Николай II: жизнь и смерть - Радзинский Эдвард Станиславович (полные книги txt) 📗
Охранник Филипп Проскуряков.
Тот самый, который пришел пьяный в ночь на 17-е. И уснул в бане со своим дружком-охранником Столовым.
Заступать ему со Столовым надо было на дежурство в 5 утра.
В три ночи их разбудил Пашка Медведев и привел в ту комнату. То, что встретило их в этой комнате, заставило тотчас протрезветь.
Дым… пороховой дым все еще стоял в комнате. На стенах – отчетливые следы пуль. И кровь. Всюду. Пятнами и брызгами по стенам и маленькими лужицами на полу. Следов крови было много и по другим комнатам. Видно, капала, когда выносили расстрелянных. И следили кровью люди, которые их выносили, сапоги у них были в крови.
Медведев велел им вымыть комнату. Опилками и водой замывали кровь и мокрыми тряпками затем стирали. С ними работали двое латышей из ЧК, еще двое охранников и сам Медведев.
Когда они вымыли комнату, Медведев вместе с охранником Стрекотиным рассказали им все происшедшее.
(Этот Стрекотин стоял на посту у пулемета в нижних комнатах. И все видел.) Из показаний Проскурякова:
«Оба они (Медведев и Стрекотин) говорили согласно…
В 12 часов ночи Юровский стал будить царскую семью. По словам Медведева, Юровский будто бы такие объяснения привел: ночь будет опасная… на верхнем этаже будет находиться опасно на случай стрельбы на улицах и потому потребовал, чтобы все они сошли вниз. Они требования Юровского исполнили. Внизу Юровский стал читать какую-то бумагу. Государь недослышал и спросил Юровского: «Что?» А он, по словам Медведева, поднял руку с револьвером и ответил государю: «Вот что!..»
Медведев рассказывал, что он сам выпустил пули 2-3 в государя и в других лиц, кого они расстреливали. Когда их всех расстреляли, Андрей Стрекотин, как он сам рассказал, снял с них драгоценности. Но их тут же отобрал Юровский и унес наверх. После этого убитых навалили на грузовой автомобиль и куда-то увезли. Шофером был Люханов».
Охранник Летемин.
Он тоже не видел расстрела и дал показания следователю со слов все того же Стрекотина.
17 июля он пришел на дежурство в восемь утра. Он зашел в казарму и увидел мальчика, состоявшего в услужении у Царской Семьи (поваренка Леонида Седнева). И спросил, почему он здесь. На этот вопрос находившийся тут же Стрекотин только махнул рукой и, отведя Летемина в сторону, сообщил, что минувшей ночью убиты царь и царица, вся их семья, доктор, повар, лакей и состоявшая при них женщина. По словам Стрекотина, он в эту ночь находился на пулеметном посту нижнего этажа.
«В его смену (с 12 ночи до четырех утра) сверху повели вниз царя и царицу, всех царских детей и прислугу… и доставили в ту комнату, которая рядом с кладовой. Стрекотин объяснил, что на его глазах комендант Юровский вычитал бумагу и сказал: „Жизнь ваша кончена“.
Царь не расслышал и переспросил, а царица и одна из дочерей перекрестились. В это время Юровский выстрелил в царя и убил его на месте, затем стали стрелять латыши и разводящие…»
По рассказу Стрекотина, были убиты решительно все.
Тот же Стрекотин сказал ему, что сразу после царя был убит черноватенький слуга. Он стоял в углу и после выстрела присел и тут же умер.
В казарме Летемин 18 июля увидел и шофера Люха-нова. Тот рассказал ему, что убитых он увез на грузовом автомобиле, и добавил, что еле выбрался: темно да пеньков много. Но куда он увез трупы, Люханов ему не объяснил.
Разводящий Якимов.
Как мы помним, в ночь убийства он благополучно за-снул, расставив на постах охранников.
На рассвете в 4 утра Якимова разбудили охранники Клещев и Дерябин и рассказали следующее.
К ним на посты приходили Медведев с Добрыниным и предупредили, что в эту ночь будут расстреливать царя. Получив такое известие, они оба подошли к окнам.
Клещев к окну прихожей нижнего этажа, рядом с которым и был его пост. В это окно, обращенное в сад, видна дверь в ту комнату, где расстреливали. Дверь была открыта, и Клещеву было видно все, что происходило в комнате.
