Фаворит. Том 1. Его императрица - Пикуль Валентин Саввич (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
10. Новые узлы
Начиналось! Перед отправкой эскадр, дабы предохранить корабли от быстрого разрушения, их борта обшивали просмоленным войлоком, а сверху обстегивали тесом, – готовились в дальний путь.
Черногорцы уже восстали, Греция ждала русских освободителей, но флот еще не имел баз в Средиземном море, и Екатерина в эти дни писала на Корсику:
«Господа! Защита и спасение Отечества от несправедливой узурпации, борьба за свободу – вот то, чему Европа уже несколько лет свидетельница в ваших подвигах». Она обращалась к партизанам Корсики, которые из кустарников-маки подстреливали французских оккупантов: «Долг всякого человека – помогать вам!» Екатерина искала союзника в безбрежии морей, в которые уплывала ее первая эскадра. Паскуале Паоли, вождь корсиканцев, запрашивал Петербург: чем конкретно Россия может оказать помощь его стране?
– И что вы ответите? – спросил Панин императрицу.
– Вот и не знаю… Пушек самим не хватает. А испанские корабли от Мексики теперь стали плавать севернее: Мадрид беспокоится, что мы, русские, сеем и пашем, рожаем и умираем уже в Калифорнии – под боком колоний испанских. Англичан тоже надобно остерегаться, и потому пушки нужны для укрепления Камчатки… Ладно! Если не партизаны Корсики, так рыцари Мальтийского ордена всегда придут нам на помощь в морях южных…
Вольтер прислал очередное письмо: «Здесь (в Европе) появился манифест Грузинцев, из коего ясно видеть можно, что они не хотят более снабжать Мустафу девицами». Екатерина отвечала без промедления: «Грузинцы воспротивились Туркам и отказываются платить им ежегодную дань, состоящую в наборе девушек… войски мои перешли горы Кавказские и объединились с Грузинцами». Вольтер сообщал, что собирается умирать, и потому требовал от царицы подробнейших реляций, дабы на том свете вручить их лично в руки Петру Великому от имени Екатерины Великой! Императрица в ответ желала его здоровью окрепнуть так же, как окрепли ее Азов с Таганрогом, а все реляции о победах бралась доставить в преисподнюю сама. Желая оказать России практическую помощь, Вольтер предложил проект боевой колесницы. «Не мое ремесло выдумывать, как людей убивать, но два отличных Немецких душегуба уверяли меня, что оные колесницы…» – и далее следовало красочное описание того возвышенного момента, когда колесница, подобно молотилке с серпами, начнет косить головы с легионов турецких.
В июне Екатерина, как всегда, праздновала годовщину своего вступления на престол. Неожиданно во дворце явилась Дашкова, сразу замешавшаяся в сонме иностранных посланников. Екатерина не могла миновать дипломатов, а подойдя к ним, волей-неволей была вынуждена обратить внимание и на свою «подругу»:
– Ах, моя любезная! Как я счастлива видеть вас…
Будучи статс-дамой, Екатерина Романовна, чтобы выехать за границу, обязана получить разрешение от престола, и она учла, что в присутствии иностранцев Екатерина не сможет ей отказать.
– Езжайте, голубушка, – сказала императрица, – свежий воздух восстановит ваши силы. Но я так жалею, что вы покидаете нас…
Дипломаты уже обратили внимание, что в Петербурге давненько не видать Алехана и Федора Орловых, которые ранее объявили себя болящими. На вопросы о братьях Екатерина лишь улыбалась. Она-то знала, что немощь Алехана была мнимой, богатырь больше месяца валялся в постели, лишь симулируя слабость. Но «болезнь» давала повод для «лечения» за границей.
Кронштадт уже покинула первая эскадра под вымпелом адмирала Спиридова; шла спешная загрузка второй эскадры контр-адмирала Джона Эльфинстона… Екатерина запросила Адмиралтейств-коллегию, чего хочет за службу этот волонтер, недавно приехавший из Англии. Ей ответили, что Эльфинстон желает денег и чин мичмана для своего сынишки.
– Дам! Но требую полного подчинения…
Явился Панин, чем-то явно озабоченный. Предчуя недоброе, Екатерина встала, а Никита Иванович опустился в кресло (на подобные мелочи этикета императрица не обращала внимания).
