Готический роман - Шелли Мэри Уолстонкрафт (читать книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
— Полагаю, — заметил мистер Сплин сердито, — что наблюдаю лишь акустический феномен, и юная леди есть отражение звука от вогнутых поверхностей.
В дверь постучали. Мистер Сплин отворил, и на пороге явился мистер Пикник. Он искал мистера Сплина и пошел за ним в Скютропову башню. На несколько минут он застыл в немом изумлении, а затем попросил объяснения у мистера Сплина.
— Есть удовлетворительное объяснение, — отвечал мистер Сплин. — Великий Могол поселился в Кенсингтоне, и внешняя часть уха представляет собою хрящевую раковину.
— Мистер Сплин, это ничего не объясняет.
— Мистер Пикник, это все, чем я располагаю.
— Сэр, веселость ваша неуместна. Я вижу, что над моей племянницею низко насмеялись; быть может, она сама сподобится внятного объяснения. — И он отправился на поиски Марионетты.
Положение Скютропа было безвыходно. Мистер Пикник поднял крик по всему аббатству, призывая жену и Марионетту в башню к Скютропу. Дамы, не понимая, в чем дело, ужасно всполошились. Мистер Гибель, завидя, как бегут они по коридору, заключил, что дьявол снова явил свою ярость, и последовал за ними из чистого любопытства. Скютроп тем временем тщетно пытался избавиться от мистера Сплина и успокоить Стеллу. Последняя порывалась убежать, объявляя, что немедля покинет аббатство и он никогда более о ней не услышит. Скютроп силой удерживал ее за руку, пока не воротился мистер Пикник, а за ним миссис Пикник и Марионетта. Марионетта, увидев Скютропа, держащего за руку прекрасную незнакомку, упала в обморок, в объятия миссис Пикник. Скютроп поспешил к ней на помощь; Стелла, вконец разгневавшись, бросилась к двери, но бегству ее помешало явление мистера Гибеля, распростершего ей объятия с возгласом:
— Селинда!
— Папа! — отвечала безутешная девушка.
— К вам сошел дьявол, — сказал мистер Гибель. — Откуда явилась к вам моя дочь?
— Ваша дочь! — вскричал мистер Сплин.
— Ваша дочь! — вскричали Скютроп и мистер Пикник с миссис Пикник.
— Да, — отвечал мистер Гибель. — Дочь моя Селинда.
Марионетта открыла глаза и устремила их на Селинду; Селинда, в свою очередь, устремила взор на Марионетту. Они помещались в противоположных концах кабинета. Скютроп, равно отдаленный от обеих, стоял торжествен и недвижим, как гроб Магомета.
— Мистер Сплин, — сказал мистер Гибель, — можете ли вы объяснить мне, каким образом оказалась здесь дочь моя Селинда?
— Я знаю не более, — отвечал мистер Сплин, — чем Великий Могол.
— Мистер Скютроп, — сказал мистер Гибель, — как оказалась здесь моя дочь?
— Я не знал, сэр, что это ваша дочь.
— Но как оказалась она здесь?
— В итоге перемещенья в пространстве.
— Селинда, — спросил мистер Гибель. — Что все это значит?
— Право же, я сама не знаю, сэр.
— Ничего не пойму. Когда в Лондоне я сказал, что присмотрел тебе мужа, ты сочла за благо сбежать от него, но, по всей видимости, сбежала к нему.
— Как, сэр? Это и есть ваш выбор?
— Именно; если и твой, мы впервые в жизни придем к соглашению. — Я не выбирала его. Все права у этой дамы. Я его отвергаю.
— И я отвергаю его, — сказала Марионетта.