Пост Дерябина находился рядом с другим окном – единственным зарешеченным окном той комнаты. И он тоже видел происходящее.
Через свои окна они увидели, как в ту комнату со двора вошли люди. Впереди Юровский и Никулин, за ним Государь, Государыня и дочери, а также Боткин, Демидова, лакей Трупп, повар Харитонов. Наследника нес Николай. Сзади шли Медведев и латыши, которые были выписаны Юровским из «чрезвычайки», они разместились так: в комнате справа от входа находился Юровский, слева от него стоял Никулин, латыши стояли рядом в самой двери, сзади них стоял Медведев. Дерябин видел через окно часть фигуры и главным образом руку Юровского. Он видел, что Юровский говорит что-то, махая рукой. Что именно он говорил, Дерябин не мог передать, не слышно было слов. Клещев же положительно утверждал, что слова Юровского он слышал: «Николай Александрович, ваши родственники старались вас спасти, но этого им не пришлось, и мы принуждены вас сами расстрелять». Тут же за словами Юровского раздалось несколько выстрелов, вслед за выстрелами раздался женский визг и крики. Расстреливаемые стали падать один за другим: первым пал царь, за ним наследник… Демидова металась… Оба охранника сказали Якимову, что она закрывалась подушкой. По их словам, была она приколота штыками…
Когда они все уже лежали, их стали осматривать, некоторых из них достреливать и докалывать… Но из лиц царской фамилии они называли только Анастасию, приколотую штыками. Когда уже все лежали, кто-то принес из комнат Семьи несколько простыней. Убитых стали заворачивать в них и выносить в грузовой автомобиль. В автомобиль положили сукно из кладовой, на него трупы и сверху накрыли тем же сукном.
Но опять это не показания очевидца. Это все те же рассказы с чужих слов.
И вот наконец следствие получило первое и единственное свидетельство того, кто сам находился в той комнате. Показания Павла Медведева – начальника охраны.
Вечером 16 июля он вступил в дежурство, и комендант Юровский в восьмом часу вечера приказал отобрать у команды и принести ему все револьверы системы «наган». Юровский сказал: «Сегодня будем расстреливать семейство все и живших при них доктора и слуг – предупреди команду, чтоб не тревожились, если услышат выстрелы».
Мальчик-поваренок с утра по распоряжению Юровского был переведен в дом Попова – в помещение караульной команды. Часам к десяти Медведев предупредил команду, чтобы они не беспокоились, если услышат выстрелы. Часов в двенадцать ночи (по-старому) – в третьем часу по-новому – Юровский разбудил Царскую Семью. Объявил ли он, для чего их беспокоит и куда они должны пойти, Медведев не знает…
Приблизительно через час вся Царская Семья, доктор, служанка и двое слуг встали, умылись и оделись. Еще прежде чем Юровский пошел будить Царскую Семью, в дом Ипатьева приехали из ЧК двое. Один – Петр Ермаков (родом с Верх-Исетского завода), а другой Медведеву неизвестный. Царь, царица, четыре царские дочери, доктор, повар и лакей вышли из своих комнат. Наследника царь нес на руках. Государь и наследник одеты были в гимнастерки с фуражками на головах. Государыня и дочери в платьях без верхней одежды. Впереди шел Государь с наследником. По словам Медведева, при нем не было ни слез, ни рыданий и никаких вопросов. Спустились по лестнице, вошли во двор, а оттуда через вторую дверь в помещение нижнего этажа. Привели их в угловую комнату, смежную с опечатанной кладовой. Юровский велел принести стулья.
Государыня села у той стены, где окно, ближе к заднему столбу арки. За ней встали три дочери. Государь сел в центре, рядом наследник, за ним встал доктор Боткин. Служанка – высокого роста женщина – встала у левого косяка двери, ведущей в кладовую. С ней встала одна из дочерей. У служанки была в руках подушка. Маленькие подушечки были принесены царскими дочерьми, одну положили на сиденье стула наследника, другую Государыне. Одновременно в ту же комнату вошли одиннадцать человек: Юровский, его помощник, двое из ЧК и семь латышей. По словам Медведева, Юровский ему сказал: «Сходи на улицу, посмотри, нет ли там кого и не будут ли слышны выстрелы».
