Дочь Великого Петра - Гейнце Николай Эдуардович (библиотека электронных книг .TXT) 📗

ОБ АВТОРЕ

Николай Эдуардович Гейнце родился в Москве 13 июня 1852 года. Отец, по национальности чех, – учитель музыки и мать, костромская дворянка (урожденная Ерлыкова), смогли дать хорошее образование и воспитание. Он окончил московский пансион Кудрякова, Пятую московскую гимназию, а в 1875 году – юридический факультет Московского университета. Затем обширная адвокатская практика в Москве. Присяжный поверенный Гейнце с блеском провел несколько крупных процессов, в том числе нашумевшее дело «червонных валетов». В 1879 – 1884 годах он служит в министерстве юстиции: в тридцать с небольшим лет – уже товарищ (заместитель) прокурора Енисейской губернии. Кажется, что на «поприще службы» открывались перед этим деятельным человеком возможности немалые, в том числе и (мечта его отца, которой, впрочем, не чурался и он сам) – получение прав личного, а затем и потомственного дворянства. Но…

По собственному потом признанию Николая Эдуардовича, еще в детстве овладела им страсть к литературным занятиям. Свои стихи и рассказы начал он публиковать с 1880 года в таких московских журналах и газетах, как «Зритель», «Радуга», «Московский листок» и даже в очень влиятельной тогда «Русской газете». Одно из стихотворений – «В туманах скрылась Альбиона» – наряду с «Утесом» Навроцкого, «вольнодумными» стихами Минаева, Полонского, Пальмина было тогда популярным среди студентов.

В 1884 году Гейнце выходит в отставку, чтобы полностью отдаться литературной работе. За год жизни в Петербурге он успевает написать большой роман, объемом более тысячи страниц, «В тине адвокатуры». В 1885 – 1886 годах роман напечатан в приложении к журналу «Луч». Уже названия, каждого из двух томов романа – «По трупам» и «В царстве шантажа» – давали понять, что писатель метит в болевые точки общества набиравшего тогда силу «дикого капитализма». В романе была представлена жизнь Москвы 70-х годов во всем многообразии социальных слоев и характеров – от большого барина, купца, адвоката, актера, редактора мелкой прессы до кокоток и разных проходимцев. Современники Гейнце сразу заметили хваткую наблюдательность, зрелость размышлений писателя. Даже такой академический журнал, как «Исторический вестник», отозвался о начинающем авторе с похвалой. «Так и чувствуется, что герои этого романа не сочинены, не выдуманы, а взяты из действительной жизни. Списаны с натуры» [10]. Роман, несмотря на свою громоздкость, выдержал три издания. Он был интересен читателем 80-х, в героях они видели еще не успевшую застыть действительность.

У Гейнце сложилось реноме человека «с пером», наблюдательного и редкостного трудолюбия. Он сотрудничает в газете «Сын отечества» и журнале «Звезда», печатает рассказы и статьи в «Петербургской газете» и «Петербургском листке».

С легкой руки «левой» прессы эти издания в партийной полемике того времени нарекли «бульварными», «правыми» или еще – «мелкой прессой». И это при том, что некоторые из них, в частности связанные с именем Виссариона Виссарионовича Комарова петербургские журналы «Звезда», «Славянские известия», газеты «Русский мир» и «Свет», имели своего большого читателя и свое, совершенно определенное – просветительское направление. Журнал «Славянские известия» нашел подписчиков и корреспондентов во всех славянских странах. Газета «Русский мир» послужила основой важнейшего для русского предпринимательства издания – «Биржевые ведомости», вела полемику с Салтыковым-Щедриным. Журнал «Звезда» был религиозно-мистического направления – предтеча грядущего символизма. А газета «Свет», имевшая только подписчиков семьдесят тысяч (цифра по тем временам колоссальная) по всей России, вплоть до самого отдаленного захолустья, удовлетворяла все слои населения в разнообразной информации. Кстати сказать, фигура издателя Гейнце – В.В.Комарова, генерала, барина «с головы до пят», мецената, любезного человека, слуги общества, запросы которого он предвосхищал заранее – и, с другой стороны, неутомимого строителя и устроителя Петербурга, на средства от своих «повременных изданий» застроившего чуть ли не целый квартал Невского проспекта, еще ждет своего любознательного исследователя. Именно этот человек в 1888 году пригласил Н.Гейнце в газету «Свет» постоянным сотрудником. И здесь сошлись на многие годы их обоюдные интересы: неудержимое желание писать – Гейнце и необходимость каждый месяц выдавать подписчикам том в двадцать печатных листов – Комарова. Гейнце становится доверенным человеком в делах Комарова, главным редактором «Света». Его работоспособность потрясала современников, создавались легенды, что он имел штат литературных «негров», но скорее – все это шло из одержимости писанием. Что – романы и повести! Писатель не гнушался не только статей и мелких заметок, но и – взять интервью, представить быстрый репортаж. Бисерный отчетливый почерк этого крупного, по-бычьи крепкого человека ложился на лист так плотно, будто автор экономил бумагу, чтобы вместить больше слов.

