Поморы - Богданов Евгений Федорович (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Студеная злая вода сковывала тело. Ветер пробирал до костей. Федор подумал, что в таком безнадежно-отчаянном положении ему бывать еще не приходилось, Разве только в фашистском плену, куда он попал, будучи сильно контуженным и раненным, в сорок первом, в июле.
…Вспомнилось ему, как мостили булыжником дорогу. Камни из карьера — большие, тяжелые — носили на руках. А руки слабые, пальцы скрюченные, с ободранными ногтями. Спина нестерпимо болела… Шел Федор, горбясь, прижимая к груди неуклюжий булыжник, шатался из стороны в сторону на костлявых и длинных, словно палки, ногах. А охранник, что стоял на обочине тропы, уже примеривался сунуть Федору прикладом в спину. Кукшин запнулся, камень вывалился из рук. Он стал поднимать его, внушая себе: Только бы не упасть… Только бы… Тех, кто выбивался из сил, немцы пристреливали.
Поднял камень, выпрямился и пошел. Немец — прикладом ему в бок так, что ребра хрустнули.
— Руссишен швайн!
Охранник, видимо, сломал ему ребро. Вечером в бараке товарищи наложили Федору тугую повязку. Бок долго болел.
И все-таки Федор выжил. Сколько вынес в плену, рядом со смертью ходил, но вернулся, и вот — на тебе, в родном краю погибель!.. Он помотал головой, тихо застонав.
— Чего ты? — окликнул его Семен. — Худо тебе?
— Да нет… Просто так, — отозвался Федор и, с трудом приподнявшись, посмотрел вокруг.
Начинался бледный рассвет. Уже отчетливо различались гребни волн, вдали обозначился горизонт. Теперь Федор увидел и лицо своего товарища — бледное, осунувшееся, совершенно бескровное, со спутанными седыми волосами на лбу, с губами землистого цвета. А ведь ему труднее, — подумал Федор. — Он меня много старше, здоровьишко не ахти. Однако держится!
Серые губы Семена разомкнулись, и Кукшин услышал:
— Светает.
— Светает. А мы, кажись, плывем?
— Плывем. Трос якорный перетерло, мы и не заметили…
То, что трос порвался и елу относит на юго-восток, он заметил давно, но не говорил об этом Федору.
— Берег! — неожиданно вырвалось у Федора, заметившего темную полоску на горизонте.
— Да ну? — Семен торопливо обернулся. — Верно, берег. Верстах в трех.
Пошел дождь вперемешку с мелким липким снегом, и берег словно бы размылся за его нависью. Но все равно у рыбаков затеплилась надежда на спасение.
Волнение на море поулеглось. И вдруг ела ударилась обо что-то, так что ее корпус содрогнулся. Семен и Федор переглянулись и снова ощутили под собой глухой удар. Судно теперь вроде бы стояло на месте.
— Камень! — воскликнул Семен.
— Все может быть, — неуверенно произнес Федор.
— Кажется, обмелились, слава богу! Однако надо проверить, а уж после ура кричать. Дай-ка я опущу весло, — Семен поспешно ослабил ремешок, вытащил весло. — Держи меня.
Федор вцепился в полу Семеновой тужурки почти негнущейся, сведенной от холода рукой. Дерябин, склонившись, опустил весло торчком в воду и нащупал дно. Воды — по самую рукоятку.
— На кошку «Кошка — песчаная или мелкокаменистая отмель в море» вынесло. Наше счастье, что вода убыла, — сказал он. — Теперь придется нам поработать. А под елой-то не камень, а бочка.
— Бочка? — удивился Федор.
— Она, я разглядел в воде,-Семен снова сунул весло в петлю, затянул ее. — Ну, благословясь, опять в воду, — сказал он деловито и озабоченно, словно выполнял привычную обыденную работу.
Федор остановил его:
— Погоди, я длиннее тебя. Авось дна достану.
Он быстро соскользнул с днища и нащупал грунт, оказавшись в воде по грудь.