Скютроп не знал, как быть. И думать нечего было пытаться умилостивить одну, не прогневив безвозвратно другую; а обе ему так нравились, что самая мысль лишиться навеки общества любой приводила его в отчаяние; а потому он спасался за испытанным покровом тайны; хранил загадочное молчанье; и довольствовался тем, что украдкой бросал искательные взоры то на один, то на другой свой предмет. Мистер Гибель и мистер Пикник тем временем требовали объяснения от мистера Сплина, который, как думали они, их обоих водил за нос. Тщетно пытался мистер Сплин убедить их в совершенной своей невинности. Миссис Пикник старалась примирить своего мужа со своим братом. Его сиятельство мистер Лежебок, его преподобие мистер Горло, мистер Флоски, мистер Астериас и Водолей, привлеченные шумом, поспешили к месту происшествия, и на них посыпались отдельные и общие возгласы сторон. Разнообразнейшие вопросы и ответы en masse [148] составили charivari, [149] коему подобающий аккомпанемент мог бы сочинить разве гений Россини, и продолжалось это до тех пор, покуда миссис Пикник и мистер Гибель не увели плененных дев. За ними последовали остальные, исключая Скютропа, который бросился в кресло, положил левую ногу на правое колено, взялся левой рукой за левую лодыжку, оперся правым локтем о подлокотник, упер большой палец правой руки в правый висок, указательным пальцем подпер лоб, средний палец положил на переносицу, а два других сложил на ладони, устремил взор на прожилки левой руки и пребывал в этом положении подобно недвижному Тезею, каковой, как хорошо известно многим, не учившимся в колледже, а кое-кому даже из тех, кто там учился, «sedet, aeternumque sedebit». [150] Надеемся, что любители подробностей в романах и стихах по заслугам оценят наше тщание в передаче задумчивой позы.
Глава XIV
Скютроп все еще сидел таким образом, когда вошел Ворон и объявил, что кушать подано.
— Я не могу обедать, — сказал Скютроп.
Ворон вздохнул.
— Что-то случилось, — сказал Ворон. — Но на то и рожден человек, чтобы мучиться.
— Оставь меня, — отвечал Скютроп. — Ступай каркай где-нибудь еще.
— Ну вот, — сказал Ворон. — Двадцать пять лет прожил я в Кошмарском аббатстве, и вся награда за мою верность «ступай каркай где-нибудь еще». А я-то таскал вас на спине и подкладывал вам лакомые кусочки.
— Добрый Ворон, — отвечал Скютроп. — Молю, оставь меня в покое.
— Подать обед сюда? — спросил Ворон. — При упадке духа врачи прописывают вареную курицу и стакан мадеры. Но лучше б отобедать с гостями: и так за столом почти никого.
— Почти никого? Как?
— Его сиятельство мистер Лежебок уехал. Сказал, что семейные сцены по утрам и призраки по ночам не дают ему покоя; и что нервы у него не выдержат такого напряженья. Хотя мистер Сплин ему объяснил, что призрак был бедняга Филин, а саван и кровавый тюрбан — это простыня и красный ночной колпак.
— Ну, ну, сэр?
— Его преподобие мистера Горло вызвали для какой-то требы, то ли женить, то ли хоронить (точно не скажу) каких-то несчастных или несчастного в Гнилистоке. Но ведь на то и рожден человек, чтобы мучиться.
— Это все?
— Нет. И мистер Гибель уехал, и странная леди тоже.
— Уехали?
— Уехали. И мистер и миссис Пикник, и мисс О'Кэррол — все уехали.
Никого не осталось, только мистер Астериас с сыном, да и те сегодня уезжают.
— Значит, я потерял их обеих!
— Обедать выйдете?
— Нет.
— Прикажете принести обед?
— Да.
— Что прикажете подать?
— Стакан портвейну и пистолет. [151]
— Пистолет?
— И стакан портвейну. Я уйду, как Вертер. Ступай. Погоди. Мисс О'Кэррол мне ничего не передавала?
— Ничего.
— Мисс Гибель ничего не передавала?
— Это странная леди-то? Ничего.
— И ни одна не плакала?
— Нет.
— А что же они делали?
— Ничего.
— А что говорил мистер Гибель?
— Говорил пятьдесят раз кряду, что к нам якобы сошел дьявол.
— И они уехали?
— Да. А обед совсем простыл. Всему свое время. Можно бы сперва отобедать, а потом уж мучиться.
— Правда, Ворон. В этом что-то есть. Последую-ка я твоему совету: значит, принеси…
— Портвейн и пистолет?
— Нет: вареную курицу и мадеру.
Скютроп обедал и одиноко потягивал мадеру, погрузясь в унылые мечты, когда к нему вошел мистер Сплин, сопровождаемый Вороном, который, поставя на стол еще стакан и пододвинув стул мистеру Сплину, тотчас удалился. Мистер Сплин сел против Скютропа. Каждый молча налил и осушил свой стакан, после чего мистер Сплин начал:
