверях и как бы не хотела выпускать Сашку. Он отстранил ее своими мягкими, осторожными руками и вышел. Молодой солдат пошел за ним.
– Вот так-то, барышня! – сказал Кате усатый солдат.
– Зачем он вам? – спросила опять Ксеня.
– А ты его знаешь?
– Знаю.
– Кто он?
– Рабочий у нас. А что? Куда вы его?
– С нами уедет! – ответил молодой солдат загадочно. Он хотел идти, но задержался. – Мы на родник пошли и встретили его за амбаром, – сказал он порадушней. – Товарищ его признал. Мы когда поехали, я спросил: «Ты видел китайца?» Он говорит: «Видел. А ты узнал?» Я говорю: «Похожий». – «Давай, – говорит, – вернемся». – «Неужели он?» – «Кажись, он». Он что у вас делал тут, этот китаец? Далеко он забрался.
– Да он не китаец, а русский, – сказала Катя.
– Мы его встречали. Это хунхуз! Его искали.
– Какой хунхуз! Он русский!
– Ну, спасибо, бабоньки, мы поехали! Больше уж не придем. Завтра с утра домой! Осторожней в другой раз работников берите. Кого тут только нет у вас! Он мог бы и вас тут всех перерезать на резиденции и уйти с добычей.
Хмурые горы стали еще сумрачней, и как-то ненужно и чуждо было яркое солнце. Под сопками виден мыс и разоренные разработки с уничтоженным городом приискателей на Силинской стороне. Жерди торчат там, где был веселый ресторан и магазин японских шелков. Не дымят трубы плит, сложенных на особицу. «Нет Ильи, увезли Сашку, нет мужа, отец ушел… – думает Катя. – Что делать?» Катя чувствовала себя беззащитной.
Она взяла лопату и пошла нагружать тачку. «Я поеду отца искать!» – вдруг решила она.
Ксеня встретила ее на крыльце.
– Ты знаешь, меня что-то страх берет, мне кажется, что сейчас кто-то в кустах бродит, подходил сюда…
Катерина, казалось, не слыхала ее.
– Я сейчас уеду, – сказала она.
– Катька, мне че-то страшно, – молвила Ксеня. – Дрожу, как осиновый лист.
– Но бойся, это кажется. Я живо съезжу, отца привезу.
– Я боюсь, как бы староверы не подошли, которые отца стреляли.
Катя села в лодку, убрала весла, пустила ее вниз по течению. По правому берегу солдат не было, и там никого не гнали.
Солдаты были по левому берегу, проверяя, не остался ли кто. Они шагали следом за последними старателями и торопили тех, кто задерживался.
– Два дня дадено было! Что же ты, чертова кукла, думала? Где была? – кричали они на толстуху с родимым пятном. – За двое ден не схлопоталась!
– А на лодках есть проезд?
– Лодки задерживают и проверяют… Списки пишут. Иди! Задерживаешь! Скоро обедать уж надо, а мы с вами возимся…
– А ты откуда? – спросил солдат Катю, вышедшую на берег.
– Я с резиденции! За отцом приехала. Он тут больной ждет меня, – ответила Катя.
Солдаты пропустили ее.
– Беги…
– А что будет тому, кто не уйдет? – спросила Катя.
– А таких уж, кто сопротивляется, целый баркас уже отправили сегодня в тюрьму в Николаевск, – сказал солдат, опираясь на ружье и закуривая.
Катя побежала на участок китайской артели.
Федосеич сразу нашел своего знакомого в большой толпе.
– Земляк! – воскликнул он.
– Служивый!
– Не стреляй своих! – Федосеич шутя поднял руки вверх.
– Знакомый? – спросил поручик.
– Да, свой… – отвечал фельдшер.
Шумела толпа, ожидая проверки. Некоторым разрешали садиться в лодки и уезжать.
– Свой, матрос! Приятель мой, ваше благородие, – сказал фельдшер, – служили вместе на конверте.
– Кого только сюда не занесло! Пропусти его! – сказал офицер фельдфебелю.
– Там ничего не станется, не беспокойся, – говорил фельдшер. – Еще солдаты подошли. Всюду теперь стоят войска, и никакого насилия или безобразия быть не может. У меня и заночуешь.
Федосеич прошел через цепь солдат и подошел к большой лодке, около которой был в двух палатках госпиталь для больных. На берегу стояло множество лодок.
Солдаты дали Федосеичу котелок, и он с удовольствием стоял в очереди за солдатскими щами.
– Вот, хунхуза поймали! – сказал усатый солдат.
– Ты кто? – спросил урядник у Сашки. – Как фамилия? Есть у тебя вид на въезд в империю?
Урядник Попов но очень верил солдатам. Сам он много лет прожил на Амуре, китайцев встречал, но с трудом отличал их друг от друга и полагал, что солдат зря хвастается.
– Зачем мне в империю? – отвечал Сашка. – Я русский.
– Паспорт есть?
– Есть паспорт.
– Гляди, у него паспорт! – сказал урядник Попов писарю.
Тот посмотрел документ и с уважением отдал его Сашке.
– Мы знаем его! Сыми с него рубаху, у него должны быть знаки на груди, – сказал усатый солдат.
– А ну, подыми! – велел урядник.
Сашка поднял рубаху. На груди у него что-то выжжено.
– Вот, видишь! – сказал усатый.
– Задержим тебя! – сказал урядник.
Сашка еще подержал поднятую рубаху, как бы предоставляя всем удостовериться. Потом опустил ее, поднял ремень с земли и подпоясался.
Урядник опять развернул паспорт.
– Александр Егорович Кузнецов. Место рождения Фылинха! Где это?
– Это Филониха! – сказал с лодки Силин, сидевший в кандалах на корме и слышавший весь этот разговор. – В Орловской губернии, где Ливны и Елец.
– Мы тебя задержим! – сказал урядник. – Проходи сюда, – добавил он.
Писарь записывал мужиков, но что-то надумал и крикнул:
– Эй, Кузнецов Александр, иди сюда… Дай-ка еще раз паспорт… Какое вероисповедание, я не посмотрел… – Он взял паспорт. – Православное, – прочел он. – Иди! – сказал писарь. – Садись. Долго тебя не продержат.
– А ты знаешь, кто это? – сказал усатый солдат. – Ты хорошенько проверь. У него знак на груди: «Святая борьба за свободу!».
– Откуда у тебя такой знак? – спросил писарь.
– Хунхуз, хунхуз! – подтвердили солдаты. – Мы его признали!
– Где-то русский паспорт добыл.
– Да, ребята, он русский!