– Неприятное известие, государыня: прусский король отправился в Нейссе для свидания с Иосифом, сыном Марии-Терезии.
– Разве Вена простила пруссакам Силезию?
– В политике прощают всякое…
Было ясно, что любое усиление России вызовет невольное сближение всех ее врагов, тайных и явных.
– Я никогда не доверяла «Ироду». Однако это известие меняет все дело в нашей ближайшей политике.
«Северный аккорд» явно фальшивил. Фридрих пренебрегал его заветами, третировал авторитет могучей соседки, пройдоха-король желал иметь в политике личную выгоду.
– Печально, что «Ирод» опередил нас, – заметила Екатерина, поймав себя на мысли, что ей хочется закатить Панину оплеуху…
Четверка лошадей белой масти, впряженных в карету, носила громкие, имена – Шуазель, Питт, Кауниц и Панин, отчего казалось, что король Пруссии держит в руках вожжи всей европейской политики. Фридрих ехал с секретарем де Каттом:
– Чтобы наследник венского престола кинулся мне на грудь, орошая ее слезами, для этого нужно было дождаться, чтобы русская армия Румянцева с песнями прошлась по Молдавии и Валахии.
Он прибыл в Нейссе, чистенький силезский городок, славный производством мебели и кружев. Здесь был приготовлен дом для встречи императора. 25 августа прикатил Иосиф, высокий и благообразный юноша; Фридрих встретил его на лестнице, распахнув объятия. Пикантность свидания заключалась в том, что король принимал гостя на земле Силезии, которую отнял у Австрии и закрепил за собою в двух кошмарных войнах… Иосиф сразу извинился:
– Три года назад, объезжая Богемию, я горячо желал повидать вас, но матушка и князь Кауниц сочли мое желание неприличным. Ныне я счастлив исправить невежливость, к которой меня принудило педантство старших менторов. Впрочем, – досказал император, – Вена уже смирилась с потерей Силезии, попавшей в ваши добрые, гениальные руки. Этим мы убрали с дороги мешавший нам камень.
– Браво! – гортанно выкрикнул король. – Не следует забывать, что пруссаки и австрийцы – германцы. Будем же впредь умнее: Германия имеет свои задачи в Европе! А наша встреча в Нейссе – великолепный залог будущей дружбы Габсбургов и Гогенцоллернов, столь долго разделенных враждою и клеветами.
За вежливой преамбулой начиналось подлое дело.
– Пока жива моя матушка, – признался Иосиф, – мое влияние на события в Европе всегда ограничено, однако ни я сам, ни моя матушка не допустим, чтобы Валахия и Молдавия стали русскими провинциями. Вена имеет свои исторические притязания на эти области, а Буковина отлично укладывается в географию Австрии.
– Буду откровенен и я, – ответил король; взмахнув тростью, он предложил императору прогулку по саду. – Я не большой охотник до традиций, но в роду Гогенцоллернов существует древнейший завет: овладеть польскою Померанией, чтобы – через Данциг! – объединить марку Бранденбургскую) с марками Восточной Пруссии. Для этого потребно отсечение части земель польских… Вы знаете, что я, вступая в альянс с Россией, вынужден теперь выплачивать ей из своего кармана. Не такие у меня дела, чтобы я транжирил денежки по пустякам. И нелегко они королям достаются!
– О, я это знаю по себе, – согласился Иосиф…
Лакей подал на подносе белый хлеб, размоченный в сливках, и Фридрих, не снимая перчаток, стал кормить садовых павлинов, кричавших от голода. Он умышленно задел больное место Габсбургов, небрежно сообщив, что на ярмарках в Австрии славяне устраивают публичные гулянья по случаю побед войск Румянцева.
– Я разгоню эти ярмарки, – обозлился Иосиф.
– Напротив, – возразил король, – не вздумайте раздражать их придирками, иначе Екатерина сразу найдет повод для вмешательства в защиту славян. Все женщины обожают совать свой нос в чужие дела. Я помню Екатерину еще ребенком с замашками уличного мальчишки. Когда она со своей побирушкой-матерью появлялась в Потсдаме, я всегда дрожал, как бы Фике не стащила чего-нибудь или не расколола. А сейчас, достигнув зрелости и возведя в квадрат врожденные пороки, эта драчливая бабенка сокрушает равновесие Европы, и, чтобы: сдержать могущество русских армий, нам предстоит впрягаться в единую упряжку…