Казалось, и разрабатывать бы Н.Э.Гейнце уже найденную им «жилу», идти, в духе времени, по проторенной стезе бытового романа «натуральной прозы». Можно предположить, сколько всевозможных житейских эпизодов и сцен вынес он из своей адвокатской практики. Кроме того, в газету присылались невыдуманные, созданные самой жизнью истории, в виде записок и дневников. Некоторые из них под пером Н.Гейнце становились романами и печатались тут же на страницах «Света». Так, основой популярного тогда романа «Герой конца века» (1896) и его продолжения «Современный Самозванец» (1898) стали записки известного международного авантюриста Н.Г.Савина, которые он подарил сопровождавшему его по Сибири конвойному офицеру, и от того они через третьи руки и поступили в собственность газеты «Свет». В основу драмы «Жертва житейского моря» (1892) положен рассказ московской гимназистки, погибшей в волнах этого «моря»…

Но вдруг от шумно настигшего его успеха в описаниях современности Гейнце круто, как он это сделал и со своей служебной карьерой, сворачивает на еще не изведанную им стезю исторического романиста, в XVI век!

Здесь, вероятно, и надо сказать о той книге, при многократном любовном перечитывании которой, еще в детстве, и родилась в нем уже упомянутая «страсть собственно к литературным занятиям», – роман А.К.Толстого «Князь Серебряный». Детство сменила юность, пришла зрелость, но «Князь Серебряный» оставался настольной книгой, привлекая уже пристальное, искушенное знанием, внимание писателя к эпохе Ивана Грозного, к «институту опричнины», к размышлениям о его необходимости (или случайности) в истории, о разрушительном своеволии боярства тогда, в XVI веке, толкавшего Русь к удельным раздорам. К тому же и собственные, в те бурные для России 80-е годы, переживания русского писателя (похожие, добавим мы, и на те, что переживаем теперь мы, сто лет спустя) наталкивали на аналогии. Так появился у него в 1891 году первый исторический роман «Малюта Скуратов» – попытка Н.Гейнце создать н е ч т о, пусть и отдаленно, – в силу его таланта, который он сам оценивал весьма скромно, – напоминавшее любимое произведение.

Уже в этом романе можно увидеть основной писательский принцип, который будет прослеживаться и в других его исторических сочинениях. Создавая образ царского любимца Малюты Скуратова, Гейнце «старался отыскать человеческие черты, бесследно исчезнувшие за темными красками, наложенными на него народными преданиями и историею, и объяснить его выходящие из ряда вон, даже в то суровое время, зверства угрызениями совести, неудовлетворенным честолюбием и обособленным, бесповоротным положением в семье и государстве» [11]. Приближая героя к читателю, сокращая историческую дистанцию, «очеловечивая», писатель склонен к особому, мелодраматическому психологизму повествования. Воспитанный на идейных завоеваниях русской литературы критического реализма, направленной Белинским по пути отражения социальных конфликтов, Н.Гейнце упрямо возвращался к романтизму 30 – 40-х годов, который воспринимал жизнь человека значительно шире ее социальных рамок, – завершающим аккордом которого как раз и был любимый им роман А.К.Толстого. Демократическая критика обвиняла исторические произведения Гейнце в «лубочности» (так же, заметим в скобках, как и роман «Князь Серебряный»), видя в них лишь «умственную пищу всего низшего слоя российского читателя, на которого – увы! – так мало обращается внимания» [12]. Но именно к этой большей части населения России и обратил свое творчество Н.Гейнце; соединив занимательность с пользой, он заставил этот «низший слой» читателя приобщиться к исторической памяти своего народа. «Неоромантизм» Н.Гейнце, сформированный, пусть это и парадоксально, его адвокатским прошлым, трактовал душу и душевность героя – как данные свыше, Богом, и жизнь человеческую – как борьбу за сохранение их в чистоте среди искушений «моря житейского». Православная религиозность, как мироощущение самого писателя, видящего смысл литературы в лечении общества через душу человека, как бы подпитывает произведения Гейнце. И не случайна в этой связи приверженность писателя монархическим принципам правления. Приверженности этой он не скрывал, не боясь показаться непопулярным среди интеллигенции, даже всячески подчеркивал: «Всюду, умело или неумело – это другой вопрос, я стремился провести этот драгоценный для всех истинно русских людей принцип… неразрывно связанный с современным благосостоянием и с дальнейшим развитием и процветанием нашего дорогого отечества» [13].