Семейство Борджа (сборник) - Дюма Александр (книги бесплатно без txt) 📗

Прибыв в Лукку, Пьеро Медичи узнал, что уступки, сделанные им французскому королю, вызвали во Флоренции необычайное волнение. Великолепная республика полагала, что Карл VIII потребует лишь свободного прохода для своих войск, и недовольство ее жителей только усилилось, когда вернувшиеся послы сообщили, что Пьеро Медичи даже не посоветовался с ними, принимая решение. Что же до Пьеро, то, полагая необходимым вернуться в город, он попросил позволения у Карла VIII поехать вперед. Поскольку он выполнил все его требования, за исключением денег, а деньги мог ссудить ему лишь во Флоренции, Карл не видел препятствий к отъезду Пьеро, и тот тем же вечером отправился инкогнито в свой дворец на виа Ларга.

Наутро он отправился в синьорию, но когда прибыл на площадь Палаццо-Веккиа, к нему подошел гонфалоньер Якопо Нерли и, дав понять, что дальше его не пустит, указал на стоявшего в дверях с мечом в руке Луку Корсини, за которым виднелись стражники, готовые воспрепятствовать проходу правителя во дворец. Пораженный подобным противодействием, с которым он столкнулся впервые, Пьеро Медичи даже не пытался возражать. Вернувшись к себе, он написал своему зятю Паоло Орсини, чтобы тот с отрядом латников поспешил к нему на выручку. К несчастью для Пьеро, письмо было перехвачено, и синьория увидела в нем попытку мятежа. Она призвала на помощь граждан, и те, поспешно вооружившись, столпились на площади перед дворцом. Тем временем кардинал Джованни Медичи вскочил в седло и, полагая, что будет поддержан Орсини, проскакал в сопровождении слуг по улицам Флоренции с воинственным кличем: «Palle! Palle!» [147] Однако времена были уже не те: клич не нашел поддержки, а на улице Кальцауоли был встречен таким ропотом, что кардинал понял: ему нужно не поднимать Флоренцию, а попытаться поскорее унести ноги, пока недовольство не превратилось в бунт. Поэтому он поспешил к себе во дворец, надеясь застать там своих братьев Пьеро и Джулиано. Но те под охраной Орсини и его латников уже покинули город через ворота Сан-Галло. Положение стало угрожающим, и Джованни Медичи решил последовать их примеру, но повсюду, где он проезжал, его встречали злобными выкриками. Наконец, видя, что опасность становится неминуемой, он спешился и зашел в какой-то дом, двери которого были открыты. По счастью, этот дом сообщался с францисканским монастырем; кто-то из братии снабдил беглеца одеждой, и кардинал, укрывшись под скромной рясой, в конце концов покинул Флоренцию и в Апеннинах догнал своих братьев.

В тот же день Медичи были объявлены предателями и бунтовщиками, а к королю Франции отправились послы. Они нашли его в Пизе, где он освобождал город от восьмидесятисемилетнего флорентийского владычества. Послам Карл VIII заявил одно – он намерен идти на Флоренцию.

Понятно, что такой ответ взбудоражил великолепную республику. У нее не было ни времени, ни сил для подготовки к обороне. Тем не менее все более или менее сильные дома собрали своих слуг и вассалов и, вооружив их, стали ждать, не собираясь открывать враждебные действия, но готовые дать отпор, если французы на них нападут. Было условлено, что, если возникнет необходимость взяться за оружие, во всех церквах в качестве сигнала зазвонят колокола. Такое решение, принятое во Флоренции, представляло для французов более серьезную угрозу, чем в любом другом городе. Дворцы, сохранившиеся в городе с тех времен, выглядят и до сих пор, как настоящие крепости, а вечные распри между гвельфами и гибеллинами [148] приучили тосканцев к уличным боям.

Подойдя вечером 17 ноября к воротам Сан-Фриано, французский король увидел, что там собралась разряженная флорентийская знать в сопровождении поющих гимны священников и веселящегося народа, который радовался переменам, надеясь, что с падением Медичи ему вернут отобранные свободы. Карл VIII, остановившись ненадолго под приготовленным для него раззолоченным балдахином, уклончиво ответил на слова приветствия, с которым к нему обратилась синьория, после чего, потребовав свое копье, упер его себе в бедро и дал сигнал входить в город. В сопровождении своего войска, державшего оружие на изготовку, он пересек Флоренцию и удалился в приготовленный для него дворец Медичи.