— Плотно. Песок, — сказал Федор, слабо улыбаясь и дрожа от холода, охватившего тисками все тело. — А дале… — он немного удалился от елы, и вода стала ему по пояс, — еще мельче. Видишь? Дай-ко я попробую подтянуть сюда елу…
Семен тоже спустился в воду и стал помогать тянуть суденышко. Выбиваясь из сил, они, наконец, вытащили елу на отмель и, взявшись за борт, стали переворачивать ее. Возились долго, и все же поставили суденышко на киль. И хотя в нем было много воды, оба забрались в елу с радостью. Семен вспомнил, что в носу в закрытом отсеке обычно хранилось жестяное ведерко, и достал его. По очереди стали откачивать воду. И хотя оба находились в крайней степени изнеможения, надежда на спасение прибавляла им сил. Ведро то и дело переходило из рук в руки, вода заметно убывала. Скоро добрались до днища. Суденышко стало непривычно легким и вертким. Возле борта всплыли на привязи весла. Взяли их в елу. Уцелел и парус, засунутый с мачтой под банку. Но ветер был слабый, и парус решили не ставить. Сели, мокрые с головы до ног, на банку и хотели было грести, чтобы поскорее согреться, но Семен спохватился:
— Постой. Надо поискать бочки. Ведь все-таки семга. Сколько в нее труда вложено!
— Да ну их к дьяволу, эти бочки! — взорвался Федор.
Но Семен посмотрел на него с упреком, и он сник.
Одну из бочек нашли сразу, неподалеку. Она торчала среди волн округлым краем. Опять пришлось барахтаться в ледяной воде.
Это была тяжелая работа. Едва брались руками за дно бочки, чтобы перевалить ее через борт, ела ускользала, и бочка плюхалась в воду. Уже, кажется, не осталось сил, оба ругали на чем свет стоит непослушную бочку, но все-таки не отступались и опять подводили к ней елу.
— Ни черта так не выйдет. Надо одному держать елу, а другому поднимать эту проклятущую бочку, — тяжело дыша, сказал Семен. Вода с него текла ручьями, и был он похож на водяного.
— Давай, я буду закатывать, а ты стань с того борта, — предложил Федор.
Семен побрел к другому борту и налег на него грудью, а Федор подвел бочку к еле и, поднатужась, перевалил ее через борт. В спине что-то хрустнуло, но в горячке он не придал этому значения.
Влезли сами. Один стал грести, а другой — высматривать среди волн другие бочки. Долго крутились над отмелью и, когда все бочки выловили, сели на банку, обессиленно прислонясь друг к другу. Потом взялись за весла.
— Это Васильевская кошка, — сказал Семен. — Теперь уж я убедился — Васильевская? Ее всегда опасались в отлив, как бы не обмелиться. А теперь вот она нас выручила… Не было бы счастья, да несчастье помогло. Ну, теперь домой, с богом!
— Да, теперь уж мы спаслись, — расслабленным голосом подхватил Федор. — Уж я думал, совсем нам будет хана… Теперь я увижу Соню и Сашу…
Мокрая от воды, нагруженная бочками ела тяжело легла носом в устье реки. Гребцы, откидываясь назад всем корпусом, налегали на весла. Им казалось, что гребут они сильно и споро, а на самом деле весла еле-еле поднимались из воды, которая, словно тесто, засасывала их.
Семен, вглядываясь в удручающе серые дали Мезенской губы, приметил смазанный дождем и снегом силуэт судна.
— Гляди, никак Боевик! — сказал он почти равнодушно.
Теперь, когда они сами вызволили себя из беды, запоздалая помощь не вызывала радости.
— Верно, Боевик, — согласился Федор. — Где они шлялись всю ночь?
— Не знали, где искать. Да и видимости никакой…
— Ладно, нагонят, дак хоть в кубрике обогреемся, — подобрел Федор.
Боевик на полном ходу быстро приближался к ним со стороны моря, давая частые призывные гудки в знак того, что рыбаков заметили.
ГЛАВА ВТОРАЯ
История с двумя рыбаками, чуть не погибшими в шторм на взморье, взволновала все село и дошла до Мезени. Секретарь райкома Иван Демидович Шатилов предложил Митеневу обсудить этот случай в партийном порядке. Митенев назначил заседание партбюро на ближайшую субботу. Оба рыбака, потерпевшие бедствие, серьезно заболели. Хорошо еще, что остались живы…
Панькин, старый, опытный председатель, приуныл, ходил по селу потупя голову, избегая глядеть людям в глаза. Дорофей Киндяков, его друг и приятель, пытался успокоить председателя:
— С кем не бывает! Все ошибаются, — сказал он, когда они вместе шли домой вечером.
— Погорел я с этой елой. Надо было послать Боевик, — хмуро ответил Панькин, и Дорофей различил в его голосе не только досаду, но и дремучую тоску.
