Звезды Эгера - Гардони Геза (полная версия книги .TXT) 📗
— Не из Эгера едут, — размышлял вслух Салкаи.
— Может быть, это Миклош Ваш? — высказал предположение караульный.
Он во всем готов был поддакивать коменданту, лишь бы загладить свою вину. Но нынче ему не везло: господина коменданта вновь взяла досада.
— Да как же это может быть Миклош Ваш! Эх, башка баранья, буйвол недогадливый! Думаешь, до Вены рукой подать, как до Аптфальвы? Ах ты, чубук турецкий, мул несчастный!
С тех пор как турки повели осаду Эгера, добряк Салкаи вечно был раздражен. А теперь, когда ему совестно стало перед подчиненным, что испугался звука трубы, он и вовсе готов был съесть своего караульного.
Караульный покраснел от смущения и даже потом покрылся. Больше он и слова не промолвил. А господин Салкаи, придерживая рукой саблю, спустился по винтовой лестнице посмотреть, кого еще там нелегкая принесла. Ведь вот уж третий день, как все только уезжают отсюда, а приехать никто не смеет.
Во дворе крепости стоял молодой бледный юноша со смелым взглядом. Ни усов, ни бороды у него не было. Позади мальчик, похожий на оруженосца, держал коней. Увидев хозяина крепости, юноша пошел ему навстречу, порывисто снял шапку и поклонился.
— Я младший брат лейтенанта Эгерской крепости Гергея Борнемиссы. Зовут меня Янош. А этот мальчик — Миклош Рез. Его старший брат тоже в Эгере.
Салкаи протянул руку Яношу Борнемиссе, а спутнику его руки не подал, приметив опытным взглядом, что мальчик не барской породы.
— Добро пожаловать, — равнодушно сказал он Борнемиссе. — С братом твоим я не знаком, но коли встречусь — расцелую. Милости просим, дорогим гостем будешь.
Он кинул удивленный взгляд на руки приезжего: «Почему он в перчатках? Экий неженка, будто женщина!» Затем дружелюбно пригласил войти в дом.
— Спасибо, — поклонился юноша. — Я не в гости приехал. Хочу только спросить кое о чем, узнать, что слышно из Эгера.
Салкаи, пожав плечами, кивнул в сторону Эгера.
— Сам слышишь.
— Слышу, что палят из пушек.
— Вот уже девятнадцатый день.
— А крепость сильная?
Салкаи снова пожал плечами.
— Турок тоже силен.
— Солдат в крепости достаточно?
— Десятого августа было тысяча девятьсот тридцать пять человек. С тех пор бьют по ним не переставая.
— Король не прислал подкрепления?
— Пока не прислал.
— А архиепископ?
— Тоже не присылал.
— А они ждут подмоги?
— Ждут-то ждут, да не стоит, братец, говорить об этом, попусту слова тратить. Заходи, отдохни с дороги. Вижу по коню, что ты выехал чуть свет.
Господину Балажу не по душе было отвечать во дворе крепости на град вопросов приезжего. Ему давно уже хотелось сесть за стол, и только гул осады удерживал его на башне. Время близилось к полудню, а он еще не завтракал.
— Сударь, — просительно сказал в дверях приезжий, — тот юноша, что приехал со мной, — школяр-богослов.
— Школяр? Ну ладно… Эй, школяр! — небрежно крикнул комендант.
Он предоставил гостям комнату и душистую воду для мытья (Варшани привез из турецкого лагеря немного розового масла — Салкаи хотел им похвастаться).
Когда гости вошли в столовую, стол уже был накрыт и на нем дымилось заячье жаркое.
— Опять зайчатина? — накинулся господин Балаж на повариху.
А юношам сказал, оправдываясь:
— Мы сейчас все время зайчатиной пробавляемся. Эгерские зайцы от грохота сюда сбежали.
Борнемисса, скинув с себя плащ, пришел в столовую в облегающем шелковом костюме вишневого цвета. Школяр был в простой полотняной одежде. Оба были подпоясаны одинаковыми ремнями, и у обоих на ремнях висели кривые венгерские сабли.
Кроме ложек, приборов на столе не было. В те времена каждый резал мясо и хлеб своим ножом, а вилками пользовались только на кухне.
Гости сняли складные ножи, висевшие у пояса. У юноши был позолоченный нож с перламутровым черенком, у школяра — обычный фейерварский складной нож с деревянной ручкой.