На следующий день начались переговоры, однако обе стороны ошиблись в расчетах. Флорентийцы встретили Карла VIII как гостя, хотя он вступил в город как победитель. Когда же представители Флоренции заговорили о ратификации договора Пьера Медичи, король ответил, что такого договора не существует, поскольку он прогнал того, кто его заключил, а сама Флоренция им покорена, что доказывает его въезд в город с копьем в руке. Далее Карл VIII заявил, что, поскольку независимость Флоренции у него в руках и он сам будет решать ее судьбу, ему необходимо знать, собираются ли жители восстанавливать власть Медичи или он передаст ее синьории. Пусть они вернутся на следующий день, и он вручит им свой ультиматум в письменном виде.

Такой ответ мог вызвать в государстве растерянность, однако лишь укрепил флорентийцев в их намерении защищаться. Со своей же стороны Карл VIII был удивлен необычайной населенностью Флоренции: когда он проезжал по городу, жители не только толпились на всех улицах, но и выглядывали отовсюду – начиная от террас домов и кончая подвальными окошками. И действительно, из-за сильного прироста населения Флоренция в ту пору насчитывала около ста пятидесяти тысяч жителей.

Наутро в условленный час депутация вновь отправилась к королю. Их провели в его покои, и переговоры возобновились. Когда же они ни к чему не привели, секретарь, стоявший подле трона, на котором восседал с покрытой головой Карл VIII, развернул свиток и пункт за пунктом принялся читать условия французского короля. Однако не дошел он и до трети списка, как спор разгорелся с новой силой. Карл VIII заявил, что если так, то он прикажет трубить сбор, на что Пьеро Каппони, секретарь республики, которого прозвали Сципионом Флорентийским, [149] схватил свиток с позорной капитуляцией и, разорвав его в клочки, воскликнул:

– Что ж, государь, трубите в трубы, а мы зазвоним в колокола!

Затем, швырнув клочки бумаги в лицо ошеломленному секретарю, он бросился вон из залы, чтобы отдать роковой приказ, грозивший превратить Флоренцию в поле брани.

Однако, вопреки ожиданиям, этот смелый ответ спас город. Французы решили, что раз флорентийцы разговаривают с таким достоинством да еще с ними, завоевателями, не встречавшими до сих пор никаких препятствий на своем пути, значит, у них есть какие-то неизвестные им, но верные средства, а несколько мудрых людей, еще сохранивших влияние на короля, посоветовали ему уступить в требованиях, и в результате король Карл VIII выработал новые, более разумные условия, которые были приняты, подписаны с обеих сторон и 26 ноября публично объявлены во время мессы в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре.

Условия эти были таковы:

государство обязуется выплатить Карлу VIII субсидию в размере ста двадцати тысяч флоринов в три срока;

государство снимет секвестр, наложенный на имущество Медичи, и отменит декрет, по которому за головы членов семейства назначено вознаграждение;

государство обязуется простить жителям Пизы нанесенные ими оскорбления, благодаря чему та вернется под власть Флоренции;

и наконец, государство признает права герцога Миланского на Сарцану и Пьетра-Санту, каковые права отныне будут оценены и рассмотрены через посредников.

Взамен король Франции обязуется возвратить захваченные им крепости, когда завоюет Неаполь, или закончит войну миром либо двухлетним перемирием, или по какой-либо причине покинет Италию.

Два дня спустя после этого заявления Карл VIII, к великой радости флорентийцев, оставил город и направился в сторону Рима через Поджибонди и Сиену.

Папа уже начал разделять всеобщий ужас: до него дошли слухи о резне в Фивиццано, Луниджане и Имоле, а также о том, что Пьеро Медичи сдал Карлу тосканские крепости, что Флорения пала, а Екатерина Сфорца заключила с победителем договор. Он видел, как остатки неаполитанских войск проходили через Рим, чтобы собраться с силами в Абруццах, в результате чего он остался один на один с наступавшим врагом, который держал в своих руках всю Папскую область от моря до моря и двигался фронтом от Пьомбино до Анконы.