Тамо-рус Маклай - Марков Сергей Николаевич (книги хорошего качества txt) 📗
Прошлое острова Питкэрн волновало Маклая. Когда-то, в конце XVIII века, девять мятежных матросов корабля «Bounty», взяв с собою шесть туземцев и двенадцать таитянских женщин, высадились на пустынном острове Питкэрн. Прошло много лет, и много разных событий произошло на океанском островке. О беглецах уже успели забыть. Но в 1814 году капитан одного из английских кораблей нашел на Питкэрне целую колонию потомков мятежников от браков их с таитянками. Общиной на острове управлял седой первопоселенец Джон Адамс. Все европейцы, посещавшие в XIX веке Питкэрн, в том числе и русские путешественники, – например, Кирилл Хлебников, следовавший из Аляски в Россию, – были поражены нравственной чистотой и физическим здоровьем колонистов Питкэрна. Маленькая община на одиноком острове жила в мире и согласии, молодежь была на редкость сильной и красивой. Количество рождений здесь брало верх над смертностью. Моногенисты учили, что от смешанных браков европейцев с представителями «цветных» племен нельзя ждать здорового поколения, что потомки белых и туземок неминуемо обречены на вымирание. Еще Карл Бэр высмеивал эту «теорию». Пример процветания питкэрновцев показывал, что все зависит от условий, в которые поставлены потомки белых и туземцев. Юноши и девушки росли здесь крепкими духом и телом. Это маленькое государство счастливых и свободных людей было воспето Байроном.
Не здесь ли в сознании Маклая впервые родилась его мечта о лазурной Океанской республике?
Мангарева, вулканический архипелаг, окруженный коралловым рифом, напомнил Маклаю о Чарлзе Дарвине. Именно здесь Дарвин открыл происхождение коралловых островов, связанное с опусканием дна океана. Большой коралловый риф, по мнению Дарвина, не что иное, как границы ушедшего под воду острова.
Широко раскрытые на мир глаза Маклая увидели и архипелаг Таити. Корабль остановился в гавани Папеэте, на главном острове архипелага. Путник видел гигантскую вершину горы «Земля богов», увенчанную прямыми, как свечи, базальтовыми столбами, на которую еще никогда не всходил человек. В Папеэте среди садов и пальмовых рощ бродили полинезийцы, люди замечательной красоты. Маклай думал о тайне происхождения племен на островах Океании, о загадке переселения этих людей на лазурные берега из каких-то иных областей.
Русские бывали и до Маклая на Таити. Так, под кровлями таитских хижин как лучший гость был встречен другой замечательный русский человек – будущий декабрист Д. Завалишин. Он писал, что русских принимали как самых лучших друзей и дворцы, и хижины Таити. Но в голубой Полинезии за кажущимся безмятежным счастьем Маклай разглядел и весь ужас бесправного положения островитян. Он видел во всей его отвратительной наготе институт рабства, прикрытый, как саваном, видимостью «добровольного» труда островитян. Маклай опять вторгался в «область, далекую от его специальности». Строгая, показная чинность Императорской улицы в Папеэте не могла дать понятия о правах столицы архипелага. Стоило пройти немного в сторону – и путешественник увидел бы плоды капиталистической «цивилизации». Хорош вид хотя бы одной из немногочисленных площадей, которая носила название «Малой Польши»! Это – клоака Таити, где кабак лепится к другому кабаку, где совершенно открыто существует рынок разврата, где пьяные матросы и солдаты, горланя песни, расхаживают в обнимку с женщинами по грязной мостовой, покрытой скользкими апельсиновыми корками.
Далее на улицах цветущие ванильные деревья скрывают от взоров путника прочные здания, возле которых расхаживают часовые. Корпус жандармов, казарма, тюрьма, палата юстиции на улице св. Амелии – вот она, благословенная Полинезия! Таитянский «рай земной» существует лишь на пестро раскрашенных картинках – рекламах туристских фирм и пароходных компаний.
Первый король-христианин Помаре II дрался здесь с идолопоклонниками и даже бежал от них на остров Эймео, оставшийся верным его скипетру. Королю сопутствовал миссионер Нотт. Восставшие идолопоклонники разрушили типографию короля, перелили шрифты на пули, а христианские книги изорвали на ружейные пыжи. Король шесть лет пребывал в изгнании, шесть лет копил силы для мщения. В 1815 году он появился в родных местах и дал решительный бой идолопоклонникам. Победив врагов, Помаре II стал окружать себя миссионерами. В годы изгнания король успел перевести на таитянский язык Евангелие от Луки. Уже и тогда он был неравнодушен к рому. Миссионеры привезли из Европы новый типографский станок. Заслуга короля – первая таитянская азбука, которую он набирал сам. Потом он издал свое Евангелие от Луки – три тысячи книжек в переплетах из кожи диких кошек. Король-книжник воздвиг себе памятник – огромный собор с колоннами из стволов хлебного дерева. В 1821 году он умер от водянки. В последние годы жизни христианнейший король не расставался с Библией и бутылкой с ромом. Библию он переводил, подкрепляя себя огненной влагой. Королю Помаре II приписывают такие предсмертные слова: «О Помаре! Твоя свинья теперь разумнее тебя...» Утешенный этой мыслью, король сошел в могилу. Маклай видел мавзолей короля с коралловыми стенами. Помаре II по наивности своей хотел взять себе монополию на всетаитскую торговлю, не понимая того, что это никак не могло устроить его заокеанских друзей и просветителей. В 1824 году на Таити пришел русский корабль под командой Отто Коцебу. Миссионер Вильсон готовился в таитянском соборе к коронации Помаре III, которого королева-мать тогда еще носила на руках. Коцебу заказал корабельному сапожнику башмаки для будущего владыки таитянского, и Помаре III благосклонно принял этот дар, приуроченный к коронации. Король вступил на трон в русских башмаках... Моряки с корабля Коцебу тогда же сделали пробную съемку Матавайского залива и соседней бухты Матуау, определили широту таитянского мыса Венеры (Венюс).
Бельгиец Мёренгоут сыграл роковую роль в жизни Таити. Он как будто бы мирно и тихо жил там с 1829 года. Но в 1838 году в бухтах Таити появился французский фрегат «Венера». На нем прибыл офицер Дюпети Туар. Он очень настойчиво советовал королеве таитянской дать разрешение французам всех профессий и сословий селиться на Таити под покровительством консула Французской республики господина Мёренгоута... После этого Дюпети Туар пошел к Маркизским островам, чтобы высадить там двух католических миссионеров. Через четыре года Франция вынудила королеву Таити подписать договор, который давал Франции право управлять всеми иностранными делами на Таити, за королевой осталось лишь право на власть над своими подданными. Но властителем Таити сделался г. Мёренгоут, глава «временного правительства». Через год Дюпети Туар снова угрожал пушками со своей «Венеры» спокойствию таитянского парода. Королеве пришлось спасаться бегством на соседний остров, как бежал некогда от идолопоклонников Помаре II. И тогда на «счастливых» островах Полинезии грянула война таитян с войсками Луи-Филиппа. Судьба Таити решилась 17 декабря 1846 года, когда французы силою оружия заставили сдаться два отряда повстанцев в лагерях при Нунавиа и на горе Тагеваи. Таитяне дали присягу французскому протекторату...
Вскоре на Таити появились учреждения цивилизованных стран в виде корпуса жандармов, полицейских бюро, тюрьмы, кабаков и домов терпимости. Отсюда французские миссионеры и торговцы распространяли свое владычество и на другие острова Океании, – например, на Маркизские. Здесь подвизался такой прожженный делец от религии, как миссионер Крук, знакомый Океании с 1797 года. В 40-х годах XIX века Крук на Таити открыл нечто вроде школы туземных проповедников христианской религии, он разъезжал с этими «таитскими учителями» по Полинезии.
Наконец нить чудесного странствования русского человека, уводя его на берег Новой Гвинеи, зацепилась за базальтовые скалы архипелага Самоа – сердца Океании. Здесь те же люди, что и на Таити. Они говорят на наречии, которое состоит почти из одних гласных.
«Витязь» зашел в главный порт и город архипелага – Аниа. Здесь Маклай увидел подневольный труд океанийцев на хлопковых и кофейных плантациях, жителей Меланезии, насильно привезенных сюда для отдачи в рабство европейцам.