— Я люблю зайчатину, — сказал с улыбкой Янош Борнемисса. — А это жаркое приготовлено отменно. У нас, правда, зайчатину стряпают по-иному… Господин капитан, вам не довелось слышать что-нибудь о моем брате?
— По-иному стряпают? — с интересом спросил Салкаи. — По-иному?
— По-иному, — ответил Янош Борнемисса. — У нас зайца мочат в вине, потом в жаровню наливают немного воды и ставят на огонь. Зайца начиняют хлебом и тушат. Только надо следить за тем, чтобы подливка не выкипала. Когда она закипает, то жаркое снимают с огня, мясо вытаскивают и подливку процеживают. Затем кладут в нее гвоздику, перец, шафран и имбирь… Но скажите, удастся нам нынче узнать, что творится в крепости? Не погиб ли бедный мой брат? — Глаза юноши подернулись слезами.
— А уксуса в подливку не прибавляете? — удивленно спросил Салкаи и еще раз взглянул на руки Яноша.
— Как же, подливаем и уксуса, — охотно ответил Янош Борнемисса, — но только, когда уже приправим подливку пряностями, опять кладем в нее зайца… Нам надо еще нынче попасть в Эгер.
Салкаи старательно обглодал заячью ножку, потом чокнулся с гостями. Но те только пригубили вино.
— Гм… — произнес Салкаи.
Комендант вытер салфеткой усы, взглянул на гостей и снова крякнул:
— Гм…
Помолчал немного, потом, опершись локтем о стол, спросил:
— В Эгерскую крепость?
— Да, да! — взволнованно ответил Янош Борнемисса, побледнев. — Еще нынче вечером.
— Гм… А любопытно узнать, каким путем? Как птицы, что ли? Или как привидения, через замочную скважину?
— Нет, как кроты, дядюшка.
— Как кроты?
— Ведь к крепости ведут подземные ходы.
— Подземные ходы? — Салкаи покачал головой.
Янош Борнемисса сунул руку за пазуху и, вытащив оттуда листок пергамента, положил его перед Салкаи.
— Вот видите эти красные линии?
— Знаю, — сказал Салкаи, бросив взгляд на чертеж. — На рисунке они есть, а под землей их нет. Еще во времена Перени все ходы завалили. Стреляли по ним из пушек.
— Завалили?
— Ну да. Когда Перени разобрал половину церкви короля Иштвана Святого, нашли эти подземные ходы и стали стрелять по ним из пушек. Все они завалились. Эти ходы проложили не венгры. Венгр, строя крепость, не станет думать о бегстве.
— Это верно?
— Так же верно, как то, что мы вот здесь за столом сидим.
— Совершенно верно? А откуда известно вашей милости, что это так уж верно?
— Ко мне ходят гонцы от Добо. Они пробираются сюда и обратно в крепость через турецкий стан — конечно, в турецкой одежде. Намедни одного из них закололи. Если б сохранился хоть один потайной ход, неужто они не воспользовались бы им?
Юный Борнемисса задумался, помолчал, потом вскинул голову.
— А когда приходят и уходят гонцы?
— Вот и сейчас двое посланы из крепости. Один — Миклош Ваш, другой — Имре Сабо. Добо отрядил их в Вену, к королю.
— Когда же они вернутся? Когда отправятся обратно в крепость?
— Миклош Ваш прибудет сюда через недельку. А Сабо, должно быть, недели через две. Отсюда каждую неделю уходят гонцы.
Глаза юноши затуманились. Бледный, со слезами на глазах уставился он в одну точку.
Салкаи осушил стакан. Снова сказал «Гм…», потом, откинувшись на спинку кресла, искоса посмотрел на гостя и сказал вполголоса:
— Послушай-ка, Янош Борнемисса! Ты такой же Янош, как я Авраам. И ты такой же брат Борнемиссы, как я племянник эгерскому архиепископу. Ты сестреночка, а не братишка. Надень ты на себя хоть какой доломан, меня не проведешь.
Гостья встала.
— Простите меня, господин Салкаи! Я не потому скрывалась перед вашей милостью, что хотела обмануть вас. Я верю вам, как отцу родному. Но я боялась, как бы вы не помешали мне продолжать путь. Я жена Гергея Борнемиссы.
Салкаи встал и поклонился.
— К вашим услугам, сударыня!
— Благодарю вас! Теперь я расскажу, что привело меня сюда. У моего дорогого мужа есть турецкий талисман. Тот, кому этот талисман принадлежал, похитил нашего сына и привез сюда, в Эгер. Он думал, что талисман у моего мужа. Смотрите, вот он.
